Ленту можете оставить в магнитофоне, но телевизор при уходе выключите. Знаете, как?
- Соображу.
- Вот этой кнопкой. - Она щелкнула красной кнопкой в углу консоли, и телевизор мигнул и выключился. Она нажала кнопку еще раз, и телевизор снова ожил. - Увидимся через полчаса.
Она нажала кнопку на видеомагнитофоне, обошла стол, потрепала меня по плечу и вышла, закрыв за собой дверь.
Я откинулся на стуле и стал смотреть, но уже через несколько минут я понял, что мне это не нравится. На кассете было записано изложение современного состояния компании, и было это сделано профессионально и с использованием современной техники, но голос комментатора и назойливо жизнерадостная музыка звукового фона напомнили мне старые учебные фильмы начала шестидесятых, которыми меня пичкали в начальной школе. И это меня угнетало. Меня вообще угнетали любые воспоминания; наверное, поэтому я никогда не любил задумываться о прошлом. Не потому, что вспоминал при этом, что было, а потому, что задумывался, что могло бы быть. Прошлое мое не было блестящим, но тогда считалось, что таковым окажется будущее.
Не предполагалось, что я буду его проводить, глядя на рекламные ролики в компании “Отомейтед интерфейс”.
И думать об этом мне не хотелось. Я отказывался позволить себе такие мысли. Я попытался отстроиться от звуковой дорожки и следить за видеорядом, но это не помогло, и оказалось, что я встал со стула, подошел к окну и смотрю на стоянку внизу, ожидая, пока закончится кассета. Когда голос стих, я вернулся к столу и тут сообразил, что не обратил внимания на вопросы для обзора в конце кассеты, но я посмотрел на форму, и там все было ясно. Я написал ответы по своему разумению, выключил телевизор и видеомагнитофон, взял свой пакет и пошел обратно по коридору.
Еще двадцать минут ушло на заполнение остальных форм и ответы на вопросы, которые задавала Лиза. Еще я должен был заполнить две страницы личной информации для медицинской страховки, но Лиза сказала мне, что есть три варианта страховки, и информация будет передана страховой компании, согласно моему выбору.
- Если будут трудности или новые вопросы, какие бы то ни было, приходите ко мне.
Она улыбнулась, и улыбка эта показалась мне не просто дружеской. Уже прошло довольно много времени с тех пор, как я сам был свободен или кого-то искал, так что я, быть может, не так понял, но мне показалось, что она действительно заинтересована. Я вспомнил, как она потрепала меня по плечу, вспомнил, как наклонялась к телевизору. Она передала мне брошюры страховой компании и на кратчайшую секунду наши пальцы соприкоснулись. Я ощутил прохладную кожу - чуть дольше, чем нужно.
Она определенно флиртовала.
Тут я впервые заметил, что она без лифчика, и под тонкой блузкой видны очертания сосков.
Лицо у меня вспыхнуло, но я изо всех сил попытался это скрыть за улыбками, благодарностью, и плавно пятился от конторки к двери. Мне было приятно, но в эти игры я не играл, и не хотел создавать у нее ложного впечатления.
- Кабинет мистера Бэнкса на пятом этаже, - сказала она. - Показать вам, где это?
Я качнул головой:
- Спасибо, я найду.
- О'кей, но если будут проблемы - свистните.
Она улыбнулась и помахала рукой.
- Обязательно, - ответил я. - Спасибо.
Я стоял возле лифта, мысленно его поторапливая и не решаясь обернуться, зная, что Лиза стоит и смотрит мне вслед. Наконец металлические двери разъехались, я вошел и нажал кнопку пятого этажа.
И через закрывающиеся двери помахал ей рукой. Теда Бэнкса я нашел без труда. Когда двери открылись, он уже стоял снаружи и пожал мне руку сразу, как только я вышел.
- Рад вас видеть, - сказал он, хотя вид его выражал все, что угодно, только не радость. Теперь я его вспомнил. Это был тот самый пожилой с суровым лицом с моего интервью, один из тех двух, которые сидели молча. Он отпустил мою руку и улыбнулся, но улыбка была деланной и до глаз не доставала. Хотя его глаза не очень легко было рассмотреть за толстыми очками в черной оправе.
- Как вы насчет того, чтобы зайти ко мне в офис и познакомиться?
- О'кей, - ответил я.
- Ну и хорошо.
Я направился за ним в его кабинет. По дороге никто из нас не сказал ни слова, и я пожалел, что отказался от предложения Лизы меня проводить. Лица Бэнкса я не видел - только затылок, но мне показалось, что он сердит. Что-то в его манере поведения было враждебное. Я подумал, не взяли ли меня вопреки его возражениям. Такое было чувство, что да.
В офисе он сел за стол в кожаное кресло с высокой спинкой и показал мне рукой на кресло перед столом.
- Ну вот, - сказал он, - теперь можно поговорить.
И мы стали говорить. То есть говорил он, а я слушал. Он рассказал мне о корпорации, об отделе, о моей работе. “Отомейтед интерфейс”, говорил он, не только отраслевой лидер по разработке коммерческих программ для бизнеса, это еще и великолепное место работы. Она дает работнику комфортабельную и при этом профессиональную среду для работы, а также неограниченные возможности продвижения для людей со способностями и честолюбием. И самый важный отдел во всей организации, говорил он, - это отдел стандартов документации, поскольку именно по степени ясности документации к программам судят клиенты о дружественности продукта к пользователю. Документация - первое дело и для отдела Пи-Ар, и для отдела поддержки клиентов, и своим постоянным успехом корпорация во многом обязана качеству документации. Согласно Бэнксу, я в своей должности буду непосредственно влиять - к лучшему или к худшему - на положение всего отдела, а с ним и всей корпорации.
Я кивал, соглашался, притворяясь, будто знаю, о чем он вообще говорит, хотя у меня едва ли было об этом хоть самое смутное понятие. Программная документация? Дружественность к пользователю? Не те это были термины, которые я хорошо освоил или хотя бы был с ними знаком. Попадались фразы, которые я когда-то слышал, но тут же старался как следует забыть. Это был чужой язык, никак не мой.
- Есть у вас на данном этапе вопросы? - спросил Бэнкс.
Я покачал головой.
- Ну и хорошо.
Но уж тут было как угодно, только не хорошо. Он говорил, я слушал, но... как бы это описать? Атмосфера, что ли, была неуютная? Контакта между нами не было? Мы были разными людьми? Все это правда, но все это не передает моих ощущений тогда, в офисе. Потому что сидя там и глядя друг на друга, мы оба понимали, что мы друг друга не любим, и это никогда не изменится. Бывает такая мгновенная антипатия между людьми, которым никогда не поладить, невысказанное соглашение, признанное обеими сторонами, и это сейчас и происходило. Разговор оставался вежливым и официальным, но параллельно с ним шло что-то еще, и создаваемые при этом между нами отношения были куда как далеки от дружбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
- Соображу.
- Вот этой кнопкой. - Она щелкнула красной кнопкой в углу консоли, и телевизор мигнул и выключился. Она нажала кнопку еще раз, и телевизор снова ожил. - Увидимся через полчаса.
Она нажала кнопку на видеомагнитофоне, обошла стол, потрепала меня по плечу и вышла, закрыв за собой дверь.
Я откинулся на стуле и стал смотреть, но уже через несколько минут я понял, что мне это не нравится. На кассете было записано изложение современного состояния компании, и было это сделано профессионально и с использованием современной техники, но голос комментатора и назойливо жизнерадостная музыка звукового фона напомнили мне старые учебные фильмы начала шестидесятых, которыми меня пичкали в начальной школе. И это меня угнетало. Меня вообще угнетали любые воспоминания; наверное, поэтому я никогда не любил задумываться о прошлом. Не потому, что вспоминал при этом, что было, а потому, что задумывался, что могло бы быть. Прошлое мое не было блестящим, но тогда считалось, что таковым окажется будущее.
Не предполагалось, что я буду его проводить, глядя на рекламные ролики в компании “Отомейтед интерфейс”.
И думать об этом мне не хотелось. Я отказывался позволить себе такие мысли. Я попытался отстроиться от звуковой дорожки и следить за видеорядом, но это не помогло, и оказалось, что я встал со стула, подошел к окну и смотрю на стоянку внизу, ожидая, пока закончится кассета. Когда голос стих, я вернулся к столу и тут сообразил, что не обратил внимания на вопросы для обзора в конце кассеты, но я посмотрел на форму, и там все было ясно. Я написал ответы по своему разумению, выключил телевизор и видеомагнитофон, взял свой пакет и пошел обратно по коридору.
Еще двадцать минут ушло на заполнение остальных форм и ответы на вопросы, которые задавала Лиза. Еще я должен был заполнить две страницы личной информации для медицинской страховки, но Лиза сказала мне, что есть три варианта страховки, и информация будет передана страховой компании, согласно моему выбору.
- Если будут трудности или новые вопросы, какие бы то ни было, приходите ко мне.
Она улыбнулась, и улыбка эта показалась мне не просто дружеской. Уже прошло довольно много времени с тех пор, как я сам был свободен или кого-то искал, так что я, быть может, не так понял, но мне показалось, что она действительно заинтересована. Я вспомнил, как она потрепала меня по плечу, вспомнил, как наклонялась к телевизору. Она передала мне брошюры страховой компании и на кратчайшую секунду наши пальцы соприкоснулись. Я ощутил прохладную кожу - чуть дольше, чем нужно.
Она определенно флиртовала.
Тут я впервые заметил, что она без лифчика, и под тонкой блузкой видны очертания сосков.
Лицо у меня вспыхнуло, но я изо всех сил попытался это скрыть за улыбками, благодарностью, и плавно пятился от конторки к двери. Мне было приятно, но в эти игры я не играл, и не хотел создавать у нее ложного впечатления.
- Кабинет мистера Бэнкса на пятом этаже, - сказала она. - Показать вам, где это?
Я качнул головой:
- Спасибо, я найду.
- О'кей, но если будут проблемы - свистните.
Она улыбнулась и помахала рукой.
- Обязательно, - ответил я. - Спасибо.
Я стоял возле лифта, мысленно его поторапливая и не решаясь обернуться, зная, что Лиза стоит и смотрит мне вслед. Наконец металлические двери разъехались, я вошел и нажал кнопку пятого этажа.
И через закрывающиеся двери помахал ей рукой. Теда Бэнкса я нашел без труда. Когда двери открылись, он уже стоял снаружи и пожал мне руку сразу, как только я вышел.
- Рад вас видеть, - сказал он, хотя вид его выражал все, что угодно, только не радость. Теперь я его вспомнил. Это был тот самый пожилой с суровым лицом с моего интервью, один из тех двух, которые сидели молча. Он отпустил мою руку и улыбнулся, но улыбка была деланной и до глаз не доставала. Хотя его глаза не очень легко было рассмотреть за толстыми очками в черной оправе.
- Как вы насчет того, чтобы зайти ко мне в офис и познакомиться?
- О'кей, - ответил я.
- Ну и хорошо.
Я направился за ним в его кабинет. По дороге никто из нас не сказал ни слова, и я пожалел, что отказался от предложения Лизы меня проводить. Лица Бэнкса я не видел - только затылок, но мне показалось, что он сердит. Что-то в его манере поведения было враждебное. Я подумал, не взяли ли меня вопреки его возражениям. Такое было чувство, что да.
В офисе он сел за стол в кожаное кресло с высокой спинкой и показал мне рукой на кресло перед столом.
- Ну вот, - сказал он, - теперь можно поговорить.
И мы стали говорить. То есть говорил он, а я слушал. Он рассказал мне о корпорации, об отделе, о моей работе. “Отомейтед интерфейс”, говорил он, не только отраслевой лидер по разработке коммерческих программ для бизнеса, это еще и великолепное место работы. Она дает работнику комфортабельную и при этом профессиональную среду для работы, а также неограниченные возможности продвижения для людей со способностями и честолюбием. И самый важный отдел во всей организации, говорил он, - это отдел стандартов документации, поскольку именно по степени ясности документации к программам судят клиенты о дружественности продукта к пользователю. Документация - первое дело и для отдела Пи-Ар, и для отдела поддержки клиентов, и своим постоянным успехом корпорация во многом обязана качеству документации. Согласно Бэнксу, я в своей должности буду непосредственно влиять - к лучшему или к худшему - на положение всего отдела, а с ним и всей корпорации.
Я кивал, соглашался, притворяясь, будто знаю, о чем он вообще говорит, хотя у меня едва ли было об этом хоть самое смутное понятие. Программная документация? Дружественность к пользователю? Не те это были термины, которые я хорошо освоил или хотя бы был с ними знаком. Попадались фразы, которые я когда-то слышал, но тут же старался как следует забыть. Это был чужой язык, никак не мой.
- Есть у вас на данном этапе вопросы? - спросил Бэнкс.
Я покачал головой.
- Ну и хорошо.
Но уж тут было как угодно, только не хорошо. Он говорил, я слушал, но... как бы это описать? Атмосфера, что ли, была неуютная? Контакта между нами не было? Мы были разными людьми? Все это правда, но все это не передает моих ощущений тогда, в офисе. Потому что сидя там и глядя друг на друга, мы оба понимали, что мы друг друга не любим, и это никогда не изменится. Бывает такая мгновенная антипатия между людьми, которым никогда не поладить, невысказанное соглашение, признанное обеими сторонами, и это сейчас и происходило. Разговор оставался вежливым и официальным, но параллельно с ним шло что-то еще, и создаваемые при этом между нами отношения были куда как далеки от дружбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92