Теперь комната, где она прежде находилась, была доступна всем ветрам и бурям. Окажись кто-нибудь в ней той зимой, он стал бы свидетелем удивительного зрелища: сквозь восемь куполов, которые потрескались, как яичная скорлупа, спиралевидными нитями струился снег. Комната была совершенно пуста. Прежде чем приступить к извлечению плиток, нанятым Зеффером рабочим пришлось освободить помещение от той мебели, что здесь складировали монахи. Кое-что украли, кое-что пошло на дрова, а прочее – примерно четверть от общего числа – осталось гнить в том месте, где было свалено. Падающий изящным серпантином снег покрывал пол комнаты островками снега, которые не только не таяли на протяжении четырех холодных месяцев, но с каждым новым снегопадом и бурей становились все выше и шире.
Накануне оттепели, наступившей в середине апреля, под грузом снега и льда сводчатый потолок окончательно проломился и рухнул вниз. Никто не видел и не слышал, как и когда это случилось. Комната, которая на протяжении нескольких веков хранила плиточный шедевр, была похоронена под грудой штукатурки, дерева и камня, заполнивших ее до половины. И в последующие годы никто из являвшихся сюда порой посетителей – каждое лето к крепости приезжали исследователи, которые подчас воображали себе, будто ступают на территорию некоего мрачного, но таинственного мира, очевидно принадлежавшего Владу Цепешу, чьи легендарные земли простирались в Трансильвании, расположенной всего в ста милях к западу, – никто особенно не стремился раскопать руины, равно как никто не задавался вопросом, какую роль исполняла на протяжении долгого времени погребенная под обломками комната. Но и прояви исследователи к ней искренний интерес, вряд ли даже самым умным из них удалось бы прийти к правильному заключению. Тайна разрушенной комнаты пребывала теперь на другом континенте и готовилась к тому, чтобы своим сомнительным содержанием усладить взор новой и притом весьма уязвимой аудитории. Эти мужчины и женщины, подобно изразцовому шедевру, совсем недавно покинули свою родину и в погоне за славой оставили домашний очаг и отвергли алтарь – единственные талисманы, способные защитить их от вероломства «Охоты».
ЧАСТЬ II
ВОЛНЕНИЕ СЕРДЦА
Глава 1
Этим вечером в лос-анджелесском театре «Громэнс Чайниз» была премьера. Китайцы устраивали подобное с 1927 года, но тогда толпы народа, конечно, собирались гораздо больше, чем сейчас, а Голливудский бульвар наводняли тысячи, если не сотни тысяч людей, жаждущих увидеть звезду современности. Тем не менее, событие, которому предстояло нынче состояться, снискало почти такую же популярность. Хотя кинорепортеры, муссируя состоявшуюся премьеру, заявляли в ближайших утренних выпусках «Верайети» и «Холливуд репортер», что толпа поклонников, поджидавших промозглым вечером появления кинозвезды, Тодда Пикетта, составляла четыре тысячи человек, на самом деле их число было меньше чем вдвое.
И тем не менее, треть бульвара была забаррикадирована и для придания событию большего драматизма уставлена несколькими полицейскими машинами.
Когда к красному ковру подъехали лимузины, дверцы в них открыли капельдинеры, облаченные в черные кожаные костюмы, в которых орудовали отрицательные персонажи демонстрируемого фильма. Одновременно в толпе принялись за работу несколько «крикунов», нанятых служащими рекламного отдела киностудии, чтобы слегка подзадорить публику. Кричали они до тех пор, пока из лимузина не показалось лицо первого пассажира. В сегодняшнем списке гостей значилось много известных имен, и появление каждой звезды сопровождалось неистовым визгом поклонников. Хотя Круза среди них не было, зато ожидались Николь Кидман и Шварценеггер, который сыграл в картине небольшую роль – скромного и застенчивого Гэллоуза, в которого мстительный брутальный герой Тодда Пикетта должен был в свое время воплотиться добровольно или, в случае отказа, под давлением призраков прежних инкарнаций. Сигурни Уивер исполнила роль женщины, которой однажды удалось разрушить проклятие Гэллоуза, и к которой должен был направиться герой Пикетта, спасаясь от преследования призраков. Фанаты встретили ее появление у входа театра громким ревом восхищения. Улыбнувшись и помахав им рукой, она позволила фотографам запечатлеть себя на пленку, но приближаться к толпе не стала. У нее уже был опыт общения с настырными поклонниками, поэтому она стремительно зашагала по красному ковру прочь от их пальцев.
– Мы любим тебя, Рипли! – кричали ей вслед, обращаясь к ней по имени героини, которым ее будут называть поклонники вплоть до последних дней жизни. Даже услышав имя Рипли, она продолжала махать рукой, но ни на ком не останавливала свой взор.
Из следующего лимузина вышла Сьюзи Хенстелл, новая яркая звезда на кинематографическом небосклоне, также снявшаяся в фильме «Виселица», которую журнал «Вэнити фэйр» причислил к первой десятке самых популярных имен Голливуда. Эта блондинка очень маленького роста (чего на экране не было видно) все время хихикала: в лимузине на пару со своим дружком она подзаправилась небольшой порцией марихуаны, что сказалось на ней не лучшим образом. Когда звезда ступила на красный ковер, ноги у нее слегка заплетались. Тем не менее, толпа поклонников ожидала ее появления с вожделением, что, несомненно, явилось результатом рекламной кампании, которую на протяжении нескольких месяцев проводила пресса, подкрепляя популярность актрисы публикациями ее проникновенных интервью и фотографий. Благодаря усилиям журналистов публика восприняла эту особу как вполне состоявшуюся звезду, несмотря на то, что судить о ее актерских дарованиях имела возможность лишь по нескольким кадрам рекламного ролика. Разве могла озаботить разгоряченную толпу такая мелочь, что актриса не вполне отвечала созданному ею образу? В отличие от миссис Уивер, которая вела себя весьма разумно и, позволив фотографам сделать несколько снимков, через минуту удалилась прочь, Сьюзи Хенстелл оказалась весьма падкой до лести и почитания. Она направилась прямиком к баррикадам, где несколько женщин размахивали сувенирными программами. Подписав некоторые из них, она одарила своего спутника, шестифутового секс-символа фирмы «Келвин Кляйн», глуповатым, разбухающим от гордыни взглядом. Тот в свою очередь устремил на нее томный, отсутствующий взор – единственный в его репертуаре. Подобным образом он смотрел на всех женщин везде и всегда, даже когда приходил в движение знак его мужского достоинства или вылезала из трусов голая задница. Если не считать этой особенности, то во всем прочем он являл собой образ сногсшибательного, можно сказать, рокового красавца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
Накануне оттепели, наступившей в середине апреля, под грузом снега и льда сводчатый потолок окончательно проломился и рухнул вниз. Никто не видел и не слышал, как и когда это случилось. Комната, которая на протяжении нескольких веков хранила плиточный шедевр, была похоронена под грудой штукатурки, дерева и камня, заполнивших ее до половины. И в последующие годы никто из являвшихся сюда порой посетителей – каждое лето к крепости приезжали исследователи, которые подчас воображали себе, будто ступают на территорию некоего мрачного, но таинственного мира, очевидно принадлежавшего Владу Цепешу, чьи легендарные земли простирались в Трансильвании, расположенной всего в ста милях к западу, – никто особенно не стремился раскопать руины, равно как никто не задавался вопросом, какую роль исполняла на протяжении долгого времени погребенная под обломками комната. Но и прояви исследователи к ней искренний интерес, вряд ли даже самым умным из них удалось бы прийти к правильному заключению. Тайна разрушенной комнаты пребывала теперь на другом континенте и готовилась к тому, чтобы своим сомнительным содержанием усладить взор новой и притом весьма уязвимой аудитории. Эти мужчины и женщины, подобно изразцовому шедевру, совсем недавно покинули свою родину и в погоне за славой оставили домашний очаг и отвергли алтарь – единственные талисманы, способные защитить их от вероломства «Охоты».
ЧАСТЬ II
ВОЛНЕНИЕ СЕРДЦА
Глава 1
Этим вечером в лос-анджелесском театре «Громэнс Чайниз» была премьера. Китайцы устраивали подобное с 1927 года, но тогда толпы народа, конечно, собирались гораздо больше, чем сейчас, а Голливудский бульвар наводняли тысячи, если не сотни тысяч людей, жаждущих увидеть звезду современности. Тем не менее, событие, которому предстояло нынче состояться, снискало почти такую же популярность. Хотя кинорепортеры, муссируя состоявшуюся премьеру, заявляли в ближайших утренних выпусках «Верайети» и «Холливуд репортер», что толпа поклонников, поджидавших промозглым вечером появления кинозвезды, Тодда Пикетта, составляла четыре тысячи человек, на самом деле их число было меньше чем вдвое.
И тем не менее, треть бульвара была забаррикадирована и для придания событию большего драматизма уставлена несколькими полицейскими машинами.
Когда к красному ковру подъехали лимузины, дверцы в них открыли капельдинеры, облаченные в черные кожаные костюмы, в которых орудовали отрицательные персонажи демонстрируемого фильма. Одновременно в толпе принялись за работу несколько «крикунов», нанятых служащими рекламного отдела киностудии, чтобы слегка подзадорить публику. Кричали они до тех пор, пока из лимузина не показалось лицо первого пассажира. В сегодняшнем списке гостей значилось много известных имен, и появление каждой звезды сопровождалось неистовым визгом поклонников. Хотя Круза среди них не было, зато ожидались Николь Кидман и Шварценеггер, который сыграл в картине небольшую роль – скромного и застенчивого Гэллоуза, в которого мстительный брутальный герой Тодда Пикетта должен был в свое время воплотиться добровольно или, в случае отказа, под давлением призраков прежних инкарнаций. Сигурни Уивер исполнила роль женщины, которой однажды удалось разрушить проклятие Гэллоуза, и к которой должен был направиться герой Пикетта, спасаясь от преследования призраков. Фанаты встретили ее появление у входа театра громким ревом восхищения. Улыбнувшись и помахав им рукой, она позволила фотографам запечатлеть себя на пленку, но приближаться к толпе не стала. У нее уже был опыт общения с настырными поклонниками, поэтому она стремительно зашагала по красному ковру прочь от их пальцев.
– Мы любим тебя, Рипли! – кричали ей вслед, обращаясь к ней по имени героини, которым ее будут называть поклонники вплоть до последних дней жизни. Даже услышав имя Рипли, она продолжала махать рукой, но ни на ком не останавливала свой взор.
Из следующего лимузина вышла Сьюзи Хенстелл, новая яркая звезда на кинематографическом небосклоне, также снявшаяся в фильме «Виселица», которую журнал «Вэнити фэйр» причислил к первой десятке самых популярных имен Голливуда. Эта блондинка очень маленького роста (чего на экране не было видно) все время хихикала: в лимузине на пару со своим дружком она подзаправилась небольшой порцией марихуаны, что сказалось на ней не лучшим образом. Когда звезда ступила на красный ковер, ноги у нее слегка заплетались. Тем не менее, толпа поклонников ожидала ее появления с вожделением, что, несомненно, явилось результатом рекламной кампании, которую на протяжении нескольких месяцев проводила пресса, подкрепляя популярность актрисы публикациями ее проникновенных интервью и фотографий. Благодаря усилиям журналистов публика восприняла эту особу как вполне состоявшуюся звезду, несмотря на то, что судить о ее актерских дарованиях имела возможность лишь по нескольким кадрам рекламного ролика. Разве могла озаботить разгоряченную толпу такая мелочь, что актриса не вполне отвечала созданному ею образу? В отличие от миссис Уивер, которая вела себя весьма разумно и, позволив фотографам сделать несколько снимков, через минуту удалилась прочь, Сьюзи Хенстелл оказалась весьма падкой до лести и почитания. Она направилась прямиком к баррикадам, где несколько женщин размахивали сувенирными программами. Подписав некоторые из них, она одарила своего спутника, шестифутового секс-символа фирмы «Келвин Кляйн», глуповатым, разбухающим от гордыни взглядом. Тот в свою очередь устремил на нее томный, отсутствующий взор – единственный в его репертуаре. Подобным образом он смотрел на всех женщин везде и всегда, даже когда приходил в движение знак его мужского достоинства или вылезала из трусов голая задница. Если не считать этой особенности, то во всем прочем он являл собой образ сногсшибательного, можно сказать, рокового красавца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192