Под давлением ее взгляда машина понемногу отстала.
– Ты не будешь против, если мы к моим заедем ненадолго? Нам по пути.
– Конечно, нет. – Я сдержала вздох, когда она резко свернула направо перед носом грузовика, который мы только что обогнали. – Айви, у тебя, может, рефлексы быстрее молнии, но парень, который тот грузовик ведет, только что чуть ежа не родил.
Она фыркнула, увеличивая расстояние между нами и бампером машины впереди аж до целых двух футов.
Айви прилагала все усилия, чтобы нормально вести машину через самые загруженные районы Низин, и я понемногу перестала хвататься за сумку как за последнюю надежду. Мыв первый раз за неделю оказались вдвоем и без Дженкса, и ни одна не знала, что ему подарить на солнцеворот. Айви склонялась к отапливаемой собачьей конуре, которую она присмотрела в каком-то каталоге, – она на все была готова, только б выселить его вместе с его семейством из церкви. Я бы согласилась на сейф или почтовый ящик – его можно прикрыть ковриком и выдать за приставной столик к дивану.
Понемногу дворы вокруг становились больше, а деревья выше. Дома отступали все дальше от улиц, пока за вечнозеленой растительностью не стали видны одни только крыши. Мы были на самой окраине города, у самой реки. Вообще-то это было не совсем по дороге к торговому центру, но федеральное шоссе было недалеко, а там и куда угодно можно добраться.
Айви уверенно свернула на дорожку за воротами. Шины оставляли две черные полосы на свеженападавшем снегу. Я прилипла к окошку: родительский дом Айви я еще не видела. Машина остановилась перед старым трехэтажным зданием романтичного вида, белым с зелеными ставнями. Тут стояла еще красная двухместная машина, и снега на ней не было.
– Ты здесь выросла? – спросила я, выходя.
Две фамилии на почтовом ящике на миг меня озадачили, пока я не вспомнила, что живые вампиры в браке не меняют фамилии, чтобы сохранить преемственность кровных линий. Лини носила фамилию Тамвуд, а ее сестра – Рэндел.
Айви хлопнула дверцей и бросила ключи в черную сумочку.
– Ага.
Она оглядела со вкусом развешенные, не слишком многочисленные праздничные фонарики. Уже темнело. До заката осыпалось не больше часа, и я надеялась, что мы уедем раньше. Я не горела желанием встретиться с мамочкой Айви.
– Заходи, – сказала она, топая по чисто выметенным ступенькам. Я прошла за ней следом на крытое крыльцо. Она открыла дверь, крикнула:
– Эй, я пришла!
Я улыбнулась, задержавшись стряхнуть снег с ботинок. Нравилось мне слышать ее голос, когда он такой спокойный. Войди, я закрыла дверь и принюхалась. Гвоздика и корица – кто-то что-то пек.
Широкий входной коридор в нежных бело-кремовых тонах отделан был лакированным деревом. Настолько же строго и элегантно, насколько в нашей гостиной тепло и уютно. Перила лестницы украшал изящный узор свилеватой кедровой древесины. Было тепло, и я расстегнула пальто и сунула перчатки в карманы.
– Там машина Эрики стоит. Наверное, она в кухне, – сказала Айви, бросая сумочку на столик у двери – настолько густо Покрытый лаком, что казался сделанным из черного пластика.
Сняв пальто, она перебросила его через руку и пошла в боль-Шую арку налево. Кто-то шел по лестнице, и она остановилась, Взглянула вверх – и лицо ее изменилось в одно мгновение. Я тлько секунду спустя поняла, что на нем отразилось счастье. Я посмотрела туда же: по ступенькам спускалась молодая женщина. Выглядела она лет на семнадцать, одета в готскую мини-юбку, пупок наружу, ногти и помада черные. Серебряные цепочки и браслеты болтаются где только можно – я так и припомнила ту двенадцатую страницу. Черные волосы коротко подстрижены и торчат дикими иглами. Она еще толком не сформировалась, но уже видно было, что вырастет она точно такой, как сестра, разве что дюймов на шесть пониже. Будет стройная, гладкая, хищная, с едва уловимым оттенком восточного во внешности – ровно настолько, чтобы казаться экзотичной. Приятно знать, что это у них семейное. Хотя сейчас, конечно, она выглядела как сорвавшийся с катушек подросток-вампир.
– Привет, Эрика, – сказала Айви, отступая назад и поджидая сестру у подножия лестницы.
– Боже мой, Айви! – воскликнула Эрика тоном избалованной девчонки из богатой семьи. – Поговори ты с папой, он меня занудил совсем. Типа я не отличу, где хороший «бримстон», а где плохой! Его послушать, так мне все еще два годика, и я ползаю тут в памперсах и пытаюсь кусать собаку. Господи! Он на кухне, – продолжила она, не умолкая ни на минуту и в то же время разглядывая меня сверху донизу. – Заваривает для мамочки ее экологически чистый, натуральный, политически корректный дурацкий чай, а я не могу на пару часов погулять пойти с друзьями! Так нечестно! Ты останешься? Скоро она проснется и весь дом на уши поставит.
– Нет. – Айви отступила еще на шаг. – Мне с папой надо поговорить. Так он на кухне?
– В подвале, – сказала Эрика.
Наконец заткнувшись, она еще раз оглядела меня, ошарашенную скоростью, с которой она тараторила.
– Представь свою подругу, – попросила она. Губы Айви едва заметно изогнулись в улыбке.
– Эрика, это Рэйчел.
– О! – воскликнула девушка, округляя карие глаза, едва видные под слоем черной туши. Шагнув вперед, она схватила меня за руку и затрясла с таким энтузиазмом, что браслеты зазвенели.
– Как я не догадалась! А я тебя у Пискари видела, – сообщила она, так хлопая меня по плечу, что я пошатнулась. – Ну ты и круто отрубилась. Улетела в облака. Я тебя не узнала. -
Взгляд пробежался по моим джинсам и теплому пальто. – У тебя свидание с Кистеном было? Он тебя укусил?
Я обалдело моргнула, а Айви нервно рассмеялась.
– Вряд ли. Рэйчел никому не позволяет себя кусать.
Она шагнула вперед и обняла сестру. Я порадовалась, когда та ответила на объятие с привычной небрежностью, явно не зная или не думая о том, какая редкость, чтобы Айви терпела чьи-то прикосновения. Потом они разжали руки, и лицо Айви закаменело. Она втянула воздух, принюхиваясь.
Эрика ухмыльнулась, как кошка, съевшая птичку.
– Угадай, кого я привезла из аэропорта? Айви выпрямилась:
– Стриж приехала.
Это был едва ли не шепот, но Эрика так и затанцевала на ступеньке.
– Прилетела утренним рейсом, – объявила она, такая гордая, будто сама вела самолет.
У меня глаза округлились. Айви вытянулась в струнку. Затаив дыхание, она повернулась к арке на звук закрывающейся двери. Оттуда донесся женский голос:
– Эрика? Мое такси пришло?
– Стриж! – Айви шагнула к арке и снова отступила. Глянула на меня с выражением более живым, чем я когда-либо видела, потом перевела взгляд на небольшую выбоину на арке. На лице одна за другой сменялись эмоции и наконец остановились на неприкрытой радости. Я поняла, что Стриж – одна из немногих, с кем Айви чувствовала себя свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
– Ты не будешь против, если мы к моим заедем ненадолго? Нам по пути.
– Конечно, нет. – Я сдержала вздох, когда она резко свернула направо перед носом грузовика, который мы только что обогнали. – Айви, у тебя, может, рефлексы быстрее молнии, но парень, который тот грузовик ведет, только что чуть ежа не родил.
Она фыркнула, увеличивая расстояние между нами и бампером машины впереди аж до целых двух футов.
Айви прилагала все усилия, чтобы нормально вести машину через самые загруженные районы Низин, и я понемногу перестала хвататься за сумку как за последнюю надежду. Мыв первый раз за неделю оказались вдвоем и без Дженкса, и ни одна не знала, что ему подарить на солнцеворот. Айви склонялась к отапливаемой собачьей конуре, которую она присмотрела в каком-то каталоге, – она на все была готова, только б выселить его вместе с его семейством из церкви. Я бы согласилась на сейф или почтовый ящик – его можно прикрыть ковриком и выдать за приставной столик к дивану.
Понемногу дворы вокруг становились больше, а деревья выше. Дома отступали все дальше от улиц, пока за вечнозеленой растительностью не стали видны одни только крыши. Мы были на самой окраине города, у самой реки. Вообще-то это было не совсем по дороге к торговому центру, но федеральное шоссе было недалеко, а там и куда угодно можно добраться.
Айви уверенно свернула на дорожку за воротами. Шины оставляли две черные полосы на свеженападавшем снегу. Я прилипла к окошку: родительский дом Айви я еще не видела. Машина остановилась перед старым трехэтажным зданием романтичного вида, белым с зелеными ставнями. Тут стояла еще красная двухместная машина, и снега на ней не было.
– Ты здесь выросла? – спросила я, выходя.
Две фамилии на почтовом ящике на миг меня озадачили, пока я не вспомнила, что живые вампиры в браке не меняют фамилии, чтобы сохранить преемственность кровных линий. Лини носила фамилию Тамвуд, а ее сестра – Рэндел.
Айви хлопнула дверцей и бросила ключи в черную сумочку.
– Ага.
Она оглядела со вкусом развешенные, не слишком многочисленные праздничные фонарики. Уже темнело. До заката осыпалось не больше часа, и я надеялась, что мы уедем раньше. Я не горела желанием встретиться с мамочкой Айви.
– Заходи, – сказала она, топая по чисто выметенным ступенькам. Я прошла за ней следом на крытое крыльцо. Она открыла дверь, крикнула:
– Эй, я пришла!
Я улыбнулась, задержавшись стряхнуть снег с ботинок. Нравилось мне слышать ее голос, когда он такой спокойный. Войди, я закрыла дверь и принюхалась. Гвоздика и корица – кто-то что-то пек.
Широкий входной коридор в нежных бело-кремовых тонах отделан был лакированным деревом. Настолько же строго и элегантно, насколько в нашей гостиной тепло и уютно. Перила лестницы украшал изящный узор свилеватой кедровой древесины. Было тепло, и я расстегнула пальто и сунула перчатки в карманы.
– Там машина Эрики стоит. Наверное, она в кухне, – сказала Айви, бросая сумочку на столик у двери – настолько густо Покрытый лаком, что казался сделанным из черного пластика.
Сняв пальто, она перебросила его через руку и пошла в боль-Шую арку налево. Кто-то шел по лестнице, и она остановилась, Взглянула вверх – и лицо ее изменилось в одно мгновение. Я тлько секунду спустя поняла, что на нем отразилось счастье. Я посмотрела туда же: по ступенькам спускалась молодая женщина. Выглядела она лет на семнадцать, одета в готскую мини-юбку, пупок наружу, ногти и помада черные. Серебряные цепочки и браслеты болтаются где только можно – я так и припомнила ту двенадцатую страницу. Черные волосы коротко подстрижены и торчат дикими иглами. Она еще толком не сформировалась, но уже видно было, что вырастет она точно такой, как сестра, разве что дюймов на шесть пониже. Будет стройная, гладкая, хищная, с едва уловимым оттенком восточного во внешности – ровно настолько, чтобы казаться экзотичной. Приятно знать, что это у них семейное. Хотя сейчас, конечно, она выглядела как сорвавшийся с катушек подросток-вампир.
– Привет, Эрика, – сказала Айви, отступая назад и поджидая сестру у подножия лестницы.
– Боже мой, Айви! – воскликнула Эрика тоном избалованной девчонки из богатой семьи. – Поговори ты с папой, он меня занудил совсем. Типа я не отличу, где хороший «бримстон», а где плохой! Его послушать, так мне все еще два годика, и я ползаю тут в памперсах и пытаюсь кусать собаку. Господи! Он на кухне, – продолжила она, не умолкая ни на минуту и в то же время разглядывая меня сверху донизу. – Заваривает для мамочки ее экологически чистый, натуральный, политически корректный дурацкий чай, а я не могу на пару часов погулять пойти с друзьями! Так нечестно! Ты останешься? Скоро она проснется и весь дом на уши поставит.
– Нет. – Айви отступила еще на шаг. – Мне с папой надо поговорить. Так он на кухне?
– В подвале, – сказала Эрика.
Наконец заткнувшись, она еще раз оглядела меня, ошарашенную скоростью, с которой она тараторила.
– Представь свою подругу, – попросила она. Губы Айви едва заметно изогнулись в улыбке.
– Эрика, это Рэйчел.
– О! – воскликнула девушка, округляя карие глаза, едва видные под слоем черной туши. Шагнув вперед, она схватила меня за руку и затрясла с таким энтузиазмом, что браслеты зазвенели.
– Как я не догадалась! А я тебя у Пискари видела, – сообщила она, так хлопая меня по плечу, что я пошатнулась. – Ну ты и круто отрубилась. Улетела в облака. Я тебя не узнала. -
Взгляд пробежался по моим джинсам и теплому пальто. – У тебя свидание с Кистеном было? Он тебя укусил?
Я обалдело моргнула, а Айви нервно рассмеялась.
– Вряд ли. Рэйчел никому не позволяет себя кусать.
Она шагнула вперед и обняла сестру. Я порадовалась, когда та ответила на объятие с привычной небрежностью, явно не зная или не думая о том, какая редкость, чтобы Айви терпела чьи-то прикосновения. Потом они разжали руки, и лицо Айви закаменело. Она втянула воздух, принюхиваясь.
Эрика ухмыльнулась, как кошка, съевшая птичку.
– Угадай, кого я привезла из аэропорта? Айви выпрямилась:
– Стриж приехала.
Это был едва ли не шепот, но Эрика так и затанцевала на ступеньке.
– Прилетела утренним рейсом, – объявила она, такая гордая, будто сама вела самолет.
У меня глаза округлились. Айви вытянулась в струнку. Затаив дыхание, она повернулась к арке на звук закрывающейся двери. Оттуда донесся женский голос:
– Эрика? Мое такси пришло?
– Стриж! – Айви шагнула к арке и снова отступила. Глянула на меня с выражением более живым, чем я когда-либо видела, потом перевела взгляд на небольшую выбоину на арке. На лице одна за другой сменялись эмоции и наконец остановились на неприкрытой радости. Я поняла, что Стриж – одна из немногих, с кем Айви чувствовала себя свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132