Моё дело к миссис Мэндевилль должно остаться в тайне..
— Но, — продолжал Педгифт, сложив руки на груди, — но я вынужден спросить вот о чём: заключается ли дело ваше к миссис Мэндевилль в том, что вам хотелось бы отыскать её следы от Кингсдоуна Крешента до её настоящего местопребывания?
— Конечно, — ответил Аллэн. — Я имею свою причину хотеть увидеть её.
— В таком случае, — сказал Педгифт-младший, — вам следовало задать два вопроса: какого числа и как уехала миссис Мэндевилль. Узнав это, вы должны были выяснить потом, при каких обстоятельствах уехала она. Не было ли у неё несогласия с кем-нибудь или затруднения в денежных делах. Затем, уехала ли она одна или с кем-нибудь. Затем, собственный ли это её дом или она нанимала в нём квартиру, в последнем случае…
— Постойте! Постойте! У меня кружится голова, — закричал Аллэн. — Я не понимаю всех этих тонкостей и к этому не привык.
— А я к этому привык с самого детства, сэр, — заметил Педгифт. — И если я могу вам помочь, скажите только слово.
— Вы очень добры, — ответил Аллэн. — Если вы можете помочь мне найти миссис Мэндевилль и если потом оставите это дело в моих руках…
— Я оставлю все в ваших руках с большим удовольствием, — сказал Педгифт-младший.
«Я поставлю пять против одного, — добавил он мысленно, — что, когда придёт время, ты оставишь все в моих руках!»
— Мы завтра вместе поедем в Бэйсуотер, мистер Армадэль, а пока вот прекрасный суп. Теперь решать юридические вопросы гораздо легче. Я не знаю, что вы скажете, сэр, а я скажу без минутного колебания: приговор будет в пользу челобитчика. Итак, как говорил восточный мудрец, сорвём наши розы, пока можем. Простите мою весёлость, мистер Армадэль. Хотя я и погребён в провинции, но создан для лондонской жизни, воздух столицы опьяняет меня.
С этим признанием обаятельный Педгифт поставил стул для своего клиента и весело отдал приказания слуге:
Замороженный пунш, Уильям, после супа. Я ручаюсь за пунш, мистер Армадэль. Он сделан по рецепту моего деда. Тот держал таверну и положил основание нашему фамильному состоянию. Я хочу сказать вам, что между Педгифтами был публицист, во мне нет ложной гордости. «Достоинство делает человека, — говорит Поппе. — А остальное все кожа да прюнель». Я занимаюсь и поэзией, и музыкой, сэр, в свои свободные часы, словом, я более или менее в фамильярных отношениях со всеми музами. Ага! Вот и пунш! Выпьем в торжественном молчании за упокой моего двоюродного деда, мистер Армадэль!
Аллэн старался не отстать от своего спутника в весёлости и остроумии, но без успеха. Его поездка в Кингсдоун Крешент весь вечер беспрестанно приходила ему на память — и за обедом, и в театре, куда он поехал затем со своим стряпчим. Когда Педгифт-младший задувал свою свечу в эту ночь перед сном, он покачал своей умной головой и с сожалением произнёс во второй раз: «Женщины».
В десять часов на следующее утро неутомимый Педгифт был уже на месте действия. К великому облегчению Аллэна, он вызвался провести необходимые расспросы в Кингсдоун Крешенте сам лично, пока его клиент подождёт поблизости в кэбе, который привёз их в гостиницу. Минут через пять он явился, разузнав все интересующие их подробности, какие только можно было узнать. Вернувшись, он попросил Аллэна выйти из экипажа и расплатиться с извозчиком, потом вежливо предложил свою руку и провёл клиента через сквер в очень оживлённый переулок — здесь располагалась извозчичья биржа. Тут стряпчий остановился и шутливо спросил, понимает ли мистер Армадэль, как теперь поступить, или необходимо не испытывать его терпение и кое-чего объяснить.
— Я не вижу ничего, кроме извозчичьих экипажей, — с изумлением сказал Аллэн.
Педгифт-младший сочувственно улыбнулся и начал объяснение. В Кингсдоун Крешенте это был дом, в котором сдавались меблированные квартиры. Он настойчиво попросил вызвать хозяина. К нему вышла очень милая женщина с остатками былой красоты на лице. Видимо, пятьдесят лет назад она была очень хороша собой, совершенно во вкусе Педгифта, если бы только он жил в начале нынешнего столетия. Но может быть, мистер Армадэль предпочтёт информацию о миссис Мэндевилль? К несчастью, рассказывать было нечего. У неё ни с кем не было ссоры и ни одного фартинга не осталась она должна. Она уехала, и нельзя было ухватиться ни за один факт, чтобы объяснить это обстоятельство. Или миссис Мэндевилль привыкла так исчезать, или тут крылось что-нибудь такое, чего пока нельзя было выяснить. Педгифт узнал, которого числа и каким образом она уехала. Последнее, возможно, поможет отыскать её. Она уехала в кэбе со слугой, который ходил за ним на ближайшую биржу. Эта биржа была теперь перед их глазами, к этому слуге следовало обратиться прежде всего. Сказав Аллэну, что он вернётся через минуту, Педгифт-младший перешёл чрез улицу и сделал знак слуге пойти с ним в ближайший трактир.
Через некоторое время оба вышли, слуга водил Педгифта попеременно к первому, третьему, четвёртому, пятому и шестому извозчику, кэбы которых стояли на бирже. Самые долгие переговоры проходили с шестым извозчиком и закончились тем, что коляска шестого кэба подъехала к тому месту, на котором стоял Аллэн.
— Садитесь, сэр, — сказал Педгифт, отворяя дверцу. — Я нашёл извозчика. Он помнит эту даму, и, хотя забыл название улицы, он думает, что может найти место, куда отвёз её, когда проедет по этому маршруту. Я рад сообщить вам, мистер Армадэль, что до сих пор нам посчастливилось. Я просил слугу показать мне порядочных извозчиков на бирже, и получилось так, что один из этих порядочных извозчиков отвозил миссис Мэндевилль. Слуга клянётся, что этот извозчик честнейший человек, он ездит на собственной лошади и никогда не попадал ни в какую историю. Такие-то люди, сэр, поддерживают веру в человеческую порядочность. Я разговаривал с ним и согласен со слугой. Думаю, что мы можем на него положиться.
Поиски нужного адреса потребовали некоторого терпения. После того как проехали расстояние между Бэйсуотером и Пимлико, извозчик поехал тише и начал осматриваться вокруг. Раза два он возвращался назад, потом въехал в тихий переулок, заканчивающийся невысокой стеной, и остановился у последнего дома с левой стороны.
— Здесь, господа, — сказал извозчик, отворяя дверь кэба.
Аллэн и его стряпчий вышли, и оба взглянули на дом с чувством какого-то инстинктивного недоверия кэбману. Строения имеют своё лицо, особенно в больших городах, и вид этого дома отличался затаённостью. Выходившие на улицу окна были все закрыты, а шторы на них опущены. Фасад дома казался не больше, чем у других домов на улице, но позади имелась пристройка. В нижнем этаже располагалась лавка, но на витрине, в промежутке, не закрытом красной занавесью, скрывавшей большую часть внутренности помещения от глаз, ничего не было выставлено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— Но, — продолжал Педгифт, сложив руки на груди, — но я вынужден спросить вот о чём: заключается ли дело ваше к миссис Мэндевилль в том, что вам хотелось бы отыскать её следы от Кингсдоуна Крешента до её настоящего местопребывания?
— Конечно, — ответил Аллэн. — Я имею свою причину хотеть увидеть её.
— В таком случае, — сказал Педгифт-младший, — вам следовало задать два вопроса: какого числа и как уехала миссис Мэндевилль. Узнав это, вы должны были выяснить потом, при каких обстоятельствах уехала она. Не было ли у неё несогласия с кем-нибудь или затруднения в денежных делах. Затем, уехала ли она одна или с кем-нибудь. Затем, собственный ли это её дом или она нанимала в нём квартиру, в последнем случае…
— Постойте! Постойте! У меня кружится голова, — закричал Аллэн. — Я не понимаю всех этих тонкостей и к этому не привык.
— А я к этому привык с самого детства, сэр, — заметил Педгифт. — И если я могу вам помочь, скажите только слово.
— Вы очень добры, — ответил Аллэн. — Если вы можете помочь мне найти миссис Мэндевилль и если потом оставите это дело в моих руках…
— Я оставлю все в ваших руках с большим удовольствием, — сказал Педгифт-младший.
«Я поставлю пять против одного, — добавил он мысленно, — что, когда придёт время, ты оставишь все в моих руках!»
— Мы завтра вместе поедем в Бэйсуотер, мистер Армадэль, а пока вот прекрасный суп. Теперь решать юридические вопросы гораздо легче. Я не знаю, что вы скажете, сэр, а я скажу без минутного колебания: приговор будет в пользу челобитчика. Итак, как говорил восточный мудрец, сорвём наши розы, пока можем. Простите мою весёлость, мистер Армадэль. Хотя я и погребён в провинции, но создан для лондонской жизни, воздух столицы опьяняет меня.
С этим признанием обаятельный Педгифт поставил стул для своего клиента и весело отдал приказания слуге:
Замороженный пунш, Уильям, после супа. Я ручаюсь за пунш, мистер Армадэль. Он сделан по рецепту моего деда. Тот держал таверну и положил основание нашему фамильному состоянию. Я хочу сказать вам, что между Педгифтами был публицист, во мне нет ложной гордости. «Достоинство делает человека, — говорит Поппе. — А остальное все кожа да прюнель». Я занимаюсь и поэзией, и музыкой, сэр, в свои свободные часы, словом, я более или менее в фамильярных отношениях со всеми музами. Ага! Вот и пунш! Выпьем в торжественном молчании за упокой моего двоюродного деда, мистер Армадэль!
Аллэн старался не отстать от своего спутника в весёлости и остроумии, но без успеха. Его поездка в Кингсдоун Крешент весь вечер беспрестанно приходила ему на память — и за обедом, и в театре, куда он поехал затем со своим стряпчим. Когда Педгифт-младший задувал свою свечу в эту ночь перед сном, он покачал своей умной головой и с сожалением произнёс во второй раз: «Женщины».
В десять часов на следующее утро неутомимый Педгифт был уже на месте действия. К великому облегчению Аллэна, он вызвался провести необходимые расспросы в Кингсдоун Крешенте сам лично, пока его клиент подождёт поблизости в кэбе, который привёз их в гостиницу. Минут через пять он явился, разузнав все интересующие их подробности, какие только можно было узнать. Вернувшись, он попросил Аллэна выйти из экипажа и расплатиться с извозчиком, потом вежливо предложил свою руку и провёл клиента через сквер в очень оживлённый переулок — здесь располагалась извозчичья биржа. Тут стряпчий остановился и шутливо спросил, понимает ли мистер Армадэль, как теперь поступить, или необходимо не испытывать его терпение и кое-чего объяснить.
— Я не вижу ничего, кроме извозчичьих экипажей, — с изумлением сказал Аллэн.
Педгифт-младший сочувственно улыбнулся и начал объяснение. В Кингсдоун Крешенте это был дом, в котором сдавались меблированные квартиры. Он настойчиво попросил вызвать хозяина. К нему вышла очень милая женщина с остатками былой красоты на лице. Видимо, пятьдесят лет назад она была очень хороша собой, совершенно во вкусе Педгифта, если бы только он жил в начале нынешнего столетия. Но может быть, мистер Армадэль предпочтёт информацию о миссис Мэндевилль? К несчастью, рассказывать было нечего. У неё ни с кем не было ссоры и ни одного фартинга не осталась она должна. Она уехала, и нельзя было ухватиться ни за один факт, чтобы объяснить это обстоятельство. Или миссис Мэндевилль привыкла так исчезать, или тут крылось что-нибудь такое, чего пока нельзя было выяснить. Педгифт узнал, которого числа и каким образом она уехала. Последнее, возможно, поможет отыскать её. Она уехала в кэбе со слугой, который ходил за ним на ближайшую биржу. Эта биржа была теперь перед их глазами, к этому слуге следовало обратиться прежде всего. Сказав Аллэну, что он вернётся через минуту, Педгифт-младший перешёл чрез улицу и сделал знак слуге пойти с ним в ближайший трактир.
Через некоторое время оба вышли, слуга водил Педгифта попеременно к первому, третьему, четвёртому, пятому и шестому извозчику, кэбы которых стояли на бирже. Самые долгие переговоры проходили с шестым извозчиком и закончились тем, что коляска шестого кэба подъехала к тому месту, на котором стоял Аллэн.
— Садитесь, сэр, — сказал Педгифт, отворяя дверцу. — Я нашёл извозчика. Он помнит эту даму, и, хотя забыл название улицы, он думает, что может найти место, куда отвёз её, когда проедет по этому маршруту. Я рад сообщить вам, мистер Армадэль, что до сих пор нам посчастливилось. Я просил слугу показать мне порядочных извозчиков на бирже, и получилось так, что один из этих порядочных извозчиков отвозил миссис Мэндевилль. Слуга клянётся, что этот извозчик честнейший человек, он ездит на собственной лошади и никогда не попадал ни в какую историю. Такие-то люди, сэр, поддерживают веру в человеческую порядочность. Я разговаривал с ним и согласен со слугой. Думаю, что мы можем на него положиться.
Поиски нужного адреса потребовали некоторого терпения. После того как проехали расстояние между Бэйсуотером и Пимлико, извозчик поехал тише и начал осматриваться вокруг. Раза два он возвращался назад, потом въехал в тихий переулок, заканчивающийся невысокой стеной, и остановился у последнего дома с левой стороны.
— Здесь, господа, — сказал извозчик, отворяя дверь кэба.
Аллэн и его стряпчий вышли, и оба взглянули на дом с чувством какого-то инстинктивного недоверия кэбману. Строения имеют своё лицо, особенно в больших городах, и вид этого дома отличался затаённостью. Выходившие на улицу окна были все закрыты, а шторы на них опущены. Фасад дома казался не больше, чем у других домов на улице, но позади имелась пристройка. В нижнем этаже располагалась лавка, но на витрине, в промежутке, не закрытом красной занавесью, скрывавшей большую часть внутренности помещения от глаз, ничего не было выставлено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123