Я засмеялась – довольно истерично. Все получилось лучше, чем я надеялась, и я никак не могла перестать улыбаться.
Дженкс громко фыркнул, а его дочь медленно спустилась на микроволновку.
– Ладно, я спрошу! – крикнул он, и она подпрыгнула на три дюйма, сцепила руки перед собой, лицо засветилось надеждой. – Если твоя мать согласится, и Кизли тоже, то и я не буду против, – сказал Дженкс, крылья у него посинели от злости.
Дженкс подлетел к Кизли, Джи в явном волнении взлетала и опускалась.
– Э-э… Нет ли у тебя в доме растений, за которыми смогла бы поухаживать Джи? – спросил Дженкс с ужасно смущенным видом. Отведя с глаз светлые волосы, он состроил циничную гримасу. – Она хочет пойти с Кери, но я ее не отпущу, если она не будет тебе полезна.
У меня рот открылся. Я глянула на Кери: по тому, как она задержала дыхание, ясно становилось, что она была бы очень не против компании.
– Есть у меня горшок базилика, – признался Кизли. – А если она захочет остаться и летом, то сможет работать в саду, уж какой он там есть.
Джи взвизгнула от восторга, с нее золотым дождем посыпалась пыльца, тут же превращаясь в сияюще белую.
– У матери спроси! – крикнул Дженкс с расстроенным видом, когда малышка в восторге бросилась из кухни. Он сел мне на плечо, повесив крылья. Мне показалось, запахло осенью. Не успела я задать вопрос, как кухню затопил розово-зеленый прилив. Обалдев, я пыталась понять, остался ли в церкви хоть один пикси, который не летал бы в четырехфутовом хороводе вокруг Кери.
Морщинистая физиономия Кизли выражала стоическое терпение, когда он открывал пакет, чтобы Джи могла в нем доехать до дома, не боясь холода. Над помятым краем пакета толпились пикси, кричали «До свидания!» и махали руками.
Закатив глаза, Кизли вручил пакет Кери.
– Эти пикси… – расслышала я его ворчание. Взяв Кери за локоть, он кивнул мне и пошел к коридору быстрее и с такой прямой спиной, как я никогда еще не видела. – У меня есть еще одна спальня, – сказал он. – Ты ночью спишь или днем?
– И ночью, и днем, – тихо ответила она. – Можно? Он ухмыльнулся:
– Ночью спишь, днем задремываешь? Хорошо. Не буду чувствовать себя таким старым, когда вырублюсь.
Мне было здорово, когда я смотрела им вслед. Все складывалось к добру – и во многих отношениях!
– Ты что, Дженкс? – спросила я, когда он остался у меня на плече, а вся его семья полетела провожать Кери и Кизли до порога.
Он хмыкнул:
– А я думал, первым собственный сад заведет Джакс… У меня от сочувствия дыхание перехватило.
– Прости, Дженкс. С ней все будет хорошо.
– Знаю, знаю. – Крылья у него трепыхнулись, обдав меня запахом опавших листьев. – Одним пикси в церкви меньше, – тихо сказал он. – Это неплохо. Но никто не говорил мне, что это будет так больно.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Прислонившись к машине спиной, я оглядывала парковку поверх темных очков. Мое вишнево-красное открытое авто казалось не к месту среди скопления грузовичков и проржавевших от соли древних машин. За ними, подальше от возможных царапин и ударов, стояла приземистая серая спортивная машина. Наверное, пресс-офицера зоопарка, потому что все остальные здесь либо работали неполный день, либо были фанатиками от биологии, которым без разницы, на чем они ездят.
В этот ранний час было холодно, несмотря на солнце, и дыхание клубилось паром. Я попыталась расслабиться, но только больше разозлилась. Этим утром мы должны были встретиться с Ником, чтобы побегать в парке. Кажется, он не придет. Опять.
Я распрямила скрещенные руки и потрясла ими, потом согнулась в поясе и уперлась ладонями в ледяной, припорошенный снегом асфальт. Выдыхая перед тем, как подняться, я чувствовала, как натягиваются мускулы. Вокруг негромко, знакомо шумел зоопарк, готовясь к открытию, и пахло навозом экзотических животных. Если Ник не появится в ближайшие пять минут, времени на нормальную пробежку не останется.
Несколько месяцев назад я купила на нас двоих абонемент для бегунов, так что мы могли здесь бегать в любое время с полуночи до двенадцати дня, когда парк закрыт для посетителей. Ради пробежек я вставала на два часа раньше обычного. Я старалась найти варианты, старалась согласовать мой ведьминский распорядок дня – с полудня до рассвета – с человеческим днем Ника, от рассвета до полуночи. Раньше у нас такой проблемы не было, обо всем заботился Ник. А в последнее время – только я.
Резкий скрип заставил меня выпрямиться. Начали выкатывать мусорные баки, и нервы у меня еще пуще разыгрались. Куда он подевался? Забыть он не мог. Ник никогда ничего не забывает.
– Если не хочет забыть, – прошептала я вслух.
Мысленно себя встряхнув, я принялась за махи правой ногой, стараясь достать кроссовкой до верха капюшона. Мышцы резко запротестовали, я ойкнула, но не прекратила попыток. В последнее время я забросила упражнения – Айви снова стала пить кровь, и наши спарринги кончились. У меня задергался глаз, и я зажмурилась. И еще усилила растяжку, потянув колено на себя.
Ник не забыл – слишком он умен, – он просто меня избегает. Я знала почему, и все равно это было больно. Три месяца прошло, а он все выжидал и отдалялся. Хуже всего – я не думала, что он меня обманывает с кем-то еще. Человек, который вызывал демонов в собственном бельевом шкафу, боится ко мне прикоснуться.
Этой осенью я пыталась привязать к себе узами рыбку, чтобы соблюсти дурацкие требования классности лей-колдуньи, и случайно вместо рыбы сделала своим фамилиаром Ника. Дура, дура!
Я ведьма земли, моя магия происходит от роста и плодородия и усиливается теплом и моей кровью. Я мало что знаю о магии лей-линий – разве только, что мне она не нравится. В норме я использовала ее, только чтобы строить защитные круги, когда варила особенно тонкие зелья. А еше чтобы заставить «Хаулеров» заплатить, что они мне задолжали. Ну и пару раз, чтобы придержать свою соседку, когда у нее разыгрывалась жажда крови. Еще я ею воспользовалась, чтобы усадить Пискари на задницу, пока я вбивала в него послушание ножкой стула. Вот после этого раза Ник перешел от горячей – может-быть-это-она-и-есть-настоящая – любви к разговорам по телефону и поцелуям в щечку.
Начиная себя жалеть, я опустила правую ногу и подняла левую.
Магия лей-линий безжалостна в своем напоре и силе и может свести ведьму с ума, так что не случайно среди лей-колдуний больше черных ведьм, чем среди ведьм земли. С фамилиаром работать безопасней, потому что сила фильтруется через чужой разум – более примитивный разум животного, – а не через растения, как в магии земли. По очевидным причинам, в качестве фамилиаров используются только животные – по крайней мере по эту сторону лей-линий, – и вообще-то у ведьм просто нет чар, привязывающих человека как фамилиара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132