Я был Нашедшим Книгу, Хитрюгой, сумевшим обвести вокруг пальца самого Огма Мудрого, так что меня не боялись только Темные Повелители.
Я вылез из толпы и оказался на нейтральной полосе, всегда разделявшей Гаруна и Джаббара. Оба Темных Повелителя уставились на Дорогу Львов, по которой растянулась длинная цепочка пеших солдат. Воины в белых доспехах казались на серой земле всего лишь меловыми пятнышками, зато их знамена были такими огромными, что я ясно разглядел символ на полотнищах – витой кнут с белым кнутовищем на алом фоне.
– Ловиатар! – с ужасом произнес я.
– Монахи Белых Розг, – сказал Гарун. – Хороший орден, последователи боли. Чем больше они истязают себя, тем крепче дерутся.
– Хорошо это или плохо, зависит от того, на чьей они сейчас стороне, – сказал его смертоносное высочество Джаббар. – Ловиатар пока не делала никаких заявлений.
– Должно быть, они все-таки на нашей стороне, – сказал я. Немного нашлось бы смельчаков, рискнувших высказать свое мнение в присутствии Темных Повелителей, но я пользовался этой свободой благодаря некой особой договоренности как с Джаббаром, так и с Гаруном, – Разве Ловиатар не принадлежит к числу Темных Божеств?
– Когда-то она испытывала признательность к Ваалу, который пал от руки нашего повелителя Кайрика во Времена Бедствий, – сказал Джаббар. – Кто теперь знает, благодарит она его за это или проклинает?
– Но, ваше смертоносное высочество, Ловиатар никогда не стала бы помогать таким, как Огм!
Джаббар вспыхнул, и я сразу понял свою ошибку, даже прежде чем зеваки успели охнуть. Только глупец или калиф мог сказать Темному Повелителю, что тот ошибается, а так как я не был калифом… то даже моя особая договоренность не спасла бы меня от гнева его смертоносного высочества. Ноги у меня подкосились, и я уже собрался пасть ниц и молить о пощаде.
Мои колени так и не коснулись земли. Высокочтимый Гарун вцепился мне в плечо, и я на секунду повис в воздухе, как марионетка.
– Если Нашедший Книгу не затевает интриг высокой политики, мы должны простить его, Джаббар, – сказал Гарун. – Не забывай, что Малик-эль-Сами по необходимости был лишен возможности следить за развитием Единственной Церкви последние несколько лет, – Высокочтимый резко поставил меня на ноги, потом повернулся, еще раз вглядываясь в приближающуюся колонну. – Тем не менее, нам следует согласиться, что он прав.
– Что? – Джаббар бросил в мою сторону убийственный взгляд, словно это я заставил Гаруна произнести эти слова. – Ты тоже спятил, как этот шпион!
Высокочтимый вздернул подбородок:
– Ты говоришь так, будто сумасшествие – это что-то плохое, Джаббар.
Его смертоносное высочество бросил злобный взгляд на Гаруна и заскрежетал зубами, пытаясь придумать, как ему теперь замаскировать свою ошибку. Кайрик когда-то присвоил себе мантию бога Безумия, и теперь ни один благочестивый человек не посмел бы отозваться о сумасшествии иначе как о божественном даре. Это была одна из многочисленных реформ, проведенных во время моего долгого отсутствия на родине, и, хотя мне хватило ума промолчать – а впоследствии даже не слишком часто задумываться об этом – мой долг правдивого летописца вынуждает признать, что я отнесся к этой перемене с тем же сомнением, что и Джаббар.
Наступила долгая пауза, пока его смертоносное высочество взирал на меня с улыбкой кобры.
– Мы все уважаем безумие. Это ясно по тому почету, с каким мы относимся к Малику. Но поле боя не место для причуд. Если Ловиатар прислала своих монахов на подмогу охранникам крепости, то мы окажемся в ловушке, прижатыми к базальтовой скале…
– Тогда поскорее пошлем наших людей на склон, пусть не мешкают, – Высокочтимый указал своим скипетром на восток, где солнце уже полностью появилось над горизонтом. – А пока суд да дело, утро закончится. Мы ведь договорились выступить на рассвете, чтобы солнце светило в глаза врагу. Если дожидаться подхода сторонников Ловиатар, то мы упустим время.
– Значит, пойдем в атаку завтра, – сказал Джаббар.
– И снова отложим наступление при появлении очередной колонны?
Убедившись, что Темные Повелители затеяли очередной спор, я ретировался в толпу и тихонько в ней затерялся, что уже вошло у меня в привычку. Не так уж долго я отсутствовал при дворе, чтобы не разобраться, каково мое истинное положение в данной ситуации или почему калиф попросил именно меня занять его место, а не одного из своих многочисленных сыновей. Стоило мне только поддержать Гаруна, как Джаббар, не раздумывая, снес бы мне голову, а если бы я примкнул к Джаббару, то Гарун поступил бы со мной точно так же. Я сумел дожить до своих лет только потому, что никто другой не видел «Кайринишад» или хранителей книги, а также благодаря особой договоренности: я тайно пообещал каждому из Темных Повелителей помочь ему заполучить книгу раньше остальных. То, что я при этом дал клятву именем Кайрика, ничуть меня не беспокоило. Бог Раздора, Единственный и Вездесущий, остался бы доволен моей находчивостью. А правда заключалась в том, что я не считал ни одного из Темных Повелителей достойным «Кайринишада».
После нескольких лет жизни на чужбине я узнал, что Единственная Церковь раскололась на множество фракций – точно так же, как Чёрная Шпора раскололась на два войска: Черные Шлемы под командованием Гаруна и Пурпурные Уланы под командованием Джаббара. Все это было мне глубоко противно. Я видел, как эти раздоры ослабляют Церковь и верных служителей, и я опасался, что все мои страдания были напрасны, что мне никогда не удастся заплатить за доброту принцу.
И тогда меня посетило видение.
Я увидел себя на широком просторе. Передо мной простиралась огромная толпа Истинных Верующих, их было больше, чем песчинок в пустыне Калимшана. Священная книга «Кайринишад», открытая на первой странице, парила в воздухе перед моими глазами, и я зачитывал ее строки громовым голосом. Все, кто меня слышал, понимали, что я говорю от имени Кайрика, что я Единственный Истинный Проповедник, и что сама Судьба выбрала меня, Малика-эль-Сами-ин-Нассера, чтобы я собрал всех Истинных Верующих вместе под единым темным покровом!
Затем видение померкло, и я понял, что судьба моя находится в моих собственных руках. Все, что я желал, могло осуществиться: я мог стать повелителем сотен королевств, хозяином бесчисленных караванов, капитаном всех морских флотов, я мог отплатить за доброту принца тысячу раз. Для этого мне нужно было только заполучить «Кайринишад» и распространить правду священной книги по всей земле.
Продолжая думать о видении, я вышел из толпы охранников Гаруна и приблизился к краю склона. Внизу, на равнине, огненные гиганты Алого Братства успели бросить на землю свой железный таран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Я вылез из толпы и оказался на нейтральной полосе, всегда разделявшей Гаруна и Джаббара. Оба Темных Повелителя уставились на Дорогу Львов, по которой растянулась длинная цепочка пеших солдат. Воины в белых доспехах казались на серой земле всего лишь меловыми пятнышками, зато их знамена были такими огромными, что я ясно разглядел символ на полотнищах – витой кнут с белым кнутовищем на алом фоне.
– Ловиатар! – с ужасом произнес я.
– Монахи Белых Розг, – сказал Гарун. – Хороший орден, последователи боли. Чем больше они истязают себя, тем крепче дерутся.
– Хорошо это или плохо, зависит от того, на чьей они сейчас стороне, – сказал его смертоносное высочество Джаббар. – Ловиатар пока не делала никаких заявлений.
– Должно быть, они все-таки на нашей стороне, – сказал я. Немного нашлось бы смельчаков, рискнувших высказать свое мнение в присутствии Темных Повелителей, но я пользовался этой свободой благодаря некой особой договоренности как с Джаббаром, так и с Гаруном, – Разве Ловиатар не принадлежит к числу Темных Божеств?
– Когда-то она испытывала признательность к Ваалу, который пал от руки нашего повелителя Кайрика во Времена Бедствий, – сказал Джаббар. – Кто теперь знает, благодарит она его за это или проклинает?
– Но, ваше смертоносное высочество, Ловиатар никогда не стала бы помогать таким, как Огм!
Джаббар вспыхнул, и я сразу понял свою ошибку, даже прежде чем зеваки успели охнуть. Только глупец или калиф мог сказать Темному Повелителю, что тот ошибается, а так как я не был калифом… то даже моя особая договоренность не спасла бы меня от гнева его смертоносного высочества. Ноги у меня подкосились, и я уже собрался пасть ниц и молить о пощаде.
Мои колени так и не коснулись земли. Высокочтимый Гарун вцепился мне в плечо, и я на секунду повис в воздухе, как марионетка.
– Если Нашедший Книгу не затевает интриг высокой политики, мы должны простить его, Джаббар, – сказал Гарун. – Не забывай, что Малик-эль-Сами по необходимости был лишен возможности следить за развитием Единственной Церкви последние несколько лет, – Высокочтимый резко поставил меня на ноги, потом повернулся, еще раз вглядываясь в приближающуюся колонну. – Тем не менее, нам следует согласиться, что он прав.
– Что? – Джаббар бросил в мою сторону убийственный взгляд, словно это я заставил Гаруна произнести эти слова. – Ты тоже спятил, как этот шпион!
Высокочтимый вздернул подбородок:
– Ты говоришь так, будто сумасшествие – это что-то плохое, Джаббар.
Его смертоносное высочество бросил злобный взгляд на Гаруна и заскрежетал зубами, пытаясь придумать, как ему теперь замаскировать свою ошибку. Кайрик когда-то присвоил себе мантию бога Безумия, и теперь ни один благочестивый человек не посмел бы отозваться о сумасшествии иначе как о божественном даре. Это была одна из многочисленных реформ, проведенных во время моего долгого отсутствия на родине, и, хотя мне хватило ума промолчать – а впоследствии даже не слишком часто задумываться об этом – мой долг правдивого летописца вынуждает признать, что я отнесся к этой перемене с тем же сомнением, что и Джаббар.
Наступила долгая пауза, пока его смертоносное высочество взирал на меня с улыбкой кобры.
– Мы все уважаем безумие. Это ясно по тому почету, с каким мы относимся к Малику. Но поле боя не место для причуд. Если Ловиатар прислала своих монахов на подмогу охранникам крепости, то мы окажемся в ловушке, прижатыми к базальтовой скале…
– Тогда поскорее пошлем наших людей на склон, пусть не мешкают, – Высокочтимый указал своим скипетром на восток, где солнце уже полностью появилось над горизонтом. – А пока суд да дело, утро закончится. Мы ведь договорились выступить на рассвете, чтобы солнце светило в глаза врагу. Если дожидаться подхода сторонников Ловиатар, то мы упустим время.
– Значит, пойдем в атаку завтра, – сказал Джаббар.
– И снова отложим наступление при появлении очередной колонны?
Убедившись, что Темные Повелители затеяли очередной спор, я ретировался в толпу и тихонько в ней затерялся, что уже вошло у меня в привычку. Не так уж долго я отсутствовал при дворе, чтобы не разобраться, каково мое истинное положение в данной ситуации или почему калиф попросил именно меня занять его место, а не одного из своих многочисленных сыновей. Стоило мне только поддержать Гаруна, как Джаббар, не раздумывая, снес бы мне голову, а если бы я примкнул к Джаббару, то Гарун поступил бы со мной точно так же. Я сумел дожить до своих лет только потому, что никто другой не видел «Кайринишад» или хранителей книги, а также благодаря особой договоренности: я тайно пообещал каждому из Темных Повелителей помочь ему заполучить книгу раньше остальных. То, что я при этом дал клятву именем Кайрика, ничуть меня не беспокоило. Бог Раздора, Единственный и Вездесущий, остался бы доволен моей находчивостью. А правда заключалась в том, что я не считал ни одного из Темных Повелителей достойным «Кайринишада».
После нескольких лет жизни на чужбине я узнал, что Единственная Церковь раскололась на множество фракций – точно так же, как Чёрная Шпора раскололась на два войска: Черные Шлемы под командованием Гаруна и Пурпурные Уланы под командованием Джаббара. Все это было мне глубоко противно. Я видел, как эти раздоры ослабляют Церковь и верных служителей, и я опасался, что все мои страдания были напрасны, что мне никогда не удастся заплатить за доброту принцу.
И тогда меня посетило видение.
Я увидел себя на широком просторе. Передо мной простиралась огромная толпа Истинных Верующих, их было больше, чем песчинок в пустыне Калимшана. Священная книга «Кайринишад», открытая на первой странице, парила в воздухе перед моими глазами, и я зачитывал ее строки громовым голосом. Все, кто меня слышал, понимали, что я говорю от имени Кайрика, что я Единственный Истинный Проповедник, и что сама Судьба выбрала меня, Малика-эль-Сами-ин-Нассера, чтобы я собрал всех Истинных Верующих вместе под единым темным покровом!
Затем видение померкло, и я понял, что судьба моя находится в моих собственных руках. Все, что я желал, могло осуществиться: я мог стать повелителем сотен королевств, хозяином бесчисленных караванов, капитаном всех морских флотов, я мог отплатить за доброту принца тысячу раз. Для этого мне нужно было только заполучить «Кайринишад» и распространить правду священной книги по всей земле.
Продолжая думать о видении, я вышел из толпы охранников Гаруна и приблизился к краю склона. Внизу, на равнине, огненные гиганты Алого Братства успели бросить на землю свой железный таран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103