— Да, мне тоже нравится эта книга.
Колчин поставил роман на полку, попрощался с Бочаровой за руку и ушел.
«Да, — с грустью думал Колчин в ожидании электрички на Москву. — Вот что делает с людьми, подобными этому Бочарову, такая безумная, ненасытная жажда денег. Жадность, не ограниченная ничем. Ничем святым. Ни верой в Бога, ни любовью к родине, к родителям, к семье, к детям... А ведь без этого становится все дозволено, никого не жалко. Ведь именно об этом писал Достоевский в романе „Преступление и наказание“, который все изучали когда-то в школе. Да кто же тогда над этим всерьез задумывался?..»
Москва. 29 августа
Первый день долгожданного отпуска Колчин провел так, как провел бы его любой человек, уставший от работы. Отключив телефон, проспал до полудня, затем долго слонялся по квартире, намечая культурную программу на сегодняшний вечер и переворачивая на ходу листки записной книжки.
Многие женские имена вычеркнуты темным фломастером. Бросив книжку на журнальный столик, Колчин упал в кресло и подумал, что число его знакомых, еще не выскочивших замуж или не успевших развестись с мужьями, уменьшается, редеет не по дням, а по часам. Если так и дальше пойдет, звонить будет некому. Останется два варианта дальнейшей частной жизни.
Вариант первый: жениться на какой-нибудь порядочной, честной и красивой девушке, которая, по какому-то недоразумению, еще остается свободной. Вариант второй: записаться в клуб холостяков, посещать их скучные посиделки и купить кулинарную энциклопедию, которой он все равно не станет пользоваться.
Оба варианта серьезной критики не выдерживали.
Имен порядочных и красивых девушек Колчин просто не мог вспомнить. Тут или одно, или другое: или порядочная, или красивая. И пора бы завести новые знакомства, закрутить интрижки, но все как-то времени не хватает с этой работой, руки не доходят.
Вздохнув, Колчин снял трубку и набрал рабочий телефон Нади. Он сказал, что купил хорошего шампанского «Абрау-Дюрсо» и кое-чего вкусненького. Нужно отметить первый день отпуска, Да и вообще — погода шепчет.
Надя приняла предложение, но с некоторыми оговорками.
— Если ты меня сначала не отведешь куда-нибудь, у нас ничего не получится, — сказала она. — Я хочу побыть среди людей. Стандартный выпивон в твоей берлоге меня не устраивает. Кстати, Валера, как дела на работе? О твоем грядущем повышении ничего не слышно?
— Пока ничего, — ответил Колчин.
Он хотел сказать совсем другие слова, но прикусил язык. Для Нади он по-прежнему оставался сотрудником компьютерной фирмы, инженером на голом окладе, терпеливо ожидающим продвижения по служебной лестнице.
— Но намечается загранкомандировка, — неожиданно ляпнул он.
— Загранкомандировка? — В голосе Нади появилась нотка заинтересованности. — Твоя первая загранкомандировка?
— Первая, — робко отозвался Колчин.
— Надеюсь, хоть не в Монголию?
— Это пока неизвестно, — ответил он. — Начальство решает. А что значит «побыть среди людей?» — спросил Колчин. — В кабак, что ли, пойдем? Или в кино?
— На кабак у тебя, боюсь, денег не хватит. Все отпускные там оставишь. А мне придется добавлять. Поэтому давай лучше в кино.
— Тогда в «Пушкинский». Жду тебя без четверти шесть. Билеты будут.
— А что там крутят?
— Последний фильм о Джеймсе Бонде.
— Годится! — выдохнула Надя.
Из кинотеатра вышли в девятом часу. Надя предложила проехаться на метро, но Колчин, как истинный джентльмен, стал ловить тачку. Хотя понимал, что на метро получится быстрее. Колчин с вытянутой рукой топтался на бровке тротуара, Надя стояла рядом.
— Как тебе кино? — спросила она.
— Да как-то все неправдоподобно. Когда одним выстрелом кладут троих, ну, и все остальное...
— Откуда тебе знать, что правдоподобно, а что нет?
Надя раскрыла сумочку, достала сигареты и закурила. Ее рыжие волосы трепал ветер, машины мчались мимо. А Колчин продолжал махать рукой.
— В жизни все бывает круче и страшнее, — честно ответил он.
— А по-моему, здорово. Ну а каким тебе представляется современный суперагент?
— На месте режиссера я показал бы необычного героя. Мой Джеймс Бонд — это человек, который сомневается в ценностях сегодняшнего буржуазного мира, да и в себе самом. У него больна мать или кто-то из близких родственников. Герой разрывается между сыновним долгом и выполнением профессиональных обязанностей. И еще в свободное время он слушает классическую музыку. Читает серьезную литературу. Например, Генриха Манна, Лоренса Стерна...
Надя бросила на асфальт недокуренную сигарету и рассмеялась.
— Кино в первую очередь снимают не для умников с университетскими дипломами, а для простых зрителей. Зрителям не нужен слабак, который во всем сомневается. Сидит у постели любимой мамочки или читает книжки.
Колчин открыл рот, чтобы возразить. Но посмотрел на Надю и подумал, что она очень красивая женщина. Возможно, что не самая честная женщина на свете. Но это в конечном счете не так уж важно. Колчину расхотелось продолжать этот бессмысленный спор.
В конечном счете женщины всегда и во всем правы.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92