Я даже открыл детский приют и ни разу не поживился там ни одним медяком.
Жергал кивнул, подтверждая, что это правда.
– Но напрасно я считал, что можно покинуть Церковь Единственного. Однажды Кайрик явился ко мне…
– В Элверсулте? – Теперь рассказ Надису заинтересовал Келемвара не меньше, чем судебное решение его собственной судьбы. – И как давно это случилось?
– Перед самой моей смертью. – Крыса в зеркале самодовольно оскалилась, ибо Надису почуял интерес Келемвара и вознамерился использовать его к своей выгоде, – Он завладел моим телом. Потом он сказал: «Говорить правду полезно для души». Он заставил меня избить бедняжку Пандару, подробно рассказать, как я убил ее отца, и добавить, что я никогда ее не любил.
«И это последнее заявление было ложью, не так ли?» – презрительно хмыкнул Жергал.
Надису кивнул:
– Пандара – глупая женщина, но ведь она была матерью моих детей. Шли годы, я становился все мягче и, кажется, любил ее все больше, Я бы скорее руки на себя наложил, чем сказал ей, что не люблю.
– Лучше бы ты себя убил, чем ее отца, – сказал Келемвар. – Что Кайрик сделал потом?
– Он покинул меня, – ответил Надису. – Меня подкосила смертельная болезнь, и Янселдара самолично предложила собрать гостей, чтобы провести Ритуал.
– И Адона пригласили возглавить торжество!
– Да. В то мгновение, когда он дотронулся до меня, Кайрик вновь овладел моей душой.
– Какой магией он воспользовался против Адона?
В зеркале хитро сверкнули крысиные глазки Надису.
– Я бы оказал тебе услугу, если бы вспомнил?
– Я предупреждал тебя, чтобы ты не пытался со мной торговаться.
– Тогда какой смысл мне отвечать на твой вопрос? – Голос Надису дрожал от страха, но он взглянул Келемвару прямо в глаза. – Я многого не попрошу, да и то скорее для жены, чем для себя самого.
Келемвар не смог вынести такого нахальства:
– Жергал! Расскажи ты, что случилось дальше!
«Как пожелаете, Повелитель Смерти… Но не хотите ли сначала взглянуть в зеркало?»
Келемвар нахмурился и обернулся, и тогда из его груди вырвался такой крик, что все стервятники Фаэруна разом взмыли в воздух. Его отражение в зеркале было покрыто с ног до головы смолой, виднелись только глаза и огромный изумруд в ременной пряжке. Повелитель Смерти узнал в этом образе мошенника, ведь он достаточно много лет прожил в королевстве Кормир, где по традиции мошенников и плутов мазали смолой.
– Что это? – Келемвар обратился к Жергалу. – Ты недавно сам говорил, что любое деяние бога идеально.
«А вы сказали, что если бы я был прав, то теперь вы не оказались бы последним в длинной череде богов Смерти, – ответил Жергал. – Это ваше собственное деяние. Вы сами создали правила, по которым вершите свой суд, и теперь должны решить, придерживаться вам этих правил или нарушить их».
– Но я должен знать, как умер этот призрак. – Келемвар указал на отражение Надису. – Это необходимо для вынесения решения.
«Да, но нет никакой нужды рассказывать Мистре о том, что вы узнали, – ответил Жергал. – Это было бы, нарушением прав личности Надису, а ведь именно вы объявили, что мертвые заслуживают тайны своих могил. Если вы сейчас передумаете, то исключительно из симпатии к Мистре и ее патриарху».
– А если я соглашусь, чтобы он рассказал Мистре? – робко поинтересовался хитрый Надису.
Келемвар сердито посмотрел на призрака:
– В обмен на снисходительность?
Надису улыбнулся, полагая, что сумел завоевать согласие Келемвара.
– В обмен на чуточку терпимости и обещание сохранить в тайне подоплеку моей жизни. Если моя репутация погибнет, все лучшие дома Элверсулта перестанут принимать Пандару. Она этого не заслуживает… тем более после того, что Кайрик заставил меня наговорить ей.
Келемвар смерил Надису долгим взглядом, а потом изрек:
– Полагаю, убийца и шпион должен обладать такой дерзостью, но здесь она тебе не поможет.
У Надису округлились глаза.
– Тебе безразлична судьба Адона?
– Вовсе нет. Но если я и забуду о своем долге Повелителя Смерти, то не ради тебя. – Келемвар посмотрел на Жергала. – Как умер этот человек?
Жергал сверкнул желтыми глазами, глядя на Надису.
«Кайрик вновь овладел его телом, а потом схватил Адона и уставился ему в глаза. Патриарх попытался защититься, размозжив Надису голову».
– А какой магией воспользовался Кайрик против Адона?
«Вы уверены, что хотите знать?»
Келемвар посмотрел в зеркало и увидел, что его веки подпирают ледяные сосульки. Он знал, что так наказывают предавших свой долг – привязывают провинившихся к столбу в холодных землях Вааса и оставляют в снежной буре, отрезав веки.
– Уверен, – ответил Келемвар.
«Кайрик вообще не пользовался магией, – сказал Жергал. – Он только открыл свою душу и позволил патриарху в нее заглянуть».
– И тогда Адон увидел Мистру глазами Кайрика! – Келемвар по-прежнему не сводил глаз со своего отражения в зеркале.
«Да, именно это и свело его с ума, – подтвердил сенешаль. – Преданность Адона безгранична, но замысел бога ей не побороть».
Келемвар повернулся и пошел прочь. Жергал поплыл за ним.
«Куда вы направляетесь. Повелитель Смерти?»
– В город, – ответил Келемвар. – Прогулка поможет мне думать.
Жергал по-прежнему парил рядом с Повелителем Смерти, волоча по полу Надису одной бестелесной рукой.
«А как быть с Надису?»
Келемвар остановился и взглянул сверху вниз на душонку Лживого, которому хватило ума не молить о пощаде.
– Надису Баскар, знай, что твоя репутация в Элверсулте останется незапятнанной, ибо я сам повелел, чтобы мертвые уносили свои тайны в могилы. Но ты прожил подлую жизнь, к тому же лживую, и за это ты будешь страдать. – Келемвар указал на покрытую вшами крысу в зеркале. – То, что ты здесь видишь, и будет твоим наказанием. До тех пор пока все монеты, что ты отдал в мошеннических сделках, будут считаться в Фаэруне деньгами, ты будешь сновать по улицам моего города в этом обличье.
22
Если Ураганные Пики не самые высокие и холодные горы в мире, тогда я вообще не знаю, что такое горы. Они поднимаются острыми гранитными клыками на тысячу футов, там растут гигантские деревья и круглые сутки напролет с голых вершин дуют холодные ветры. Но варварам все нипочем, они готовы жить где угодно, и кое-кто из них поселился в маленькой деревушке, облепившей коварную козью тропку, которую они по глупости назвали Высокой Дорогой. В сердце этой деревни стояла скромная цитадель, и по знаку взорвавшейся звезды с черепом, аккуратно вырезанному на арке привратного домика, я понял, что передо мною храм Единственного.
Несмотря на усталость и голод, мне не хотелось стучаться в эти ворота. Оттуда из глубины доносился душераздирающий вой, а воздух у стен отдавал смертью; это можно было бы объяснить новой жертвой, которую Хала схватила, когда мы проезжали по деревне, но запашок разложения и затхлости свидетельствовал о другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Жергал кивнул, подтверждая, что это правда.
– Но напрасно я считал, что можно покинуть Церковь Единственного. Однажды Кайрик явился ко мне…
– В Элверсулте? – Теперь рассказ Надису заинтересовал Келемвара не меньше, чем судебное решение его собственной судьбы. – И как давно это случилось?
– Перед самой моей смертью. – Крыса в зеркале самодовольно оскалилась, ибо Надису почуял интерес Келемвара и вознамерился использовать его к своей выгоде, – Он завладел моим телом. Потом он сказал: «Говорить правду полезно для души». Он заставил меня избить бедняжку Пандару, подробно рассказать, как я убил ее отца, и добавить, что я никогда ее не любил.
«И это последнее заявление было ложью, не так ли?» – презрительно хмыкнул Жергал.
Надису кивнул:
– Пандара – глупая женщина, но ведь она была матерью моих детей. Шли годы, я становился все мягче и, кажется, любил ее все больше, Я бы скорее руки на себя наложил, чем сказал ей, что не люблю.
– Лучше бы ты себя убил, чем ее отца, – сказал Келемвар. – Что Кайрик сделал потом?
– Он покинул меня, – ответил Надису. – Меня подкосила смертельная болезнь, и Янселдара самолично предложила собрать гостей, чтобы провести Ритуал.
– И Адона пригласили возглавить торжество!
– Да. В то мгновение, когда он дотронулся до меня, Кайрик вновь овладел моей душой.
– Какой магией он воспользовался против Адона?
В зеркале хитро сверкнули крысиные глазки Надису.
– Я бы оказал тебе услугу, если бы вспомнил?
– Я предупреждал тебя, чтобы ты не пытался со мной торговаться.
– Тогда какой смысл мне отвечать на твой вопрос? – Голос Надису дрожал от страха, но он взглянул Келемвару прямо в глаза. – Я многого не попрошу, да и то скорее для жены, чем для себя самого.
Келемвар не смог вынести такого нахальства:
– Жергал! Расскажи ты, что случилось дальше!
«Как пожелаете, Повелитель Смерти… Но не хотите ли сначала взглянуть в зеркало?»
Келемвар нахмурился и обернулся, и тогда из его груди вырвался такой крик, что все стервятники Фаэруна разом взмыли в воздух. Его отражение в зеркале было покрыто с ног до головы смолой, виднелись только глаза и огромный изумруд в ременной пряжке. Повелитель Смерти узнал в этом образе мошенника, ведь он достаточно много лет прожил в королевстве Кормир, где по традиции мошенников и плутов мазали смолой.
– Что это? – Келемвар обратился к Жергалу. – Ты недавно сам говорил, что любое деяние бога идеально.
«А вы сказали, что если бы я был прав, то теперь вы не оказались бы последним в длинной череде богов Смерти, – ответил Жергал. – Это ваше собственное деяние. Вы сами создали правила, по которым вершите свой суд, и теперь должны решить, придерживаться вам этих правил или нарушить их».
– Но я должен знать, как умер этот призрак. – Келемвар указал на отражение Надису. – Это необходимо для вынесения решения.
«Да, но нет никакой нужды рассказывать Мистре о том, что вы узнали, – ответил Жергал. – Это было бы, нарушением прав личности Надису, а ведь именно вы объявили, что мертвые заслуживают тайны своих могил. Если вы сейчас передумаете, то исключительно из симпатии к Мистре и ее патриарху».
– А если я соглашусь, чтобы он рассказал Мистре? – робко поинтересовался хитрый Надису.
Келемвар сердито посмотрел на призрака:
– В обмен на снисходительность?
Надису улыбнулся, полагая, что сумел завоевать согласие Келемвара.
– В обмен на чуточку терпимости и обещание сохранить в тайне подоплеку моей жизни. Если моя репутация погибнет, все лучшие дома Элверсулта перестанут принимать Пандару. Она этого не заслуживает… тем более после того, что Кайрик заставил меня наговорить ей.
Келемвар смерил Надису долгим взглядом, а потом изрек:
– Полагаю, убийца и шпион должен обладать такой дерзостью, но здесь она тебе не поможет.
У Надису округлились глаза.
– Тебе безразлична судьба Адона?
– Вовсе нет. Но если я и забуду о своем долге Повелителя Смерти, то не ради тебя. – Келемвар посмотрел на Жергала. – Как умер этот человек?
Жергал сверкнул желтыми глазами, глядя на Надису.
«Кайрик вновь овладел его телом, а потом схватил Адона и уставился ему в глаза. Патриарх попытался защититься, размозжив Надису голову».
– А какой магией воспользовался Кайрик против Адона?
«Вы уверены, что хотите знать?»
Келемвар посмотрел в зеркало и увидел, что его веки подпирают ледяные сосульки. Он знал, что так наказывают предавших свой долг – привязывают провинившихся к столбу в холодных землях Вааса и оставляют в снежной буре, отрезав веки.
– Уверен, – ответил Келемвар.
«Кайрик вообще не пользовался магией, – сказал Жергал. – Он только открыл свою душу и позволил патриарху в нее заглянуть».
– И тогда Адон увидел Мистру глазами Кайрика! – Келемвар по-прежнему не сводил глаз со своего отражения в зеркале.
«Да, именно это и свело его с ума, – подтвердил сенешаль. – Преданность Адона безгранична, но замысел бога ей не побороть».
Келемвар повернулся и пошел прочь. Жергал поплыл за ним.
«Куда вы направляетесь. Повелитель Смерти?»
– В город, – ответил Келемвар. – Прогулка поможет мне думать.
Жергал по-прежнему парил рядом с Повелителем Смерти, волоча по полу Надису одной бестелесной рукой.
«А как быть с Надису?»
Келемвар остановился и взглянул сверху вниз на душонку Лживого, которому хватило ума не молить о пощаде.
– Надису Баскар, знай, что твоя репутация в Элверсулте останется незапятнанной, ибо я сам повелел, чтобы мертвые уносили свои тайны в могилы. Но ты прожил подлую жизнь, к тому же лживую, и за это ты будешь страдать. – Келемвар указал на покрытую вшами крысу в зеркале. – То, что ты здесь видишь, и будет твоим наказанием. До тех пор пока все монеты, что ты отдал в мошеннических сделках, будут считаться в Фаэруне деньгами, ты будешь сновать по улицам моего города в этом обличье.
22
Если Ураганные Пики не самые высокие и холодные горы в мире, тогда я вообще не знаю, что такое горы. Они поднимаются острыми гранитными клыками на тысячу футов, там растут гигантские деревья и круглые сутки напролет с голых вершин дуют холодные ветры. Но варварам все нипочем, они готовы жить где угодно, и кое-кто из них поселился в маленькой деревушке, облепившей коварную козью тропку, которую они по глупости назвали Высокой Дорогой. В сердце этой деревни стояла скромная цитадель, и по знаку взорвавшейся звезды с черепом, аккуратно вырезанному на арке привратного домика, я понял, что передо мною храм Единственного.
Несмотря на усталость и голод, мне не хотелось стучаться в эти ворота. Оттуда из глубины доносился душераздирающий вой, а воздух у стен отдавал смертью; это можно было бы объяснить новой жертвой, которую Хала схватила, когда мы проезжали по деревне, но запашок разложения и затхлости свидетельствовал о другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103