ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


И заметил, что смех за кадром идет там, где мне смешнее всего.
Я выключил телевизор.
Джейн вернулась около девяти. Я уже уговорил шесть банок и мне стало если не лучше, то хотя бы я не так зациклился на своих проблемах. Джейн посмотрела на меня, нахмурилась, прошла мимо меня и положила блокноты на кухонный стол. Взяла сертификат оттуда, где я его оставил.
- Что это?
А я и забыл, что выиграл ужин. Я показал очередной банкой пива.
- Можешь меня поздравить. На работе была лотерея, и я выиграл.
Она прочла сертификат:
- “Элиз”?
- Ага.
- Потрясающе!
- Именно. Потрясающе.
Она снова нахмурилась.
- Да что с тобой?
- Ничего, - ответил я. - Просто ничего.
Я допил пиво, поставил банку на стол рядом с ее пустыми товарками и пошел в туалет, где меня тут же и вывернуло.
На ужин в “Элиз” мы пошли через три недели. Дитя пригородов, я не помню случая, чтобы я ел в нетиповых ресторанах. От “Макдональдса” до “Лавса”, от “Черного Ангуса” и до “Дона Хосе” - рестораны, которые я осчастливил когда-либо своим посещением, не были оригинальными ресторанами, отражающими личность владельцев, а всегда типовыми корпоративными обжорками, уютными надежностью своего единообразия. Когда мы вошли в дверь и я увидел элегантный декор, шикарных клиентов, я понял, что не знаю ни что здесь делать, ни как себя вести. Хотя мы оба с Джейн приоделись - она в парадном платье, я в том костюме, который был на мне в день интервью, мы среди этих людей были не на своем месте. Мы были на пару десятков лет моложе их. И вместо того, чтобы платить за еду нормально, мы используем этот дурацкий сертификат. Я сунул руку в карман, ощупал ребристый край сертификата и подумал, взял ли я достаточно денег на чаевые. Вдруг я пожалел, что мы сюда пошли.
Столик мы заказали заранее, еще за две недели, и нас должным образом усадили и выдали каллиграфически напечатанное дневное меню. Насколько я понял, выбирать нам не приходилось - нам предлагался дежурный ужин из нескольких блюд, и я утвердительно кивнул официанту, возвращая ему карту. Так же поступила и Джейн.
- Что будете пить, сэр? - спросил официант. Тут я впервые заметил карту вин на столе перед собой, и, не желая показаться таким невежественным, каким на самом деле был, я целую минуту его просматривал. Потом я поднял глаза на Джейн, прося помощи, но юна лишь пожала плечами и отвернулась, и я ткнул в одно из вин в середине списка.
- Очень хорошо, сэр.
Через пару минут принесли вино и первое блюдо - нечто вроде копченого лосося. В мой бокал упала капля вина, и я ее попробовал, как показывали в фильмах, потом кивнул официанту. Вино полилось в бокалы. И нас оставили одних.
Я посмотрел через стол на Джейн. Впервые больше чем за неделю мы ели вместе. Для этого были вполне уважительные причины: ей надо было навестить мать, мне - отвезти автомобиль к “Зирсу” на проверку тормозов, ей - позаниматься в библиотеке, но на самом деле мы просто избегали друг друга. Теперь, глядя на нее, я не знал, что ей сказать. Любая попытка начать разговор будет именно этим - неуклюжим поиском темы. Та общность, которая была между нами раньше, та естественность, которая была в наших отношениях, исчезли. До меня дошло, что я становился для нее таким же чужим, как для всех остальных.
Джейн оглядела зал.
- Действительно приятное место, - сказала она.
- Да, - согласился я. - Действительно приятное.
Ничего другого я не мог придумать, только повторить ее слова.
Сервис был великолепен. К нашему столу, очевидно, был прикреплен виртуальный взвод официантов, но они не нависали над нами, не создавали неловкости. Когда кончалась одна перемена, официант молча и умело уносил посуду, заменяя ее следующим блюдом.
Заканчивая салат, Джейн допила бокал, и я налил ей второй.
- Я тебе рассказывала про мамочку Бобби Тетертона? - спросила она.
Я покачал головой, и она стала мне излагать историю конфликта с чересчур заботливой мамашей, который произошел сегодня у них в детском саду.
Я слушал и думал, что, быть может, ничего страшного не происходит на самом деле. Может быть, я все это вообразил. Джейн вела себя так, будто все было нормально, все хороню. Может быть, я только вообразил пролегшую между нами трещину. Нет.
Что-то все же случилось. Что-то между нами встало. Мы всегда делились своими проблемами, всегда обсуждали все наши трудности в колледже или на работе. Я не был знаком с ее коллегами по детскому саду, но она их мне представила, как живых, я знал их по имени, и мне было небезразлично, что делается у нее на работе.
Но сейчас я блуждал где-то мыслями, пока Джейн вела свой рассказ о сегодняшних несправедливостях.
А мне ее день был неинтересен. Я отключился, перестал слушать. У нас всегда были отношения уравновешенные, отношения современные, и я всегда считал ее работу и ее карьеру не менее важными, чем свои. Это не была риторика, не то, чтобы я заставлял себя так считать по обязанности, - так было на самом деле. Ее жизнь была так же важна, как моя. Мы были равными.
Но больше у меня не было такого чувства. Ее проблемы стали ничтожно-мелкими по сравнению с моими.
Она трещала что-то о детях, которых я не знал и знать не хотел. Мне надоела ее болтовня, и я начинал злиться. Я не сказал ей о том, что меня не замечают, о своем открытии, что я - квинтэссенция среднего... но, черт побери, она же могла заметить, что что-то не так, и должна была меня спросить. Она должна была попытаться поговорить со мной, выяснить, что меня беспокоит, и попытаться подбодрить меня. Не должна была она притворяться, что все о'кей.
- ...сначала эти родители доверяют нам своих детей, - говорила она, - а потом они же пытаются нас учить, как...
- Мне не, интересно, - перебил я ее.
Она осеклась, моргнула.
- А?
- Мне глубоко плевать на весь твой детский сад.
Ее рот захлопнулся и искривился мрачной улыбкой. Она кивнула, будто случилось то, чего она ждала.
- Наконец-то, - сказала она. - Наконец-то ты сказал правду.
- Слушай, давай просто поедим с удовольствием.
- После этого?
- После чего? Мы что, не можем просто поесть и хорошо провести время?
- В молчании? Ты этого хочешь?
- Послушай...
- Нет, это ты послушай. Я не знаю, что с тобой творится, не знаю, что тебя последнее время грызет...
- А если попытаться спросить?
- Я бы попыталась, если бы думала, что от этого будет толк. Но ты уже месяц или больше живешь в своем собственном мире. Ты сидишь все время мрачный, ничего не говоришь, ничего не делаешь, только затыкаешь мне рот...
- Затыкаю тебе рот?
- Да! Каждый раз, когда я пытаюсь к тебе подойти, ты меня отталкиваешь...
- Я тебя отталкиваю?
- Когда мы последний раз были вместе? - Она смотрела на меня в упор. - Когда ты последний раз пытался быть со мной?
Я оглядел ресторан, чувствуя неловкость.
- Не устраивай сцен, - попросил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92