Детские бассейны-лягушатники были превращены в липкие искусственные ледники питательного сывороточного геля. Пластиковые аквариумы заполнены сырой биомассой. Метастазирующие клетки превратились в некое пенящееся подобие лимонной меренги. Вонь стояла непереносимая.
– Да что ж это за тухлятина? – Марвин едва не подавился при взгляде на разбитую ванну, заполненную дьявольской смесью рогов, копыт, шкур, меха и клыков.
– Полагаю, образчики эпидермиса млекопитающих, – заметил Фиарон, пытаясь удержать рядом свою свинью – аппетит Виббла явно разгорелся при виде такого количества вкуснятины.
– Я что, по-твоему, вчера родился? – фыркнул Малверн. – Никто не может вырастить такой гибрид. Это уже за пределами всех генетических законов. Ни одно существо с рогами не может иметь когти! У копытных и кошачьих даже число хромосом разное.
Задребезжали пластиковые окна, и в генетическую лабораторию, шлепая по стене гекконовыми лапками и сверкая линзами, вполз полицейский робот.
Оба скэба вместе со своими животными поспешили убраться с пути механического соглядатая, который уже начал поливать все вокруг стерилизующим туманом конденсата Бозе-Эйнштейна.
Новый запах привлек внимание Спайка, и Малверн потрусил вслед за животным. Они вошли в помещение, сияющее стеклом и сталью.
Руководительница «Миксогена» умерла на посту. В деловом костюме, но уже распространяя запах тлена и разложения, она распростерлась в своем эргономичном кресле. Раздутая, с разбухшими венами голова с торчащим наружу мозгом напоминала ведро с грушами.
Фиарон захлопнул открытый от удивления рот и до горла застегнул молнию на кевларовом жилете.
– Бог ты мой, Малверн, еще одна смерть на почве переработки! Как думаешь, насколько высоки были результаты ее отборочного теста?
– Не сомневайся, парень, она наверняка выбивалась за верхнюю границу. Посмотри на размер ее лобных долей, как у полдюжины Витгенштейнов.
Горностай Спайк в поисках безопасного места скользнул в его штанину, и Малверн поежился. Фиарон утер пот со лба. От вони кружилась голова. Приятно было сознавать, что сверхсовременная иммунная система не позволит любым бактериям или вирусам поселиться в теле без его, Фиарона, на то позволения.
Малверн без устали щелкал цифровой камерой.
– Глянь-ка на волосы на ее ногах.
– Я слыхал о таком, – пробормотал Фиарон. – Гибридизация. Она наполовину шимпанзе. Говорят, тактика супернейронных технологий требует шага назад по эволюционной лестнице, чтобы потом совершить резкий скачок вперед. – Он резко замолк, заметив, что Виббл с воодушевлением принялся лизать лужу под трупом. – Виббл, прекрати немедленно!
– Где ж эта мертвечина держала препараты?
– Поищем в столе, – предложил Фиарон. – Это не только замедлит ход полицейского расследования, но может и принести немалую пользу нам и нашим коллегам-скэбам, а значит, наш рейтинг вырастет будь здоров как.
– Отличная тактика, дружище! – воскликнул Малверн, стукнув кулаком по ладони. – Займемся сбором образцов. Сколько у Виббла желудков?
– Пять, не считая основного, которым он переваривает пищу.
– Бог ты мой, ну и деньжищ же у тебя! Ладно, дай-ка я гляну… Так, отрежем щупальце от этой кинестетически активной слизи, возьмем образец вот этой блевотины… ага, и не забыть вон ту хреновинку, что наша малышка сжимает в кулачке.
В одной руке труп сжимал карманный гелевый анализатор. Малверн засунул его в один из многочисленных карманов своего плаща. Бормоча про себя извинения, Фиарон приложил прибор для сбора образцов к черепу покойницы, раздался хлопок пневматического устройства, и щуп погрузился в глубины коры мозга. Виббл с энтузиазмом принялся поглощать мозговое вещество, которое через пищевод тут же попало в один из желудков, немедленно прекративший выработку желудочного сока.
Умело избегая полиции и праздных зевак, к ним подкатил Малвернов внедорожник. Пока Малверн боролся с траффиком, Фиарон провел быстрые стерилизующие процедуры над счастливыми Спайком и Вибблом.
– Мал, ты займись считыванием данных с гелевого диска анализатора, а я загружу образцы в аппарат для взламывания кода. Думаю, предварительные результаты будут через неделю или около того.
– Ага, ты то же самое говорил, когда мы раздобыли ту медузу у растаскэбов на Ки-Уэст.
– Так они ж использовали протеиновое кодирование. Что я мог сделать?
– Да ты всегда после драки кулаками машешь, Фиарон. Не можешь распаковать ДНК в своей спаленке-лаборатории, давай найдем того, кто может.
Фиарон сжал челюсти.
– Ты что, намекаешь, что я потерял биотехническую хватку?
– Может, и не потерял, но все к тому идет. И все равно тебе не тягаться с Кемпом Кингсидом. Он, конечно, ископаемое, но дело знает.
– Глянь-ка, вот и «Марта-Март», – сменил тему Фиарон.
Скрипя тормозами, внедорожник остановился на пленочном покрытии парковки «Марта-Март», и Малверн передал машину служащему в костюме кролика. Затем оба скэба и их животные прошли полную дезинфицирующую обработку, так что вскоре инородных микроорганизмов на них осталось не больше, чем на девственном латексе.
– Спасибо Богине Совершенства, – пробормотал Фиарон, – теперь Таппер не будет пилить меня за грязь в доме. Да, она же просила меня кое-что купить!
Приятели прошли в отдел розничной торговли «Марта-Март». Фиарон тщетно пытался вспомнить, что же ему нужно купить, но так и не добился успеха, а посему нагрузил корзину банками, бутылками, запасными пакетами для духовки и прочим никому не нужным барахлом.
Наконец пришло время отправляться по домам. Малверн высадил Фиарона у его дома, а сам отправился в свою холостяцкую нору.
Фиарон поднимался по ступенькам, размышляя о тяготах супружеской жизни. Таппер уже ждала его в холле.
Фиарон протянул ей покупки.
– Вот. Не помню, что ты заказывала, но я точно это не купил. – Лицо его просветлело. – Зато у Виббла полное брюхо первоклассной мутировавшей мозговой массы.
Пятью днями позже Фиарон стоял перед разгневанным Малверном. Фиарон уже полчаса увиливал от прямого ответа, демонстрируя Малверну гистограммы, микропленки и распечатки.
Малверн внимательно изучал окровавленный кончик костяной зубочистки.
– Признай поражение, Фиарон. Этот шарик – всего лишь какая-то пища. Усик принадлежит гибриду лианы, земляного червя и микромицета. Что до блевотины, так это обычная хемосинтетическая смесь, характерная для глубоководных трубчатых червей. Скажи лучше, что там с корковыми клетками?
– Ладно-ладно, согласен, ты прав, ни хрена я с ними поделать не могу. Осциллирующие ингибиционные петли, молчащие гены, отрезки ДНК, которые вдруг реконфигурируются и становятся главными… сроду такого не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97