– Чмоки-чмоки! – и вылетела из кухни.
– Чехлы не забыла? – крикнул вдогонку отец.
– Нет! – донеслось уже издалека.
– Цепочек половину сними! – добавил он, но дверь уже хлопнула.
В благословенной тишине я с веселым удивлением встретила улыбку Айви. Эрика и правда заполняла собой любое помещение.
Отец Айви поставил стакан на стол. На лице у него как будто прорезались новые морщины, мне видно было, какую нагрузку приходится выносить его телу, чтобы обеспечивать жене-нежити достаточный приток крови для сохранения ее рассудка.
Айви покрутила стакан в пальцах; ее улыбка медленно пропала.
– Она с Пискари виделась? – тихо спросила она. Тревога в ее голосе привлекла мое внимание. Вот зачем Айви приехала к отцу; и представив беспечную, веселую и наивную Эрику в коварных сетях Пискари, я тоже встревожилась.
А отец Айви, кажется, особой проблемы в этом не видел. Он не торопясь отпил сока, прежде чем ответить:
– Да. Она его навещает каждые две недели. Как полагается. – Вопрос тут прямо напрашивался, и я не удивилась, когда он прозвучал: – А ты?
Айви перестала вертеть стакан. Мне стало неловко, я пыталась придумать извинение, чтобы уйти и спрятаться в машине. Айви глянула на меня, на отца. Он откинулся на спинку стула, ожидая. Снаружи зарокотала машина Эрики, потом шум стих, удаляясь, и только тикали часы над плитой. Айви сделала вдох.
– Папа, я совершила ошибку.
Я почувствовала на себе взгляд ее отца, хоть и пыталась смотреть в окно, абстрагируясь от разговора.
– Поговорим об этом вместе с твоей матерью, – сказал он, и я коротко вздохнула.
– Знаете, – я поднялась со стула, – лучше я подожду в машине.
– Я не хочу говорить об этом с мамой, я с тобой хочу говорить, – возразила Айви. – И Рэйчел вполне может это слышать.
Невысказанная просьба в голосе Айви остановила меня на ходу. Я снова села, не обращая внимания на очевидное недовольство ее отца. Это не шутки. Может, ей нужна моя поддержка в будущем разговоре. Если так, то ладно.
– Я совершила ошибку, – тихо повторила Айви. – Я не хочу ныть наследником Пискари.
– Айви… – Одно это слово полно было усталой скуки. – Пopa принимать на себя обязанности. До своей смерти его наследником была твоя мать. Преимущества…
– Не хочу я их! – сказала Айви, и я вгляделась в ее глаза, решая, правда ли карие кольца вокруг зрачков сокращаются. – ели б он только не был постоянно у меня в голове! – добавила она, отставляя сок. – Но я уже не могу. Он все давит и давит!
– Он не стал бы, если бы ты с ним повидалась. Айви села прямее, уставившись в стол.
– Я к нему ходила. Сказала, что не буду его наследником, и Пусть убирается из моей головы. Он меня высмеял. Сказал, что выбор уже сделан, и теперь мне придется с ним жить и умереть.
– Ты и правда сделала выбор. – А сейчас делаю другой, – ответила она, не поднимая глаз, но твердо. – Я его наследницей не буду. Не хочу править преступным миром Цинциннати – и не буду. – Она глубоко вдохнула, взглянула ему в глаза. – Я уже не понимаю, нравится ли что-то мне или это ему нравится. Папа, поговори с ним за меня?!
У меня глаза округлились от ее умоляющего тона. Я его слышала только раз – когда она думала, что умерла и просила меня сберечь ее от солнца. У меня зубы сжались при воспоминании. Это было ужасно. Подняв глаза в нависшем молчании, я замерла: Айвин отец смотрел на меня. Губы у него были плотно сжаты, в глазах – злость, и это я была виновата.
– Ты его наследница, – сказал он, обвиняюще глядя на меня. – Прекрати уклоняться от долга.
Айви раздула ноздри. Мне жутко хотелось сбежать, но если я встану, я только внимание к себе привлеку.
– Я ошиблась, – со злостью сказала она. – И я готова заплатить за то, чтобы исправить ошибку, но он начинает мучить других, чтобы заставить меня подчиняться. Это нечестно.
Он засмеялся – почти зарычал – и встал.
– А ты чего ждала? Он кого угодно и что угодно использует, чтобы манипулировать тобой. Он вампир-мастер. – Опершись руками на стол, он склонился к Айви. – Они все такие.
Похолодев, я стала смотреть на реку в окно. Не важно, в тюрьме Пискари или нет. Ему достаточно слово сказать, и его шестерки не только построят Айви, но и меня с глаз его уберут. С затратами, но эффективно.
Но Айви подняла голову, тряхнув ею для обретения уверенности, прежде чем глянуть на отца повлажневшими глазами.
– Папа, он сказал, что начнет призывать Эрику.
Лицо мужчины посерело, мелкие оспины болезни четко выступили на коже. На меня накатило облегчение, что Пискари не меня выбрал мишенью, сменившееся чувством вины.
– Я с ним поговорю, – прошептал вампир с нескрываемой тревогой за свою невинную, такую живую и яркую дочь.
Мне стало худо. Их беседа полна была умолчаний, тайных мрачных сговоров, на которые идут старшие дети, чтобы защитить младших, невинных сестер и братьев от злого родителя. Ощущение только усилилось, когда он повторил тихо:
– Я с ним поговорю.
– Спасибо.
Мы все замерли в неловкой тишине. Пора было идти. Айви поднялась первой, я тут же последовала ее примеру, схватила пальто со спинки стула и натянула на себя. Отец Айви поднялся медленно, он казался вдвое больше уставшим, чем когда мы пришли.
– Айви, – сказал он, шагая к ней. – Я тобой горжусь. Я с тоой не согласен, но я тобой горжусь.
– Спасибо, пап. – Чуть улыбнувшись с облегчением, она его обняла. – Мы пойдем. У меня сегодня дело.
– Девочка Дарвана? – спросил он, и она кивнула. Страх и вина не полностью еще стерлись из ее позы. – Хорошо. Делай пи тебе надо. Я поговорю с Пискари; посмотрим, что у меня помучится.
– Спасибо.
Он повернулся ко мне.
– Приятно было познакомиться, Рэйчел.
– Мне тоже, мистер Рэндел.
Я рада была, что вампирские разборки окончены. Можно притвориться, что мы нормальные люди, спрятать мерзости под пятитысячедолларовым ковром.
– Подожди, Айви. Вот возьми. – Вампир полез в задний карман и достал оттуда бумажник, на глазах превратившись из вампира в обычного папочку.
– Папа! – возмутилась Айви. – Я сама зарабатываю. Он криво усмехнулся.
– Это в благодарность, что ты приглядишь за Эрикой на концерте. Пообедайте там за мой счет.
Я молча смотрела, как он сунул стодолларовую бумажку в руку Айви и обнял ее другой рукой.
– Завтра утром позвоню, – тихо добавил он. Плечи Айви потеряли обычную прямую уверенность.
– Я заеду. Не хочу говорить по телефону. – Она натужно мне улыбнулась. – Готова? Пойдем.
Я кивнула, и кивнула на прощание отцу Айви, выходя вслед ней в гостиную и дальше – к двери. Помня, какой у вампиров дух, я не раскрывала рта, пока украшенная изящной резьбой дверь не закрылась за нами, а под ногами снова не оказался снег. Уже стемнело, и свежая пороша будто светилась в отраженном свете.
Машины Эрики не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
– Чехлы не забыла? – крикнул вдогонку отец.
– Нет! – донеслось уже издалека.
– Цепочек половину сними! – добавил он, но дверь уже хлопнула.
В благословенной тишине я с веселым удивлением встретила улыбку Айви. Эрика и правда заполняла собой любое помещение.
Отец Айви поставил стакан на стол. На лице у него как будто прорезались новые морщины, мне видно было, какую нагрузку приходится выносить его телу, чтобы обеспечивать жене-нежити достаточный приток крови для сохранения ее рассудка.
Айви покрутила стакан в пальцах; ее улыбка медленно пропала.
– Она с Пискари виделась? – тихо спросила она. Тревога в ее голосе привлекла мое внимание. Вот зачем Айви приехала к отцу; и представив беспечную, веселую и наивную Эрику в коварных сетях Пискари, я тоже встревожилась.
А отец Айви, кажется, особой проблемы в этом не видел. Он не торопясь отпил сока, прежде чем ответить:
– Да. Она его навещает каждые две недели. Как полагается. – Вопрос тут прямо напрашивался, и я не удивилась, когда он прозвучал: – А ты?
Айви перестала вертеть стакан. Мне стало неловко, я пыталась придумать извинение, чтобы уйти и спрятаться в машине. Айви глянула на меня, на отца. Он откинулся на спинку стула, ожидая. Снаружи зарокотала машина Эрики, потом шум стих, удаляясь, и только тикали часы над плитой. Айви сделала вдох.
– Папа, я совершила ошибку.
Я почувствовала на себе взгляд ее отца, хоть и пыталась смотреть в окно, абстрагируясь от разговора.
– Поговорим об этом вместе с твоей матерью, – сказал он, и я коротко вздохнула.
– Знаете, – я поднялась со стула, – лучше я подожду в машине.
– Я не хочу говорить об этом с мамой, я с тобой хочу говорить, – возразила Айви. – И Рэйчел вполне может это слышать.
Невысказанная просьба в голосе Айви остановила меня на ходу. Я снова села, не обращая внимания на очевидное недовольство ее отца. Это не шутки. Может, ей нужна моя поддержка в будущем разговоре. Если так, то ладно.
– Я совершила ошибку, – тихо повторила Айви. – Я не хочу ныть наследником Пискари.
– Айви… – Одно это слово полно было усталой скуки. – Пopa принимать на себя обязанности. До своей смерти его наследником была твоя мать. Преимущества…
– Не хочу я их! – сказала Айви, и я вгляделась в ее глаза, решая, правда ли карие кольца вокруг зрачков сокращаются. – ели б он только не был постоянно у меня в голове! – добавила она, отставляя сок. – Но я уже не могу. Он все давит и давит!
– Он не стал бы, если бы ты с ним повидалась. Айви села прямее, уставившись в стол.
– Я к нему ходила. Сказала, что не буду его наследником, и Пусть убирается из моей головы. Он меня высмеял. Сказал, что выбор уже сделан, и теперь мне придется с ним жить и умереть.
– Ты и правда сделала выбор. – А сейчас делаю другой, – ответила она, не поднимая глаз, но твердо. – Я его наследницей не буду. Не хочу править преступным миром Цинциннати – и не буду. – Она глубоко вдохнула, взглянула ему в глаза. – Я уже не понимаю, нравится ли что-то мне или это ему нравится. Папа, поговори с ним за меня?!
У меня глаза округлились от ее умоляющего тона. Я его слышала только раз – когда она думала, что умерла и просила меня сберечь ее от солнца. У меня зубы сжались при воспоминании. Это было ужасно. Подняв глаза в нависшем молчании, я замерла: Айвин отец смотрел на меня. Губы у него были плотно сжаты, в глазах – злость, и это я была виновата.
– Ты его наследница, – сказал он, обвиняюще глядя на меня. – Прекрати уклоняться от долга.
Айви раздула ноздри. Мне жутко хотелось сбежать, но если я встану, я только внимание к себе привлеку.
– Я ошиблась, – со злостью сказала она. – И я готова заплатить за то, чтобы исправить ошибку, но он начинает мучить других, чтобы заставить меня подчиняться. Это нечестно.
Он засмеялся – почти зарычал – и встал.
– А ты чего ждала? Он кого угодно и что угодно использует, чтобы манипулировать тобой. Он вампир-мастер. – Опершись руками на стол, он склонился к Айви. – Они все такие.
Похолодев, я стала смотреть на реку в окно. Не важно, в тюрьме Пискари или нет. Ему достаточно слово сказать, и его шестерки не только построят Айви, но и меня с глаз его уберут. С затратами, но эффективно.
Но Айви подняла голову, тряхнув ею для обретения уверенности, прежде чем глянуть на отца повлажневшими глазами.
– Папа, он сказал, что начнет призывать Эрику.
Лицо мужчины посерело, мелкие оспины болезни четко выступили на коже. На меня накатило облегчение, что Пискари не меня выбрал мишенью, сменившееся чувством вины.
– Я с ним поговорю, – прошептал вампир с нескрываемой тревогой за свою невинную, такую живую и яркую дочь.
Мне стало худо. Их беседа полна была умолчаний, тайных мрачных сговоров, на которые идут старшие дети, чтобы защитить младших, невинных сестер и братьев от злого родителя. Ощущение только усилилось, когда он повторил тихо:
– Я с ним поговорю.
– Спасибо.
Мы все замерли в неловкой тишине. Пора было идти. Айви поднялась первой, я тут же последовала ее примеру, схватила пальто со спинки стула и натянула на себя. Отец Айви поднялся медленно, он казался вдвое больше уставшим, чем когда мы пришли.
– Айви, – сказал он, шагая к ней. – Я тобой горжусь. Я с тоой не согласен, но я тобой горжусь.
– Спасибо, пап. – Чуть улыбнувшись с облегчением, она его обняла. – Мы пойдем. У меня сегодня дело.
– Девочка Дарвана? – спросил он, и она кивнула. Страх и вина не полностью еще стерлись из ее позы. – Хорошо. Делай пи тебе надо. Я поговорю с Пискари; посмотрим, что у меня помучится.
– Спасибо.
Он повернулся ко мне.
– Приятно было познакомиться, Рэйчел.
– Мне тоже, мистер Рэндел.
Я рада была, что вампирские разборки окончены. Можно притвориться, что мы нормальные люди, спрятать мерзости под пятитысячедолларовым ковром.
– Подожди, Айви. Вот возьми. – Вампир полез в задний карман и достал оттуда бумажник, на глазах превратившись из вампира в обычного папочку.
– Папа! – возмутилась Айви. – Я сама зарабатываю. Он криво усмехнулся.
– Это в благодарность, что ты приглядишь за Эрикой на концерте. Пообедайте там за мой счет.
Я молча смотрела, как он сунул стодолларовую бумажку в руку Айви и обнял ее другой рукой.
– Завтра утром позвоню, – тихо добавил он. Плечи Айви потеряли обычную прямую уверенность.
– Я заеду. Не хочу говорить по телефону. – Она натужно мне улыбнулась. – Готова? Пойдем.
Я кивнула, и кивнула на прощание отцу Айви, выходя вслед ней в гостиную и дальше – к двери. Помня, какой у вампиров дух, я не раскрывала рта, пока украшенная изящной резьбой дверь не закрылась за нами, а под ногами снова не оказался снег. Уже стемнело, и свежая пороша будто светилась в отраженном свете.
Машины Эрики не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132