— Но поскольку в той стороне дело здорово продвигается, мы выступим совместно. Почему эта девица мешкает?
— По правде, я не знаю, разве только из страха. Марта, здесь есть проход, чтобы ты попала в форт с другими женщинами.
— Я пойду вслед за бойцами, готовыми двинуться на спасение тех, кто остался в нашем доме, — сказала девушка тихим, но твердым голосом.
— А откуда ты знаешь, что именно такое задание предусмотрено для тех, кто здесь построился? — спросил незнакомец, выказывая некоторое недовольство тем, что о его боевых планах стало известно.
— Я вижу это по лицам тех, кому не терпится, — ответила девушка, бросая исподтишка взгляд на Марка, который, стоя в маленькой шеренге, с трудом переносил задержку, грозившую таким большим риском дому его отца и тем, кто в нем находился.
— Вперед! — крикнул незнакомец. — Сейчас нет времени на препирательства. Пусть девица возьмется за ум и поспешит в форт. За мной, мужчины с твердым сердцем, а не то мы придем на помощь слишком поздно.
Марта подождала, пока отряд сделает несколько шагов, а затем, вместо того чтобы подчиниться повторному приказу позаботиться о собственной безопасности, пошла в том же направлении, что и вооруженный отряд.
— Боюсь, что наших сил не хватит, — заметил незнакомец, шагавший впереди рядом с Контентом, — чтобы уберечь дом на таком большом расстоянии без дальнейшей помощи.
— Все-таки тяжким будет испытание, которое заставит нас во второй раз искать в полях место для отдохновения. Каким образом ты получил предупреждение об этом нападении?
— Дикари воображали, что укрылись в укромном месте, но, как ты знаешь, там у меня есть возможность высмотреть их проделки. Провидение присутствует в наших самых искренних расчетах: томительные годы заключения обрели свою награду в этом предупреждении!
Контент как будто согласился, хотя и не очень охотно, но положение дел не позволило вести разговор более подробно.
Подойдя ближе к дому Хиткоутов, они, разумеется, получили большую возможность наблюдать, как обстоит дело в доме и вокруг него. Расположение здания сделало бы отчаянно рискованной любую попытку со стороны находившихся в нем добраться до форта, прежде чем подойдет подкрепление, так как луга, лежавшие между ними, уже кишели свирепыми воинами врага. Но было ясно, что Пуританин, чья дряхлость постоянно держала его внутри дома, не вынашивал такого плана, ибо четко было видно, что люди внутри позакрывали и заперли окна жилища и что энергично готовились другие меры защиты. Чувства Контента, знавшего, что в доме находятся только его жена и отец с единственной женщиной-помощницей, были напряжены до крайности, когда отряд под его командой подтянулся ближе по одну сторону примерно на том же расстоянии, как и отряд врагов, продвигавшихся по диагонали из леса по другую сторону. Он видел усилия тех, кто был ему так дорог, прибегнуть к средствам безопасности, заготовленным, чтобы отбить настоящую опасность, которая теперь угрожала. И его глазам представлялось, что трясущиеся руки Руфи потеряли свою силу после того, как поспешность и сумятица не раз сводили на нет ее старания.
— Мы должны прорваться и атаковать, иначе дикари окажутся проворнее нас! — сказал он голосом, звучавшим хрипло из-за дыхания, участившегося более, чем следовало для человека с его спокойным темпераментом. — Гляди, они входят в сад! Через минуту они будут хозяевами дома!
Но его товарищ шел твердым шагом и смотрел холодным взглядом. Это был понимающий взгляд человека, хорошо знакомого с внезапной опасностью, а лицо выражало властность привыкшего приказывать.
— Не бойся, — ответил он. — Если искусство старого Марка Хиткоута не покинуло его, он знает, как защитить свою крепость от первого приступа. А если мы расстроим наш порядок, то утратим превосходство согласованных действий и, поскольку нас мало, поражение будет неизбежным. Но в этой позиции и при должной стойкости им не удастся нас отбить. Тебе, капитан Контент Хиткоут, не нужно говорить, что тот, кто сейчас советует, видывал стычки с дикарями и до этого часа.
— Я хорошо это знаю… Но разве ты не видишь, как моя Руфь возится со злополучным ставнем комнаты? Женщину убьют из-за ее беспечности, ибо… Смотри! Враг начинает залповую стрельбу!
— Нет, это тот, кто водил мой отряд в совсем другой войне! — воскликнул незнакомец, чья фигура выпрямилась и чьи озабоченные и глубоко прорезанные морщинами черты приобрели выражение, подобное суровой радости, которая вспыхивает в солдате, когда звуки сражения становятся сильнее. — Этот старый Марк Хиткоут верен своим манерам и своему имени! Он выставил кулеврину против ножей! Смотри, они уже готовы отстать от человека, говорящего так смело, и прорываются через заборы влево, так что мы можем проверить, каков-то их характер. Итак, храбрые англичане, у вас сильная рука и гордое сердце, вы поднаторели в выполнении своего долга, и у вас не будет недостатка в примере. Ваши жены и дети смотрят на ваши подвиги. А наверху есть Тот, кто берет на заметку, как вы несете службу в этом деле. Вот проход: покажите свою сноровку!
ГЛАВА XXIII
Гектор: Кто это говорит? Ахилл?
Ахилл: Ахилл!
Гектор: Так подойди! Дай разглядеть тебя!
«Троил и Крессида»
Теперь, вероятно, следует бросить беглый взгляд на общую картину сражения, разгоравшегося в разных частях долины. Отряд, ведомый Дадли и воодушевляемый Миком, сломал свой строй, достигнув лугов позади форта, и, укрываясь за пнями и заборами, бросился в огонь, одолевая неорганизованную шайку, хлынувшую в поля. Это решение вскоре вызвало перемену в манере наступления. Индейцы, в свою очередь, прибегли к помощи укрытий, и сражение приняло тот беспорядочный, но опасный характер, когда решимость и силы человека подвергаются самому суровому испытанию. Успех казался шатким: белые люди то увеличивали расстояние между собой и своими друзьями в доме, то отступали, словно были готовы укрыться за частоколом. Хотя численный перевес был по большому счету на стороне индейцев, оружие и умение служили подспорьем для их противников. Было очевидно желание первых разделаться с маленьким отрядом, противостоявшим их продвижению к деревне, внутри и вокруг которой они видели ту картину лихорадочных усилий, что была уже описана, — зрелище, вряд ли способное охладить яростный пыл наступления индейцев. Но осмотрительность, с которой Дадли руководил боем, делала это чрезвычайно рискованным экспериментом.
Однако каким бы тугодумом ни казался лейтенант в иных обстоятельствах, в данном случае он был способен проявить свои лучшие и самые смелые качества. Будучи высокого роста и мощного телосложения, он ощущал в моменты напряжения всех сил степень уверенности в себе, соизмеримую с присущей ему физической силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
— По правде, я не знаю, разве только из страха. Марта, здесь есть проход, чтобы ты попала в форт с другими женщинами.
— Я пойду вслед за бойцами, готовыми двинуться на спасение тех, кто остался в нашем доме, — сказала девушка тихим, но твердым голосом.
— А откуда ты знаешь, что именно такое задание предусмотрено для тех, кто здесь построился? — спросил незнакомец, выказывая некоторое недовольство тем, что о его боевых планах стало известно.
— Я вижу это по лицам тех, кому не терпится, — ответила девушка, бросая исподтишка взгляд на Марка, который, стоя в маленькой шеренге, с трудом переносил задержку, грозившую таким большим риском дому его отца и тем, кто в нем находился.
— Вперед! — крикнул незнакомец. — Сейчас нет времени на препирательства. Пусть девица возьмется за ум и поспешит в форт. За мной, мужчины с твердым сердцем, а не то мы придем на помощь слишком поздно.
Марта подождала, пока отряд сделает несколько шагов, а затем, вместо того чтобы подчиниться повторному приказу позаботиться о собственной безопасности, пошла в том же направлении, что и вооруженный отряд.
— Боюсь, что наших сил не хватит, — заметил незнакомец, шагавший впереди рядом с Контентом, — чтобы уберечь дом на таком большом расстоянии без дальнейшей помощи.
— Все-таки тяжким будет испытание, которое заставит нас во второй раз искать в полях место для отдохновения. Каким образом ты получил предупреждение об этом нападении?
— Дикари воображали, что укрылись в укромном месте, но, как ты знаешь, там у меня есть возможность высмотреть их проделки. Провидение присутствует в наших самых искренних расчетах: томительные годы заключения обрели свою награду в этом предупреждении!
Контент как будто согласился, хотя и не очень охотно, но положение дел не позволило вести разговор более подробно.
Подойдя ближе к дому Хиткоутов, они, разумеется, получили большую возможность наблюдать, как обстоит дело в доме и вокруг него. Расположение здания сделало бы отчаянно рискованной любую попытку со стороны находившихся в нем добраться до форта, прежде чем подойдет подкрепление, так как луга, лежавшие между ними, уже кишели свирепыми воинами врага. Но было ясно, что Пуританин, чья дряхлость постоянно держала его внутри дома, не вынашивал такого плана, ибо четко было видно, что люди внутри позакрывали и заперли окна жилища и что энергично готовились другие меры защиты. Чувства Контента, знавшего, что в доме находятся только его жена и отец с единственной женщиной-помощницей, были напряжены до крайности, когда отряд под его командой подтянулся ближе по одну сторону примерно на том же расстоянии, как и отряд врагов, продвигавшихся по диагонали из леса по другую сторону. Он видел усилия тех, кто был ему так дорог, прибегнуть к средствам безопасности, заготовленным, чтобы отбить настоящую опасность, которая теперь угрожала. И его глазам представлялось, что трясущиеся руки Руфи потеряли свою силу после того, как поспешность и сумятица не раз сводили на нет ее старания.
— Мы должны прорваться и атаковать, иначе дикари окажутся проворнее нас! — сказал он голосом, звучавшим хрипло из-за дыхания, участившегося более, чем следовало для человека с его спокойным темпераментом. — Гляди, они входят в сад! Через минуту они будут хозяевами дома!
Но его товарищ шел твердым шагом и смотрел холодным взглядом. Это был понимающий взгляд человека, хорошо знакомого с внезапной опасностью, а лицо выражало властность привыкшего приказывать.
— Не бойся, — ответил он. — Если искусство старого Марка Хиткоута не покинуло его, он знает, как защитить свою крепость от первого приступа. А если мы расстроим наш порядок, то утратим превосходство согласованных действий и, поскольку нас мало, поражение будет неизбежным. Но в этой позиции и при должной стойкости им не удастся нас отбить. Тебе, капитан Контент Хиткоут, не нужно говорить, что тот, кто сейчас советует, видывал стычки с дикарями и до этого часа.
— Я хорошо это знаю… Но разве ты не видишь, как моя Руфь возится со злополучным ставнем комнаты? Женщину убьют из-за ее беспечности, ибо… Смотри! Враг начинает залповую стрельбу!
— Нет, это тот, кто водил мой отряд в совсем другой войне! — воскликнул незнакомец, чья фигура выпрямилась и чьи озабоченные и глубоко прорезанные морщинами черты приобрели выражение, подобное суровой радости, которая вспыхивает в солдате, когда звуки сражения становятся сильнее. — Этот старый Марк Хиткоут верен своим манерам и своему имени! Он выставил кулеврину против ножей! Смотри, они уже готовы отстать от человека, говорящего так смело, и прорываются через заборы влево, так что мы можем проверить, каков-то их характер. Итак, храбрые англичане, у вас сильная рука и гордое сердце, вы поднаторели в выполнении своего долга, и у вас не будет недостатка в примере. Ваши жены и дети смотрят на ваши подвиги. А наверху есть Тот, кто берет на заметку, как вы несете службу в этом деле. Вот проход: покажите свою сноровку!
ГЛАВА XXIII
Гектор: Кто это говорит? Ахилл?
Ахилл: Ахилл!
Гектор: Так подойди! Дай разглядеть тебя!
«Троил и Крессида»
Теперь, вероятно, следует бросить беглый взгляд на общую картину сражения, разгоравшегося в разных частях долины. Отряд, ведомый Дадли и воодушевляемый Миком, сломал свой строй, достигнув лугов позади форта, и, укрываясь за пнями и заборами, бросился в огонь, одолевая неорганизованную шайку, хлынувшую в поля. Это решение вскоре вызвало перемену в манере наступления. Индейцы, в свою очередь, прибегли к помощи укрытий, и сражение приняло тот беспорядочный, но опасный характер, когда решимость и силы человека подвергаются самому суровому испытанию. Успех казался шатким: белые люди то увеличивали расстояние между собой и своими друзьями в доме, то отступали, словно были готовы укрыться за частоколом. Хотя численный перевес был по большому счету на стороне индейцев, оружие и умение служили подспорьем для их противников. Было очевидно желание первых разделаться с маленьким отрядом, противостоявшим их продвижению к деревне, внутри и вокруг которой они видели ту картину лихорадочных усилий, что была уже описана, — зрелище, вряд ли способное охладить яростный пыл наступления индейцев. Но осмотрительность, с которой Дадли руководил боем, делала это чрезвычайно рискованным экспериментом.
Однако каким бы тугодумом ни казался лейтенант в иных обстоятельствах, в данном случае он был способен проявить свои лучшие и самые смелые качества. Будучи высокого роста и мощного телосложения, он ощущал в моменты напряжения всех сил степень уверенности в себе, соизмеримую с присущей ему физической силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154