Однако он тут же отказался от этой глупой идеи, поскольку слишком дорожил своим автомобилем - угон здесь был не только возможен, он был почти неизбежен. Закрыв дверцы, он дважды подергал их, проверяя, будучи уверенным в том, что по возвращении недосчитается подфарников или какой другой мелочи, если, конечно, "сааб" сам еще будет стоять здесь.
Сквозь открытые окна до него донеслись обрывки мелодий из музыкального автомата. Джейку показалось, что он слышит грохот бьющихся об пол, о стол или о чью-то голову бутылок. Его охватили сомнения. Может, лучше уехать? Нет, дело слишком уж важное. Чувствуя холодок в животе, сдерживая дыхание, Джейк потянул на себя тяжелые створки деревянных дверей.
Около сорока пар черных глаз немедленно уставились на смущенного белого беднягу в костюме с галстуком, замершего на пороге зиявшей перед ним темной черноты. Он стоял и робко озирался по сторонам, надеясь увидеть где-нибудь знакомых. Однако таковых не находилось. Прятавшийся в музыкальном ящике Майкл Джексон допел свою песню, и в "торчке" воцарилось долгое многозначительное молчание. Джейк так и оставался у самой двери. Кивнув всем, он улыбнулся, пытаясь быть таким же, как и окружающие. Ответных улыбок не последовало.
Неожиданно краем глаза он заметил у стойки бара какое-то движение. Колени Джейка завибрировали.
- Джейк! Джейк! - услышал он чей-то возглас. Никогда еще собственное имя не казалось Джейку столь красивым. Присмотревшись, он увидел, как находившийся за стойкой Тэнк снимает белый фартук и спешит ему навстречу. Они обменялись теплым рукопожатием.
- С чего вдруг ты сюда прикатил?
- Мне нужно поговорить с тобой. Недолго. Мы не выйдем на минуту?
- Конечно. Что там у тебя?
- Просто деловой разговор.
Тэнк щелкнул выключателем у двери.
- Послушайте-ка, люди, это Джейк Брайгенс, адвокат Карла Ли Хейли и мой близкий друг. Поприветствуем его.
Небольшое помещение взорвалось аплодисментами и криками "браво!". Кое-кто из сидевших рядом подходил к Джейку, чтобы пожать ему руку. Из выдвижного ящика под стойкой бара Тэнк вытащил небольшую стопку визитных карточек Джейка и принялся раздавать их присутствовавшим, как конфеты. Джейк задышал ровнее, лицо порозовело.
Выйдя на улицу, оба прислонились к крылу принадлежавшего Тэнку нового желтого "кадиллака". Из "торчка" послышалась песня Лайонела Ричи, посетители вновь занялись своими делами. Джейк протянул Тэнку копию списка с фамилиями присяжных:
- Вчитайся в каждое имя, посмотри, многих ли ты знаешь. Поспрашивай о них у людей, постарайся узнать как можно больше.
Тэнк поднес лист к самым глазам. На бумагу падал неверный, мигающий свет от неоновой надписи над окном.
- Сколько здесь черных?
- Это ты должен мне сказать. Я нашел тебя главным образом из-за этого. Всех ваших обведи кружками. В ком не уверен - выясни. Если знаешь кого-то из белых - сделай пометку.
- С радостью, Джейк. Ведь в этом нет ничего незаконного, так?
- Так. Но болтать об этом не следует. Данные мне нужны к среде, утром.
- Тебе виднее.
Отдав Тэнку список, Джейк направился в офис. Было почти десять. С оригинала, принесенного Гарри Рексом, Этель сделала десяток копий, которые Джейк собственноручно доставил своим лучшим друзьям и знакомым: Люсьену, Стэну Эткавэйджу, Делл из кафе, юристу из Кэрауэя, Роланду Айсэму и нескольким другим. Одну копию он даже вручил Оззи.
Не более чем в трех милях от "торчка" стоял маленький, аккуратный белый сельский домик, в котором вот уже более сорока лет жили Этель и Бад Туитти. Все в этом уютном домике напоминало его обитателям о том времени, когда повсюду в комнатах слышались детские голоса. Теперь же дети разъехались, почему-то избрав для себя Север. Только приемный сын, тот самый, который так походил на Люсьена, жил где-то в Майами. В доме установилась тишина. Бад не работал уже долгие годы - фактически с семьдесят пятого, когда его хватил первый удар. А потом был инфаркт, за которым последовали еще два инсульта. Жить Баду оставалось совсем недолго, и он уже давно привык к мысли о том, что вот-вот с ним случится очередной сердечный приступ, от которого он и умрет на крыльце своего домика, занятый шелушением бобов. Такая смерть представлялась Баду даже желанной.
В понедельник вечером он сидел на крыльце, перебирая бобы и слушая радио. Этель была занята чем-то в кухне. Почти в девять, когда репортаж о бейсбольном матче подходил к концу, за углом дома Баду почудился какой-то шум. Он убавил звук приемника. Наверное, чей-то пес. Шум раздался снова. Бад поднялся и подошел к краю крыльца. Внезапно огромная, массивная фигура, одетая во все черное, с лицом в красно-бело-черной боевой раскраске выскочила из кустов и, протянув к Баду свои мускулистые ручищи, сдернула его с крыльца. Этель не услышала сдавленного крика мужа. К первому нападавшему присоединился второй, вдвоем они потащили старика по земле к ступеням лестницы, что вела в дом. Один держал его за заломленные назад руки, другой же наносил беспомощному Баду размеренные, методичные удары кулаком в живот и в лицо. Текла кровь. После первых же ударов Бад потерял сознание.
Услышав шум, Этель бросилась к входной двери. Ступив на крыльцо, она оказалась во власти третьего члена банды, который движением одной руки скрутил ей локти, а другой сжал горло. Этель не могла ни двинуться, ни крикнуть: охваченную ужасом, ее держали таким образом, чтобы она могла видеть, как избивают ее мужа. На дорожке футах в десяти от крыльца стояли три фигуры в длинных белых балахонах с красной отделкой, в белых же островерхих капюшонах, скрывавших лица. Незаметно появившись из темноты, фигуры невозмутимо взирали на происходящее, подобно трем беспристрастным высшим судиям.
Когда звук наносимых ударов сделался совсем уж монотонным, тот, что стоял в центре, уронил одно-единственное слово:
- Достаточно.
Трое нападавших в черных одеждах бросились бежать. Не помня себя, Этель кинулась к распростертому на земле мужу. Фигуры в белом исчезли.
Джейк вышел из больницы в первом часу ночи. Бад был еще жив, но надежды у врачей почти но оставалось: к нанесенным побоям прибавился очередной инфаркт. Этель устроила сцену, обвинив во всем Джейка.
- Вы же говорили, что никакой опасности нет! - кричала она. Повторите это теперь моему мужу! Это вы во всем виноваты!
Джейк слушал ее неистовые разъяренные крики, и чувство неловкости постепенно сменялось в нем злостью. Он обвел взором небольшую комнату, полную друзей и родственников. Глаза всех присутствовавших были устремлены на него одного. "Да, - как бы говорили они, - это ты во всем виноват".
Глава 28
Гвен позвонила рано утром во вторник. К телефону подошла Эллен Рорк, новая секретарша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
Сквозь открытые окна до него донеслись обрывки мелодий из музыкального автомата. Джейку показалось, что он слышит грохот бьющихся об пол, о стол или о чью-то голову бутылок. Его охватили сомнения. Может, лучше уехать? Нет, дело слишком уж важное. Чувствуя холодок в животе, сдерживая дыхание, Джейк потянул на себя тяжелые створки деревянных дверей.
Около сорока пар черных глаз немедленно уставились на смущенного белого беднягу в костюме с галстуком, замершего на пороге зиявшей перед ним темной черноты. Он стоял и робко озирался по сторонам, надеясь увидеть где-нибудь знакомых. Однако таковых не находилось. Прятавшийся в музыкальном ящике Майкл Джексон допел свою песню, и в "торчке" воцарилось долгое многозначительное молчание. Джейк так и оставался у самой двери. Кивнув всем, он улыбнулся, пытаясь быть таким же, как и окружающие. Ответных улыбок не последовало.
Неожиданно краем глаза он заметил у стойки бара какое-то движение. Колени Джейка завибрировали.
- Джейк! Джейк! - услышал он чей-то возглас. Никогда еще собственное имя не казалось Джейку столь красивым. Присмотревшись, он увидел, как находившийся за стойкой Тэнк снимает белый фартук и спешит ему навстречу. Они обменялись теплым рукопожатием.
- С чего вдруг ты сюда прикатил?
- Мне нужно поговорить с тобой. Недолго. Мы не выйдем на минуту?
- Конечно. Что там у тебя?
- Просто деловой разговор.
Тэнк щелкнул выключателем у двери.
- Послушайте-ка, люди, это Джейк Брайгенс, адвокат Карла Ли Хейли и мой близкий друг. Поприветствуем его.
Небольшое помещение взорвалось аплодисментами и криками "браво!". Кое-кто из сидевших рядом подходил к Джейку, чтобы пожать ему руку. Из выдвижного ящика под стойкой бара Тэнк вытащил небольшую стопку визитных карточек Джейка и принялся раздавать их присутствовавшим, как конфеты. Джейк задышал ровнее, лицо порозовело.
Выйдя на улицу, оба прислонились к крылу принадлежавшего Тэнку нового желтого "кадиллака". Из "торчка" послышалась песня Лайонела Ричи, посетители вновь занялись своими делами. Джейк протянул Тэнку копию списка с фамилиями присяжных:
- Вчитайся в каждое имя, посмотри, многих ли ты знаешь. Поспрашивай о них у людей, постарайся узнать как можно больше.
Тэнк поднес лист к самым глазам. На бумагу падал неверный, мигающий свет от неоновой надписи над окном.
- Сколько здесь черных?
- Это ты должен мне сказать. Я нашел тебя главным образом из-за этого. Всех ваших обведи кружками. В ком не уверен - выясни. Если знаешь кого-то из белых - сделай пометку.
- С радостью, Джейк. Ведь в этом нет ничего незаконного, так?
- Так. Но болтать об этом не следует. Данные мне нужны к среде, утром.
- Тебе виднее.
Отдав Тэнку список, Джейк направился в офис. Было почти десять. С оригинала, принесенного Гарри Рексом, Этель сделала десяток копий, которые Джейк собственноручно доставил своим лучшим друзьям и знакомым: Люсьену, Стэну Эткавэйджу, Делл из кафе, юристу из Кэрауэя, Роланду Айсэму и нескольким другим. Одну копию он даже вручил Оззи.
Не более чем в трех милях от "торчка" стоял маленький, аккуратный белый сельский домик, в котором вот уже более сорока лет жили Этель и Бад Туитти. Все в этом уютном домике напоминало его обитателям о том времени, когда повсюду в комнатах слышались детские голоса. Теперь же дети разъехались, почему-то избрав для себя Север. Только приемный сын, тот самый, который так походил на Люсьена, жил где-то в Майами. В доме установилась тишина. Бад не работал уже долгие годы - фактически с семьдесят пятого, когда его хватил первый удар. А потом был инфаркт, за которым последовали еще два инсульта. Жить Баду оставалось совсем недолго, и он уже давно привык к мысли о том, что вот-вот с ним случится очередной сердечный приступ, от которого он и умрет на крыльце своего домика, занятый шелушением бобов. Такая смерть представлялась Баду даже желанной.
В понедельник вечером он сидел на крыльце, перебирая бобы и слушая радио. Этель была занята чем-то в кухне. Почти в девять, когда репортаж о бейсбольном матче подходил к концу, за углом дома Баду почудился какой-то шум. Он убавил звук приемника. Наверное, чей-то пес. Шум раздался снова. Бад поднялся и подошел к краю крыльца. Внезапно огромная, массивная фигура, одетая во все черное, с лицом в красно-бело-черной боевой раскраске выскочила из кустов и, протянув к Баду свои мускулистые ручищи, сдернула его с крыльца. Этель не услышала сдавленного крика мужа. К первому нападавшему присоединился второй, вдвоем они потащили старика по земле к ступеням лестницы, что вела в дом. Один держал его за заломленные назад руки, другой же наносил беспомощному Баду размеренные, методичные удары кулаком в живот и в лицо. Текла кровь. После первых же ударов Бад потерял сознание.
Услышав шум, Этель бросилась к входной двери. Ступив на крыльцо, она оказалась во власти третьего члена банды, который движением одной руки скрутил ей локти, а другой сжал горло. Этель не могла ни двинуться, ни крикнуть: охваченную ужасом, ее держали таким образом, чтобы она могла видеть, как избивают ее мужа. На дорожке футах в десяти от крыльца стояли три фигуры в длинных белых балахонах с красной отделкой, в белых же островерхих капюшонах, скрывавших лица. Незаметно появившись из темноты, фигуры невозмутимо взирали на происходящее, подобно трем беспристрастным высшим судиям.
Когда звук наносимых ударов сделался совсем уж монотонным, тот, что стоял в центре, уронил одно-единственное слово:
- Достаточно.
Трое нападавших в черных одеждах бросились бежать. Не помня себя, Этель кинулась к распростертому на земле мужу. Фигуры в белом исчезли.
Джейк вышел из больницы в первом часу ночи. Бад был еще жив, но надежды у врачей почти но оставалось: к нанесенным побоям прибавился очередной инфаркт. Этель устроила сцену, обвинив во всем Джейка.
- Вы же говорили, что никакой опасности нет! - кричала она. Повторите это теперь моему мужу! Это вы во всем виноваты!
Джейк слушал ее неистовые разъяренные крики, и чувство неловкости постепенно сменялось в нем злостью. Он обвел взором небольшую комнату, полную друзей и родственников. Глаза всех присутствовавших были устремлены на него одного. "Да, - как бы говорили они, - это ты во всем виноват".
Глава 28
Гвен позвонила рано утром во вторник. К телефону подошла Эллен Рорк, новая секретарша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164