до нее донесся лишь утробный гортанный крик, с которым он утащил свою пленницу в туман.
Катя пыталась вырваться, но, несмотря на ее незаурядную силу, ей не удалось совладать с призраком, который не давал ей двинуть ни рукой, ни ногой.
– Пошел к черту, Рамон! – завизжала она.
Извиваясь как уж, Катя вновь попыталась выскользнуть из железной хватки Наварро; на этот раз ей удалось освободить руку – как раз ту, в которой она до сих пор сжимала нож. Не теряя времени, она нанесла удар своему противнику – Рамону Наварро. Нож вонзился ему в бок и там застрял.
И пока Катя не успела вытащить свое оружие, Наварро вновь заломил ей руки за спину. Она продолжала яростно извиваться, осыпая его проклятиями – сначала английскими, потом румынскими. Однако через несколько минут женщина утомилась и затихла.
Катя погрузилась в молчание так внезапно, что Тэмми даже решила, что Наварро убил свою пленницу. Но – как и всегда в этом доме – оказалось, что все не так просто.
Туманная завеса внезапно развеялась, словно унесенная мощными порывами резко поднявшегося ветра. И, подобно актерам, вышедшим на авансцену для финального поклона, из серого марева один за другим начали появляться призраки – четвертый, пятый, шестой, десятый, двенадцатый…
И все они смотрели в одну сторону; десятки полных ненависти глаз были устремлены на Катю.
Точно пойманное животное, она вновь начала судорожно дергаться, пытаясь вырваться из цепких рук Наварро. К немалому удивлению Тэмми, призрак выпустил свою пленницу. Она тут же потянулась к ножу, все еще торчавшему у него в боку. Но прежде чем она успела ухватить клинок, Наварро изо всех сил дернул ее за платье. Легкая розовая ткань треснула, явив на всеобщее обозрение восхитительные Катины груди.
Выражение ее лица мгновенно изменилось, ярость, сверкавшая во взоре, погасла. Наварро нагнулся и прижался лицом к ложбинке между ее грудями.
Катя засмеялась легким серебристым смехом; несомненно, то был искусственный смех – однако он сделал свое дело. Наварро принялся лизать ее шелковистую кожу, поднимаясь все выше, к стройной, точеной шее. Тело Кати блестело, соски, возбужденные его прикосновениями, затвердели. В упоении прикрыв глаза, она промурлыкала что-то по-румынски. Судя по ее тону, то были слова ободрения и восторга. Наварро оставил ее шею и принялся ласкать губами левую грудь; руками он обвил ноги Кати и приподнял ее.
Призраки, обступившие их плотным кольцом, внимательно наблюдали, как Катя тает от наслаждения.
Смех ее уже не был искусственным, она в изнеможении откинула голову назад. Наварро между тем перестал лизать ее; он поднимал ее все выше, выше, выше, пока Катя, со своей сверкающей грудью и заливистым смехом, не оказалась в воздухе у него над головой.
Лишь тогда она открыла глаза, и смех ее внезапно оборвался. Она вновь заговорила по-румынски, но на этот раз голос ее звучал раздраженно и испуганно. Впрочем, говорить долго ей не пришлось – Наварро с размаху бросил ее в толпу мертвецов.
Казалось, на несколько мгновений Катя зависла в воздухе, прежде чем попасть в руки тех, кто так давно хотел завладеть ею.
Наконец она упала. И очутилась в объятиях призраков, своих давних друзей, которые так терпеливо ждали, когда она вновь распахнет перед ними двери «дворца мечты», и были так горько разочарованы.
И после всех этих лет – тоскливых лет, когда они страдали от ее холодности, ее безразличия, ее жестоких игр, – призраки получили возможность отомстить.
Катя испустила пронзительный вопль, когда ледяные пальцы мертвецов коснулись ее кожи; она визжала и билась, словно маленькая девочка, попавшая в руки насильника. Но призраки внимали ее воплям с тем же равнодушием, с которым она все эти годы внимала их горестным стонам.
Они вцеплялись ей в волосы, вырывая их с корнем. Раздирали гладкую, безупречную кожу, на которой не оставило следов время. Рвали зубами соски, они выдирали куски плоти из ее влагалища и засовывали ей в рот, чтобы заставить ее молчать.
Собственная смерть, которую пришлось пережить этим людям, ожесточила их. Но еще сильнее их ожесточило время – время, проведенное в каньоне, под проливным дождем или палящим зноем. И теперь они не знали снисхождения.
Они тянули Катю в разные стороны, словно дети, которые не могут поделить куклу. Но ее непрочная плоть не была предназначена для столь грубого обращения. Призраки слишком быстро разорвали свою игрушку на части.
Нескольких секунд хватило, чтобы превратить в окровавленные клочья то, что совсем недавно было Катей Люпи; обломки костей торчали из ее изувеченных рук и ног, влагалище было разодрано до середины живота. Но в изуродованном теле по-прежнему теплились остатки жизни; Катя все еще стонала, умоляя своих мучителей о пощаде.
Однако они оставались глухи к ее мольбам. Мечты об этой расправе они лелеяли годами; каждый с наслаждением представлял, как доберется до ненавистного тела. И вот теперь самые жуткие их фантазии осуществились. Кто-то медленно сдирал кожу с ее лица, превращая бархатистые щеки в окровавленную массу. Две женщины-призрака, действуя дружно и согласованно, оторвали ей груди, превратив эти соблазнительные выпуклости в два наполненных жиром мешка.
Но жизнь оставила истерзанное тело быстрее, чем того хотели мучители.
Катины крики стихли. Конвульсивные подергивания прекратились. Она бессильно повисла на их руках – поломанная кукла, которую уже невозможно починить.
Желая удостовериться в том, что жертва мертва и забава окончилась, Вирджиния Мэйпл, вторая жертва звездного мора, начавшегося смертью Рудольфа Валентино, просунула руку в рот убитой. Добравшись до черепной коробки, Вирджиния загребла целую пригоршню мозгов и швырнула их на пол.
Тем временем кто-то другой, запустив пятерню в разодранное влагалище, принялся извлекать наружу внутренности Кати. Ее органы – свитки кишок, печень, желудок – появлялись один за другим, разноцветные, как платки в ящике фокусника.
И за всем этим, оцепенев, наблюдала Тэмми.
Она вовсе не хотела этого видеть, и в то же время жуткое зрелище неодолимо приковывало ее взор. Все время, пока продолжалась расправа, она ни разу не отвернулась, хотя постоянно твердила себе о том, что не должна смотреть на подобный разгул жестокости. Подобный садизм не доставлял ей удовлетворения, пусть даже жертвой безумного изуверства стал ее злейший враг.
И все же, когда призраки утащили жалкие останки Кати в туман, чтобы там, возможно, продолжить глумиться над ними, Тэмми вздохнула с облегчением. По крайней мере, теперь эта сука точно была мертва. Данную фразу Тэмми произнесла вслух. Однако Джерри, убежденный пессимист, не разделял ее уверенности.
– Здесь, в каньоне Холодных Сердец, очевидное часто оказывается обманчивым, – заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
Катя пыталась вырваться, но, несмотря на ее незаурядную силу, ей не удалось совладать с призраком, который не давал ей двинуть ни рукой, ни ногой.
– Пошел к черту, Рамон! – завизжала она.
Извиваясь как уж, Катя вновь попыталась выскользнуть из железной хватки Наварро; на этот раз ей удалось освободить руку – как раз ту, в которой она до сих пор сжимала нож. Не теряя времени, она нанесла удар своему противнику – Рамону Наварро. Нож вонзился ему в бок и там застрял.
И пока Катя не успела вытащить свое оружие, Наварро вновь заломил ей руки за спину. Она продолжала яростно извиваться, осыпая его проклятиями – сначала английскими, потом румынскими. Однако через несколько минут женщина утомилась и затихла.
Катя погрузилась в молчание так внезапно, что Тэмми даже решила, что Наварро убил свою пленницу. Но – как и всегда в этом доме – оказалось, что все не так просто.
Туманная завеса внезапно развеялась, словно унесенная мощными порывами резко поднявшегося ветра. И, подобно актерам, вышедшим на авансцену для финального поклона, из серого марева один за другим начали появляться призраки – четвертый, пятый, шестой, десятый, двенадцатый…
И все они смотрели в одну сторону; десятки полных ненависти глаз были устремлены на Катю.
Точно пойманное животное, она вновь начала судорожно дергаться, пытаясь вырваться из цепких рук Наварро. К немалому удивлению Тэмми, призрак выпустил свою пленницу. Она тут же потянулась к ножу, все еще торчавшему у него в боку. Но прежде чем она успела ухватить клинок, Наварро изо всех сил дернул ее за платье. Легкая розовая ткань треснула, явив на всеобщее обозрение восхитительные Катины груди.
Выражение ее лица мгновенно изменилось, ярость, сверкавшая во взоре, погасла. Наварро нагнулся и прижался лицом к ложбинке между ее грудями.
Катя засмеялась легким серебристым смехом; несомненно, то был искусственный смех – однако он сделал свое дело. Наварро принялся лизать ее шелковистую кожу, поднимаясь все выше, к стройной, точеной шее. Тело Кати блестело, соски, возбужденные его прикосновениями, затвердели. В упоении прикрыв глаза, она промурлыкала что-то по-румынски. Судя по ее тону, то были слова ободрения и восторга. Наварро оставил ее шею и принялся ласкать губами левую грудь; руками он обвил ноги Кати и приподнял ее.
Призраки, обступившие их плотным кольцом, внимательно наблюдали, как Катя тает от наслаждения.
Смех ее уже не был искусственным, она в изнеможении откинула голову назад. Наварро между тем перестал лизать ее; он поднимал ее все выше, выше, выше, пока Катя, со своей сверкающей грудью и заливистым смехом, не оказалась в воздухе у него над головой.
Лишь тогда она открыла глаза, и смех ее внезапно оборвался. Она вновь заговорила по-румынски, но на этот раз голос ее звучал раздраженно и испуганно. Впрочем, говорить долго ей не пришлось – Наварро с размаху бросил ее в толпу мертвецов.
Казалось, на несколько мгновений Катя зависла в воздухе, прежде чем попасть в руки тех, кто так давно хотел завладеть ею.
Наконец она упала. И очутилась в объятиях призраков, своих давних друзей, которые так терпеливо ждали, когда она вновь распахнет перед ними двери «дворца мечты», и были так горько разочарованы.
И после всех этих лет – тоскливых лет, когда они страдали от ее холодности, ее безразличия, ее жестоких игр, – призраки получили возможность отомстить.
Катя испустила пронзительный вопль, когда ледяные пальцы мертвецов коснулись ее кожи; она визжала и билась, словно маленькая девочка, попавшая в руки насильника. Но призраки внимали ее воплям с тем же равнодушием, с которым она все эти годы внимала их горестным стонам.
Они вцеплялись ей в волосы, вырывая их с корнем. Раздирали гладкую, безупречную кожу, на которой не оставило следов время. Рвали зубами соски, они выдирали куски плоти из ее влагалища и засовывали ей в рот, чтобы заставить ее молчать.
Собственная смерть, которую пришлось пережить этим людям, ожесточила их. Но еще сильнее их ожесточило время – время, проведенное в каньоне, под проливным дождем или палящим зноем. И теперь они не знали снисхождения.
Они тянули Катю в разные стороны, словно дети, которые не могут поделить куклу. Но ее непрочная плоть не была предназначена для столь грубого обращения. Призраки слишком быстро разорвали свою игрушку на части.
Нескольких секунд хватило, чтобы превратить в окровавленные клочья то, что совсем недавно было Катей Люпи; обломки костей торчали из ее изувеченных рук и ног, влагалище было разодрано до середины живота. Но в изуродованном теле по-прежнему теплились остатки жизни; Катя все еще стонала, умоляя своих мучителей о пощаде.
Однако они оставались глухи к ее мольбам. Мечты об этой расправе они лелеяли годами; каждый с наслаждением представлял, как доберется до ненавистного тела. И вот теперь самые жуткие их фантазии осуществились. Кто-то медленно сдирал кожу с ее лица, превращая бархатистые щеки в окровавленную массу. Две женщины-призрака, действуя дружно и согласованно, оторвали ей груди, превратив эти соблазнительные выпуклости в два наполненных жиром мешка.
Но жизнь оставила истерзанное тело быстрее, чем того хотели мучители.
Катины крики стихли. Конвульсивные подергивания прекратились. Она бессильно повисла на их руках – поломанная кукла, которую уже невозможно починить.
Желая удостовериться в том, что жертва мертва и забава окончилась, Вирджиния Мэйпл, вторая жертва звездного мора, начавшегося смертью Рудольфа Валентино, просунула руку в рот убитой. Добравшись до черепной коробки, Вирджиния загребла целую пригоршню мозгов и швырнула их на пол.
Тем временем кто-то другой, запустив пятерню в разодранное влагалище, принялся извлекать наружу внутренности Кати. Ее органы – свитки кишок, печень, желудок – появлялись один за другим, разноцветные, как платки в ящике фокусника.
И за всем этим, оцепенев, наблюдала Тэмми.
Она вовсе не хотела этого видеть, и в то же время жуткое зрелище неодолимо приковывало ее взор. Все время, пока продолжалась расправа, она ни разу не отвернулась, хотя постоянно твердила себе о том, что не должна смотреть на подобный разгул жестокости. Подобный садизм не доставлял ей удовлетворения, пусть даже жертвой безумного изуверства стал ее злейший враг.
И все же, когда призраки утащили жалкие останки Кати в туман, чтобы там, возможно, продолжить глумиться над ними, Тэмми вздохнула с облегчением. По крайней мере, теперь эта сука точно была мертва. Данную фразу Тэмми произнесла вслух. Однако Джерри, убежденный пессимист, не разделял ее уверенности.
– Здесь, в каньоне Холодных Сердец, очевидное часто оказывается обманчивым, – заметил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192