– Я сам проверял. Итак, позволишь ли ты ему начать?
– Да. – Самодовольство в голосе Кайрика сменилось настороженностью, и. когда он обратился ко мне, я уловил в его словах подозрительность. – Приступай, Малик.
Я раскрыл книгу и увидел, что это дневник Ринды, где только в первом абзаце насчитывалось с десяток кощунственных заявлений. Понимая, какой непоправимой ошибкой будет зачитывать это святотатство в присутствии Единственного, я решил подменить строки Ринды историей восхождения нашего Темного Повелителя к божественным высотам, которую любой ребенок в Церкви Кайрика знает наизусть.
Но стоило мне открыть рот, как в ушах раздалось громкое шипение и вместо «Детства во Тьме» из моих непокорных губ вырвалось святотатство. Я мог читать только то, что видел перед собой:
– «Впервые я увидела Кайрика в дубильной мастерской, где воздух был наполнен смрадом окровавленных шкур и дубильных чанов. Зловоние в мастерской стояло нестерпимое, но в то же время было вполне уместным, оно как нельзя лучше соответствовало моим чувствам к Принцу Лжи».
Я попытался замолчать. Но стоило мне оторвать взгляд от страницы, как в голове снова раздалось ужасное шипение, и я невольно вперился в следующую строку. Я тогда еще не знал, что угодил в сети колдовства против лжи. Я вынужден был читать историю в книге – и как только начал, не мог остановиться! Представьте мой ужас, когда из моего рта продолжали сыпаться богохульства:
– «Это история Ринды, писаря Зентильской Твердыни, которую Повелитель Разложения заставил написать «Кайринишад», том злостной лжи, где не найдется ни единого слова правды…»
– Малик!
Голос Кайрика сдул меня со скамьи и швырнул кубарем на пол, а я все еще продолжал читать, не в силах остановиться:
– «…Мудрый Огм помог ей написать правдивую летопись жизни Лжеца».
Я увидел, как от темного сияния Кайрика отделился красный шар и полетел в мою сторону, тогда я еще раз перевернулся. Вокруг запылал обжигающий огонь. Тут бы всей истории конец, но пламя меня не поглотило. Ни единого пузыря на коже, ни единого подпаленного волоса в бороде, ни единой обуглившейся страницы в книге, что я держал в руках. Я по-прежнему продолжал читать.
– «…В конце концов, Кайрика прогнали из Города Мертвых, и он лишился своей мировой власти»…
– Тихо! – Рев Кайрика заглушил мой жалкий писк, а я все продолжал читать. Разве я мог остановиться? – Подчинись, Малик! Подчинись, или ты увидишь, как я сожгу твои кости дочиста в кипящей кислоте!
– Ты не сделаешь этого! – загремел Тир. – Это было бы вмешательством в показания свидетеля. До окончания процесса Малик-эль-Сами-ин-Нассер находится под моей защитой, а через меня и под защитой Эо. Ни тебе, ни кому-то еще не позволено навредить ему.
Кайрик притих, ну а я, в свою очередь, нарушил тишину еще одним богохульством.
– «Он прочел свою книгу и сошел с ума от собственной лжи».
– Хватит! – завопил Кайрик. На секунду его сияние настолько потускнело, что я разглядел, как он прижал к своему черепу костлявые руки, лишенные плоти. – Я отпускаю его!
С этими словами все двенадцать бесформенных сияний двенадцати богов погасли в моей голове и двенадцать картин Зала Полярной звезды растворились в никуда, я полетел обратно в море ледяной тени, оставив Вездесущего наедине со своими обвинителями.
В зале в мое отсутствие повисла тишина. Сначала боги испытали облегчение, что книга под моей одеждой оказалась не «Кайринишадом», а потом они призадумались, что все-таки меня заставляло продолжать чтение, несмотря на гнев моего бога. Мистра прочла вопрос в их глазах и поняла, что вскоре даже ее магия будет бессильна помешать им понять правду.
– Твой вор украл не ту книгу, Кайрик? – спросила Мистра. – Или, быть может, ты считаешь, что воспоминания Ринды тебе льстят?
Многие боги захихикали, только не Тир и не Огм. Бог Мудрости нахмурил лоб и уставился на Мистру:
– Богиня Магии, как по-твоему, почему этот смертный продолжал читать?
Мистра не ответила, ведь если бы она заговорила, то собственное колдовство заставило бы ее открыть, какие меры она приняла, чтобы защититься от силы «Кайринишада».
Огм продолжал настаивать на ответе:
– Не мог же Малик не понимать, что его бог недоволен.
– Еще как недоволен, – Единственный уставился горящими черными глазами на богиню Магии. – Ну, что скажешь?
Мистра продолжала молчать, тогда Сьюн перестала прихорашиваться и вступила в разговор:
– Человечек струхнул, только и всего. Двенадцать богов! Ну, как тут смертному не испугаться?
Огм прикусил губу, сдерживая нетерпение, но потом все-таки произнес:
– Я все-таки не понимаю, каким образом страх заставил его не подчиниться собственному богу. Я бы скорее ожидал прямо противоположного результата.
Сьюн вздернула подбородок и сердито посмотрела на Огма:
– Невозможно предугадать, как поступят смертные, если их охватил благоговейный страх, – они такие взбалмошные. Тебе бы следовало это знать. Ты ведь у нас бог Знаний, не так ли?
– Вот именно, – ответил Огм.
– Поступок этого смертного вряд ли имеет какое-то значение, – сказал Келемвар, воспользовавшись паузой. – Он не прочитал ничего такого, чего мы сами не знали бы.
– А мог бы иметь значение, – заявил Тир. – В Зале Полярной звезды любой свободен высказать свое мнение… включая смертных, если они достойны попасть сюда.
– Ты сказал, его поступок мог бы иметь значение, – повторил Огм. – Означает ли это, что его никто не принуждал?
– Ни волшебством, ни волей, ни чем-либо другим, насколько я смог выяснить, воспользовавшись силой Эо, – ответил Безглазый.
Причина подобного заявления, разумеется, заключалась в том, что до начала судилища Мистра успела накинуть на пол свою вуаль. Тир хоть и воспользовался силой Эо, но богиня Магии была хозяйкой магической материи, а потому многое умела, о чем Справедливый даже не подозревал.
Таким образом, избавившись от подозрений, Мистра почувствовала себя в безопасности и нарушила тишину:
– Теперь, когда Кайрик сказал свое слово и все вроде бы пришло в порядок, наступило время вынести приговор.
– Выноси, если хочешь, меня это не касается. – С этими словами Кайрик стал прозрачным и начал растворяться в воздухе. – Я выше ваших приговоров.
– Не торопись, – сказал Тир. Безглазый вытянул из пустоты цепь в виде петли и швырнул ее туда, где еще секунду назад находился Кайрик; цепь исчезла, не успев упасть на пол, но в ту же секунду Единственный снова оказался в зале. – До окончания суда Эо наделил меня властью связать тебя, чтобы ты выслушал приговор.
– Что? – Кайрик взмахнул руками, и по залу разнесся звон цепей. – Эо наделил тебя властью надо мной?
– Разумеется. Ты ведь гораздо сильнее всех нас, – насмешливо фыркнул Талос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Да. – Самодовольство в голосе Кайрика сменилось настороженностью, и. когда он обратился ко мне, я уловил в его словах подозрительность. – Приступай, Малик.
Я раскрыл книгу и увидел, что это дневник Ринды, где только в первом абзаце насчитывалось с десяток кощунственных заявлений. Понимая, какой непоправимой ошибкой будет зачитывать это святотатство в присутствии Единственного, я решил подменить строки Ринды историей восхождения нашего Темного Повелителя к божественным высотам, которую любой ребенок в Церкви Кайрика знает наизусть.
Но стоило мне открыть рот, как в ушах раздалось громкое шипение и вместо «Детства во Тьме» из моих непокорных губ вырвалось святотатство. Я мог читать только то, что видел перед собой:
– «Впервые я увидела Кайрика в дубильной мастерской, где воздух был наполнен смрадом окровавленных шкур и дубильных чанов. Зловоние в мастерской стояло нестерпимое, но в то же время было вполне уместным, оно как нельзя лучше соответствовало моим чувствам к Принцу Лжи».
Я попытался замолчать. Но стоило мне оторвать взгляд от страницы, как в голове снова раздалось ужасное шипение, и я невольно вперился в следующую строку. Я тогда еще не знал, что угодил в сети колдовства против лжи. Я вынужден был читать историю в книге – и как только начал, не мог остановиться! Представьте мой ужас, когда из моего рта продолжали сыпаться богохульства:
– «Это история Ринды, писаря Зентильской Твердыни, которую Повелитель Разложения заставил написать «Кайринишад», том злостной лжи, где не найдется ни единого слова правды…»
– Малик!
Голос Кайрика сдул меня со скамьи и швырнул кубарем на пол, а я все еще продолжал читать, не в силах остановиться:
– «…Мудрый Огм помог ей написать правдивую летопись жизни Лжеца».
Я увидел, как от темного сияния Кайрика отделился красный шар и полетел в мою сторону, тогда я еще раз перевернулся. Вокруг запылал обжигающий огонь. Тут бы всей истории конец, но пламя меня не поглотило. Ни единого пузыря на коже, ни единого подпаленного волоса в бороде, ни единой обуглившейся страницы в книге, что я держал в руках. Я по-прежнему продолжал читать.
– «…В конце концов, Кайрика прогнали из Города Мертвых, и он лишился своей мировой власти»…
– Тихо! – Рев Кайрика заглушил мой жалкий писк, а я все продолжал читать. Разве я мог остановиться? – Подчинись, Малик! Подчинись, или ты увидишь, как я сожгу твои кости дочиста в кипящей кислоте!
– Ты не сделаешь этого! – загремел Тир. – Это было бы вмешательством в показания свидетеля. До окончания процесса Малик-эль-Сами-ин-Нассер находится под моей защитой, а через меня и под защитой Эо. Ни тебе, ни кому-то еще не позволено навредить ему.
Кайрик притих, ну а я, в свою очередь, нарушил тишину еще одним богохульством.
– «Он прочел свою книгу и сошел с ума от собственной лжи».
– Хватит! – завопил Кайрик. На секунду его сияние настолько потускнело, что я разглядел, как он прижал к своему черепу костлявые руки, лишенные плоти. – Я отпускаю его!
С этими словами все двенадцать бесформенных сияний двенадцати богов погасли в моей голове и двенадцать картин Зала Полярной звезды растворились в никуда, я полетел обратно в море ледяной тени, оставив Вездесущего наедине со своими обвинителями.
В зале в мое отсутствие повисла тишина. Сначала боги испытали облегчение, что книга под моей одеждой оказалась не «Кайринишадом», а потом они призадумались, что все-таки меня заставляло продолжать чтение, несмотря на гнев моего бога. Мистра прочла вопрос в их глазах и поняла, что вскоре даже ее магия будет бессильна помешать им понять правду.
– Твой вор украл не ту книгу, Кайрик? – спросила Мистра. – Или, быть может, ты считаешь, что воспоминания Ринды тебе льстят?
Многие боги захихикали, только не Тир и не Огм. Бог Мудрости нахмурил лоб и уставился на Мистру:
– Богиня Магии, как по-твоему, почему этот смертный продолжал читать?
Мистра не ответила, ведь если бы она заговорила, то собственное колдовство заставило бы ее открыть, какие меры она приняла, чтобы защититься от силы «Кайринишада».
Огм продолжал настаивать на ответе:
– Не мог же Малик не понимать, что его бог недоволен.
– Еще как недоволен, – Единственный уставился горящими черными глазами на богиню Магии. – Ну, что скажешь?
Мистра продолжала молчать, тогда Сьюн перестала прихорашиваться и вступила в разговор:
– Человечек струхнул, только и всего. Двенадцать богов! Ну, как тут смертному не испугаться?
Огм прикусил губу, сдерживая нетерпение, но потом все-таки произнес:
– Я все-таки не понимаю, каким образом страх заставил его не подчиниться собственному богу. Я бы скорее ожидал прямо противоположного результата.
Сьюн вздернула подбородок и сердито посмотрела на Огма:
– Невозможно предугадать, как поступят смертные, если их охватил благоговейный страх, – они такие взбалмошные. Тебе бы следовало это знать. Ты ведь у нас бог Знаний, не так ли?
– Вот именно, – ответил Огм.
– Поступок этого смертного вряд ли имеет какое-то значение, – сказал Келемвар, воспользовавшись паузой. – Он не прочитал ничего такого, чего мы сами не знали бы.
– А мог бы иметь значение, – заявил Тир. – В Зале Полярной звезды любой свободен высказать свое мнение… включая смертных, если они достойны попасть сюда.
– Ты сказал, его поступок мог бы иметь значение, – повторил Огм. – Означает ли это, что его никто не принуждал?
– Ни волшебством, ни волей, ни чем-либо другим, насколько я смог выяснить, воспользовавшись силой Эо, – ответил Безглазый.
Причина подобного заявления, разумеется, заключалась в том, что до начала судилища Мистра успела накинуть на пол свою вуаль. Тир хоть и воспользовался силой Эо, но богиня Магии была хозяйкой магической материи, а потому многое умела, о чем Справедливый даже не подозревал.
Таким образом, избавившись от подозрений, Мистра почувствовала себя в безопасности и нарушила тишину:
– Теперь, когда Кайрик сказал свое слово и все вроде бы пришло в порядок, наступило время вынести приговор.
– Выноси, если хочешь, меня это не касается. – С этими словами Кайрик стал прозрачным и начал растворяться в воздухе. – Я выше ваших приговоров.
– Не торопись, – сказал Тир. Безглазый вытянул из пустоты цепь в виде петли и швырнул ее туда, где еще секунду назад находился Кайрик; цепь исчезла, не успев упасть на пол, но в ту же секунду Единственный снова оказался в зале. – До окончания суда Эо наделил меня властью связать тебя, чтобы ты выслушал приговор.
– Что? – Кайрик взмахнул руками, и по залу разнесся звон цепей. – Эо наделил тебя властью надо мной?
– Разумеется. Ты ведь гораздо сильнее всех нас, – насмешливо фыркнул Талос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103