И добились лишь одной строчки в выпуске новостей.
Я выключил телевизор и заполз под одеяло. В первый раз я понял по-настоящему, насколько мы жалкие. Филипп организовал боевой отряд, выработал реальный план, и в результате - ничего.
Меньше, чем ничего.
Я подумал, сколько человек из нашего ополчения убиты. А если они в тюрьме?
Филипп вернулся в Томпсон через неделю, побитый и униженный, окруженный потрепанными остатками своей армии.
Правительство даже не посчитало их достойными заключения в тюрьму. Не было выдвинуто никаких обвинений.
Погибли сто пятьдесят три человека.
Мы были более чем готовы встречать Филиппа как героя, но в своих собственных глазах он был неудачником, его великие планы - смехотворными; и с этого момента он исчез с глаз публики и отступил в забвение.
Глен Джонстон попробовал сделать передачу по следам событий, взять у Филиппа интервью о том, что случилось, но впервые в своей жизни Филипп отказался от бесплатной рекламы.
Больше я никогда не видел его по телевизору.
Глава 7
Новый год наступил и прошел. Мы с Джейн решили, что хотим ребенка, и она выбросила свои пилюли и мы стали стараться. Не вышло. Джейн хотела пойти к доктору, но я сказал - нет, попробуем еще. У меня было чувство, что это моя вина, но я не знал, хочу ли я знать это наверное.
Когда я окончил колледж, когда впервые получил работу в “Отомейтед интерфейс”, мне, казалось, что жизнь только начинается, что она вся впереди. Теперь время летело вперед. Скоро мне будет тридцать. Потом сорок. Потом старость. Потом смерть. Штамп говорил правду: жизнь коротка.
И что же я делал в своей жизни? Был ли в ней смысл? Изменится ли мир от того, что я в нем жил? Или смысл был в том, что смысла нет, что мы существуем только сейчас, а когда-нибудь уже не будем, и надо просто получать удовольствие, пока мы еще есть?
Я не знал, и понимал, что вряд ли когда-нибудь узнаю.
Как-то после работы зашел Джеймс, и Джейн пригласила его остаться к обеду. Потом мы с ним вышли на заднее крыльцо и стали вспоминать старые времена. Я припомнил мой первый выход с террористами - когда мы ходили в суд, и мы оба начали смеяться.
- Никогда не забуду морды этого судьи, когда ты крикнул ему “отсоси!”.
Я так смеялся, что слезы выступили на глазах.
- А помнишь Бастера? Он все кричал “гвоздюк!”
Мы по-прежнему смеялись, но уже немножко с грустью, и я подумал о Бастере. Я вспомнил, как он выглядел там, в Старом Городе в Фэмилиленде, когда его пристрелили серые костюмы.
Мы затихли и стали смотреть на звезды. В ночном небе Аризоны были видны все главные созвездия на туманном фоне Млечного Пути.
- Вы там не заснули, ребята? - спросила Джейн из кухни. - Что-то у вас слишком тихо.
- Просто задумались, - ответил я. Джеймс откинулся на стуле.
- Ты здесь счастлив? - спросил он. Я пожал плечами.
- Где-то, я слыхал, есть страна, - сказал он. - Страна Незаметных. Я фыркнул:
- Атлантида или Лемурия?
- Я серьезно. - Он заговорил шепотом. - Там мы можем быть свободными. Свободными по-настоящему. Не рабами “Томпсона”. Иногда я чувствую, что мы вроде домашних пуделей, дрессированных зверушек, которые снова и снова делают то, что им говорят.
Я промолчал. Это чувство было мне знакомо.
- Я слыхал, что это город, - сказал я наконец. - Где-то в Айове.
- А я слыхал, что это страна. Где-то в Тихом океане, между Гавайями и Австралией. Из дома доносился стук тарелок.
- Думаю уходить, - произнес Джеймс. - Здесь мне делать нечего. Просто время убиваю. Я думаю поискать эту другую страну. - Он помолчал. - Я вот думал, не захочешь ли ты со мной.
Отчасти мне хотелось. Мне отчасти недоставало живой жизни и приключений на дорогах. Отчасти меня тоже душил Томпсон. Но Джейн любила этот город. А я любил Джейн. И я никогда больше ничего не сделаю, что может поставить наши отношения под угрозу.
И отчасти я сам любил этот город. Я попытался обратить все в шутку:
- Ты просто здесь не нашел женщины своей мечты.
- И это тоже, - серьезно кивнул он. Я медленно покачал головой:
- Не могу, - сказал я. - Здесь я теперь живу. Здесь мой дом.
Он кивнул, как будто этого ответа и ожидал.
- Ты спрашивал других террористов?
- Нет. Но спрошу.
- Но ведь тебе тоже здесь нравится? - спросил я. - Я знаю, что ты думаешь об этом городе. Но все равно он тебе нравится, правда?
- Да, - признал он.
- Что же мы за хмыри такие? Вроде роботов. Нажми нужную кнопку, и получишь ожидаемую реакцию.
- Мы - Незаметные.
Я поднял глаза к небу.
- Но что это значит? Почему это? Даже в том, что мы Незаметные, нет последовательности. Это не абсолютно. Там, где я работал, так там был один парень, который меня видел и замечал, когда не замечал уже никто. А Джо?
- Магия законов не имеет, - ответил Джеймс. - Законы - это у науки. Ты пытаешься мыслить в научных терминах. Это не генетика, не физика, это не подходит ни под один свод правил. Это просто есть. Алхимики пытались вывести законы магии и пришли к науке, но магия просто существует. Для нее нет рациональной причины, объяснения или выводов.
- Магия?
- Может быть, это не то слово. - Джеймс наклонился вперед, передние ножки его стула опустились на крыльцо. - Я только знаю, что чем бы ни было то, что делает нас Незаметными, его не измеришь, не исчислишь и не объяснишь. Это не физика, а метафизика.
- Может быть, мы - кристаллы, астрально спроецированные в человеческую форму. Он засмеялся и встал.
- Может быть. - Он посмотрел на часы. - Слушай, уже поздно, пора идти. Завтра на работу.
- Мне тоже. За бесплатно.
- Странный этот мир.
Мы прошли через дом, он попрощался с Джейн, и я проводил его до машины.
- Ты и в самом деле уходишь? - спросил я.
- Не знаю. Наверное.
- Дай мне знать, когда решишь.
- Конечно.
Я смотрел ему вслед, пока хвостовые огни его машины не свернули за угол. Я еще не устал, и мне не хотелось сидеть в доме и смотреть телевизор. Джейн была согласна, и как только она закончила с посудой, мы вышли пройтись. Дошли до моего прежнего дома, постояли у маленького причала, где стояла на якоре детская парусная лодка.
Мы глядели на небольшое искусственное озеро, петляющее среди кондоминиумов. Джейн обняла меня за талию и положила мне голову на плечо.
- Помнишь, как мы ходили на наш пирс в Ньюпорте?
- И ужинали у “Руби”?
- Чизбургер с кольцами лука, - улыбнулась она. - Отлично было бы сейчас.
- Ассорти из моллюсков у “Краб кукера” звучит лучше.
Мы помолчали.
- Наверное, мы никогда не будем жить в Лагуна-Бич, - тихо сказала она.
У меня возле уха жужжал комар, и я его прихлопнул. Вдруг дома возле озера показались мне дешевкой, а само озеро - жалкой имитацией. Я вспомнил глубокую тьму океанской ночи, кучки огней, отмечавшие города на берегу, видимые с пирса, и мне стало неизмеримо грустно. Я почти был готов заплакать. Больше всего мне хотелось, чтобы все переменилось, чтобы я вернулся к своей прежней жизни в нашей старой квартире, и ничего этого вообще не случилось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92