Тира снова собралась ударить меня, но Физул перехватил ее руку и покачал головой:
– Не будь к нему чересчур строга. Малику еще предстоит понять. – Верховный Тиран обхватил меня за плечи мускулистой рукой и повел к стене. – Тира утверждает, что ты не чувствуешь боли, Малик.
– Верно! – Я всего лишь надеялся избежать бессмысленной траты времени для нас обоих, но заклинание Мистры заставило меня добавить: – Во всяком случае, последние несколько дней.
– Вот как? – Физул схватил мои наручники и вздернул их обратно на живот, когда я из скромности снова опустил руки вниз. – Так вот, есть много способов очистить мысли человека.
Физул остановился в пяти шагах от стены. Перед нами в мигающем свете факела стояли три огромных и сложных устройства. Великий Уничтожитель жестом указал на первое из них. Над столом, снабженным великим множеством ремней, были подвешены четыре медных шара, от каждого отходила тонкая стеклянная трубочка, и все они соединялись вместе в миниатюрный краник, висящий прямо над деревянной подпоркой под голову.
– Пытка каплями. – Физул подозвал Тиру. – Покажи.
Тира шагнула в круг света и повернула краник. Из него вытекла капля воды и упала чуть выше деревянной подушки. Следующая капля появилась спустя секунду или две.
Мне эта пытка не показалась такой уж изощренной. По сравнению с чудесными машинами в подвале калифа эта выглядела вполне расслабляющей.
Физул подвел меня к следующему устройству, представлявшему собой наклоненный стул, также со множеством ремней. Перед стулом находился маленький круглый столик, на котором стоял с десяток керамических горшков, закрытых крышками с петлей в самом центре. Тира подкрутила что-то под столом, столешница повернулась на одну двенадцатую долю круга так, что перед стулом оказался один из горшков. Маленькая планка, приделанная к стулу, угодила в петлю на крышке и сорвала ее. Тут же по комнате распространился запах, словно скунс поднял свой хвост.
– Пытка запахом.
Я невольно ухмыльнулся. Во время моего пребывания у стен Кэндлкипа мне приходилось питаться отбросами, которые воняли посильнее.
Физул подвел меня к следующему приспособлению, оказавшемуся не чем иным, как грязной медной лоханью, наполненной темной водой.
– Ванна с угрями. – Тира замешкалась за нами, Физулу пришлось вызывать ее к лохани, – Продемонстрируй!
Тира побледнела, но закатала рукав и сунула руку в воду. Раздался всплеск. Сквозь стенку лохани до нас донеслось тихое шипение, после чего Тира закатила глаза. Зубы у нее застучали, подбородок вздернулся, она начала дрожать, а потом повалилась на спину. Когда ее рука показалась из воды, что-то черное и плоское отлепилось от ее предплечья и скользнуло обратно в лохань.
Взгляд у Тиры остекленел. Она попыталась встать на колени, но руки и ноги ее не слушались, однако она ничем не выдавала, что ей больно. Более того, казалось, будто она вообще ничего не чувствует.
Физул шлепнул меня и указал на руки, которые я снова опустил ниже живота. Когда я их поднял, он одобрительно кивнул:
– Мы тебя полностью погрузим в ванну, разумеется.
– Само собой. – Хотя я попытался изобразить равнодушие, мне удалось лишь неубедительно пропищать.
Верховный Тиран помолчал, давая мне время поразмышлять над увиденным. Я догадался, что он намерен не просто «преподать мне правду о Кайрике». Чтобы разрушить мою веру в силу Единственного, ему нужно было только достать «Истинное жизнеописание Кайрика» и прочитать вслух, а остальное сделали бы слова Огма. Но Физул хотел большего: он пожелал заставить меня клянчить «правду», словно это могло послужить оскорблением Единственному и благодеянием его собственному богу, Йахту Звиму. Я был рад ему услужить, так как знал, что все равно Кайрик посмеется последним и что ни одна страница «Истинного жизнеописания» никогда не заставит меня отвернуться от нашего Темного Повелителя – во всяком случае, пока в моей груди хлюпает сердце Единственного, а мое собственное бьется в его груди.
– Ты тратишь попусту время на все это очищение, – сказал я. – Я и так готов выслушать твою правду.
Физул покачал головой:
– Мне мало, чтобы ты выслушал правду, ты должен впитать ее.
Сердце Единственного чуть не выскочило у меня из груди, ведь Физул попался на простейший трюк, известный любому торговцу. Верховный Тиран даже не думал возражать против моего предложения прочитать мне книгу, таким образом он как бы признал, что «Истинное жизнеописание Кайрика» все еще у него. Теперь мне лишь оставалось убедить его открыть тайник, но тут, как я понял, требовались более действенные меры.
– Правда заключается в том, что Йахту Звим – жалкий маленький божок, недостойный даже одного взгляда Единственного! – Я задумал разозлить Физула настолько, чтобы он позабыл о моем очищении и вытащил на свет «Истинное жизнеописание» только для того, чтобы я умолк. – Когда ты умрешь, Кайрик отберет твою душонку у твоего жалкого божка и будет мучить ее тысячу лет в подвалах Разбитой Твердыни!
Физул вспыхнул от гнева и, подняв руку, закатил мне сильнейшую оплеуху, свалившую меня с ног. Упав прямо на Тиру, которая только-только начала приходить в себя, я тут же с хохотом перекатился на бок.
– Ударь еще раз! – Я поднялся с земли, пошатываясь, и зашаркал обратно к Физулу. – Ни одному служаке ничтожного Займа не удастся причинить мне вред.
Верховный Тиран поднял было руку, но вовремя опомнился и просто смахнул грязь с моих голых плеч.
– Прости, что не сдержался. Я здесь для того, чтобы помочь тебе. – Он развернул меня к орудиям пытки. – Какое выберешь, Малик? Капельницу? Запахи? Угрей?
Во рту у меня пересохло. Мой выбор был очевиден: ванна с угрями была самой быстротечной пыткой из всех. Но я все никак не мог оторвать взгляда от Тиры, которой до сих пор не удалось подняться с земли.
– Я выбираю…
Слова не шли у меня с языка, а взгляд остановился на пытке каплями. После длинного пути было бы неплохо несколько часов полежать на столе. Я мог бы закрыть глаза и проспать несколько дней.
А почему бы и нет, разве я мало сделал для Единственного? Многие годы жил как нищий, в холоде и голоде, побывал в кипящем рве, «сражался с мертвяками, день и ночь скакал по просторам Фаэруна. А что сделал для меня Единственный, кроме того, что дал мне злобную подлую кобылу и убил мою жену, пригрозив при этом проклятием, если меня ждет неудача?
Пока я все это обдумывал, ко мне вернулось то отчаяние, каким я терзался у стен Кэндлкипа. Я вспомнил, как очнулся среди останков воинов Дивизии Черной Шпоры и отверг Кайрика в своем горе и как он явился, чтобы заставить меня ощутить ужас, какой постигает Неверных в смертный час, как он вернул меня на Путь Веры, как он дал мне шанс спасти мою несчастную душу и оказал мне честь, обменявшись со мной сердцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103