Что же касается танков, то, впервые появившись в 1917 году, в массовом количестве они действительно были использованы на фронте только в 18-м и помогли союзникам прорвать германские позиции. Однако конструкции танков были несовершенны, а принципы их боевого применения - не разработаны. И решающей роли в исходе войны эти грозные, но неуклюжие машины сыграть никак не могли. Фактически победа Англии, Франции и США была вызвана наступившим истощением сил Германии и союзных ей держав и знаменовала собой торжество "стратегии измора", против которой боролся Тухачевский. Он же пытался объяснить исход первой мировой с точки зрения "стратегии сокрушения".
По мнению Тухачевского,
"будущие боевые столкновения... в силу организации и численности армий наших возможных противников, будут маневренного характера, т. е. решительного и подавляющего... Стремление к решительным столкновениям потребует смелых, плотных группировок на решающих направлениях и смелого оголения участков неважных, связующих:
Войска связующих участков на неважных направлениях обыкновенно будут обороняться, а при недостатке сил иногда и отступать. Зато на решающем направлении наши превосходные в силах войска будут нести гибель и поражение своему противнику. Единственно, что ударные войска потребуют от связующих участков, это выигрыш времени, позволяющий им завершить поражение противника.
Чем смелее будет группировка, тем быстрее будет следовать развязка, тем легче будет становиться задача обороняющихся. Это прогрессивное понижение требований к связующим участкам делает положение обороняющихся тем безопаснее, чем больше за их счет усилится ударный таран. Таково значение обороны в стратегическом смысле в перспективе предстоящих войн".
Написано хорошо, энергично. Но - гладко было на бумаге, да забыли про овраги... Неужели Тухачевского ничему не научил разгром под Варшавой, когда "войска связующего участка" в лице Мозырской группы были легко сбиты и рассеяны контратакующей группировкой поляков, и в результате "ударные войска" Западного фронта вместо того, чтобы "нести гибель и поражение своему противнику", были частью интернированы, а частью пленены? Да и не было в тот момент, в 1923 году, у Красной Армии сил и средств для мощного наступления с решительными целями. Ее численность сократилась с 5 миллионов до 516 тысяч человек, артиллерия, немногочисленные аэропланы и бронетехника были очень изношены, а перспективы их производства в СССР - довольно туманны. В свое время Пилсудский совершенно справедливо указал Тухачевскому, что рассуждения последнего в "Походе за Вислу" о "таранных массах", долженствующих сокрушить польскую оборону под Варшавой, - не более чем поэтическое преувеличение, раз армии, составляющие таран, по численности и огневым средствам не превышают полноценных дивизий периода первой мировой войны. Но и применительно к послевоенному развитию Красной Армии Михаил Николаевич продолжал оперировать абстракциями из будущего, которые не могли иметь немедленного воплощения в жизнь. "Ударные войска" многочисленные, обученные, оснащенные новой боевой техникой - еще только предстояло создать.
Наиболее подходящим видом обороны Тухачевский считал пассивную оборону, которая "выигрывает время и максимально экономит силы". Идею активной, или, по позднейшей терминологии, "эластичной обороны", он отвергал с порога, утверждая:
"Пассивная оборона есть элемент смелого, а активная - элемент робкого решения",
хотя сам стал на Висле жертвой активной, то есть связанной с преднамеренным отступлением и контрударом по наступающим, обороны со стороны противника. Командующий Западным фронтом верил, что, поскольку
"обороняющийся при прорыве у него фронта гораздо более бывает потрясен и растерян, чем прорвавшийся",
то
"контратакующие резервы в моральном отношении в худшем положении, чем прорвавшийся".
Кроме того, подчеркивал Тухачевский,
"ведь прорвавшийся бывает сильнее обороняющегося... и в численном отношении контратакующий проигрывает".
Отсюда он делал вывод:
"На силу глубоких резервов рассчитывать не стоит. Лучше всемерно усилить боевую линию... Активные действия глубоких резервов пользы не принесут... Им лучше ограничиваться занятием в тылу новой укрепленной полосы, затыкающей образовавшуюся дыру".
Красная Армия готовилась к наступлению, к "упреждающему удару". Поэтому Тухачевский предпочитал не вспоминать, чей моральный дух на Висле оказался крепче: контрударной польской группировки или противостоявших ей слабых советских войск. И по-прежнему пренебрегал вопросами обороны, рассчитывая, что в будущей войне долго обороняться, а тем более обороняться по всему фронту, не придется. Так же думали и Фрунзе, и Ворошилов, и многие другие военачальники. Линия Троцкого и Свечина на первичность для Красной Армии стратегической обороны была ошельмована и предана забвению.
Практика Великой Отечественной войны доказала, что Тухачевский ошибался. Больше года Красной Армии пришлось обороняться по всему фронту. И в последующем, когда к ней перешла стратегическая инициатива, отдельным армиям и даже группам армий приходилось вести тяжелые оборонительные бои, в том числе и в победном 45-м. Опыт второй мировой войны и ряда последующих военных конфликтов подтвердил также эффективность активной обороны, основанной на контрударах в заранее выбранных районах по прорвавшемуся противнику.
Лидия Норд приводит в своих воспоминаниях примечательный разговор Тухачевского с Фрунзе, состоявшийся, очевидно, еще в бытность Михаила Николаевича командующим Западным фронтом. Тухачевский излагал Фрунзе свой план реформирования Красной Армии.
"Это здорово! - одобрительно сказал Фрунзе. - Я сам думал так, но не в таком размахе. Сколько тебе понадобится для этого времени?" - "Не так много - год-полтора, - ответил Тухачевский, - но при условии, что мне не будут все время совать палок в колеса..." - "Это я, что ли? - рассмеялся Фрунзе. "Нет, не ты. Но вот мне, например, не хватает людей, особенно артиллеристов, которых можно было бы поставить на должность командиров полков и командиров бригад. Москва не хочет утверждать выдвинутых мною кандидатов, потому что они бывшие офицеры и беспартийные. Предлагают мне на эти должности из "парттысячников", но ты сам знаешь, какие из них получились кадры - из тысячи не найти десятка настоящих толковых командиров. А к тому же у них нет тех знаний..."
После паузы Тухачевский продолжал:
"Не думай, что я собираюсь примкнуть к оппозиции. Споры и дрязги наших теоретиков меня, по существу, мало трогают. Но когда люди, владеющие только таким "оружием", как нож для разрезания книг, или перочинным ножом, вдруг выступают со своими замечаниями, как надо перестраивать и вооружать армию, то я чувствую, что у меня готова разлиться желчь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
По мнению Тухачевского,
"будущие боевые столкновения... в силу организации и численности армий наших возможных противников, будут маневренного характера, т. е. решительного и подавляющего... Стремление к решительным столкновениям потребует смелых, плотных группировок на решающих направлениях и смелого оголения участков неважных, связующих:
Войска связующих участков на неважных направлениях обыкновенно будут обороняться, а при недостатке сил иногда и отступать. Зато на решающем направлении наши превосходные в силах войска будут нести гибель и поражение своему противнику. Единственно, что ударные войска потребуют от связующих участков, это выигрыш времени, позволяющий им завершить поражение противника.
Чем смелее будет группировка, тем быстрее будет следовать развязка, тем легче будет становиться задача обороняющихся. Это прогрессивное понижение требований к связующим участкам делает положение обороняющихся тем безопаснее, чем больше за их счет усилится ударный таран. Таково значение обороны в стратегическом смысле в перспективе предстоящих войн".
Написано хорошо, энергично. Но - гладко было на бумаге, да забыли про овраги... Неужели Тухачевского ничему не научил разгром под Варшавой, когда "войска связующего участка" в лице Мозырской группы были легко сбиты и рассеяны контратакующей группировкой поляков, и в результате "ударные войска" Западного фронта вместо того, чтобы "нести гибель и поражение своему противнику", были частью интернированы, а частью пленены? Да и не было в тот момент, в 1923 году, у Красной Армии сил и средств для мощного наступления с решительными целями. Ее численность сократилась с 5 миллионов до 516 тысяч человек, артиллерия, немногочисленные аэропланы и бронетехника были очень изношены, а перспективы их производства в СССР - довольно туманны. В свое время Пилсудский совершенно справедливо указал Тухачевскому, что рассуждения последнего в "Походе за Вислу" о "таранных массах", долженствующих сокрушить польскую оборону под Варшавой, - не более чем поэтическое преувеличение, раз армии, составляющие таран, по численности и огневым средствам не превышают полноценных дивизий периода первой мировой войны. Но и применительно к послевоенному развитию Красной Армии Михаил Николаевич продолжал оперировать абстракциями из будущего, которые не могли иметь немедленного воплощения в жизнь. "Ударные войска" многочисленные, обученные, оснащенные новой боевой техникой - еще только предстояло создать.
Наиболее подходящим видом обороны Тухачевский считал пассивную оборону, которая "выигрывает время и максимально экономит силы". Идею активной, или, по позднейшей терминологии, "эластичной обороны", он отвергал с порога, утверждая:
"Пассивная оборона есть элемент смелого, а активная - элемент робкого решения",
хотя сам стал на Висле жертвой активной, то есть связанной с преднамеренным отступлением и контрударом по наступающим, обороны со стороны противника. Командующий Западным фронтом верил, что, поскольку
"обороняющийся при прорыве у него фронта гораздо более бывает потрясен и растерян, чем прорвавшийся",
то
"контратакующие резервы в моральном отношении в худшем положении, чем прорвавшийся".
Кроме того, подчеркивал Тухачевский,
"ведь прорвавшийся бывает сильнее обороняющегося... и в численном отношении контратакующий проигрывает".
Отсюда он делал вывод:
"На силу глубоких резервов рассчитывать не стоит. Лучше всемерно усилить боевую линию... Активные действия глубоких резервов пользы не принесут... Им лучше ограничиваться занятием в тылу новой укрепленной полосы, затыкающей образовавшуюся дыру".
Красная Армия готовилась к наступлению, к "упреждающему удару". Поэтому Тухачевский предпочитал не вспоминать, чей моральный дух на Висле оказался крепче: контрударной польской группировки или противостоявших ей слабых советских войск. И по-прежнему пренебрегал вопросами обороны, рассчитывая, что в будущей войне долго обороняться, а тем более обороняться по всему фронту, не придется. Так же думали и Фрунзе, и Ворошилов, и многие другие военачальники. Линия Троцкого и Свечина на первичность для Красной Армии стратегической обороны была ошельмована и предана забвению.
Практика Великой Отечественной войны доказала, что Тухачевский ошибался. Больше года Красной Армии пришлось обороняться по всему фронту. И в последующем, когда к ней перешла стратегическая инициатива, отдельным армиям и даже группам армий приходилось вести тяжелые оборонительные бои, в том числе и в победном 45-м. Опыт второй мировой войны и ряда последующих военных конфликтов подтвердил также эффективность активной обороны, основанной на контрударах в заранее выбранных районах по прорвавшемуся противнику.
Лидия Норд приводит в своих воспоминаниях примечательный разговор Тухачевского с Фрунзе, состоявшийся, очевидно, еще в бытность Михаила Николаевича командующим Западным фронтом. Тухачевский излагал Фрунзе свой план реформирования Красной Армии.
"Это здорово! - одобрительно сказал Фрунзе. - Я сам думал так, но не в таком размахе. Сколько тебе понадобится для этого времени?" - "Не так много - год-полтора, - ответил Тухачевский, - но при условии, что мне не будут все время совать палок в колеса..." - "Это я, что ли? - рассмеялся Фрунзе. "Нет, не ты. Но вот мне, например, не хватает людей, особенно артиллеристов, которых можно было бы поставить на должность командиров полков и командиров бригад. Москва не хочет утверждать выдвинутых мною кандидатов, потому что они бывшие офицеры и беспартийные. Предлагают мне на эти должности из "парттысячников", но ты сам знаешь, какие из них получились кадры - из тысячи не найти десятка настоящих толковых командиров. А к тому же у них нет тех знаний..."
После паузы Тухачевский продолжал:
"Не думай, что я собираюсь примкнуть к оппозиции. Споры и дрязги наших теоретиков меня, по существу, мало трогают. Но когда люди, владеющие только таким "оружием", как нож для разрезания книг, или перочинным ножом, вдруг выступают со своими замечаниями, как надо перестраивать и вооружать армию, то я чувствую, что у меня готова разлиться желчь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137