Поначалу я думал, что это наша работа делает нас безликими, потом я думал, что это наши личности, потом - не связано ли это с генетикой. Теперь я не знал, что и думать. Мы не все были чиновниками - хотя их было непропорционально много, - и не у всех был ничем не примечательный характер. Здесь, в Томпсоне, я снова узнал, что граждане различаются по степени видимости.
Я подумал, что здесь тоже могут быть люди, которые сливаются с фоном, что могут найтись незаметные для Незаметных.
И эта мысль меня испугала.
Скучал ли я по старым дням? Тосковал ли по Террористам Ради Простого Человека? По приключениям, товариществу...
...изнасилованиям и убийствам?
Не могу этого сказать. Я вспоминал это от случая к случаю, но это все казалось таким давним, будто случилось с кем-то другим. Эти дни уже казались древней историей, и, когда мои мысли обращались в ту сторону, я чувствовал себя стариком, вспоминающим бурную юность.
Интересно, что бы подумала Джейн, если бы знала о том, что я делал с Мэри, если бы узнала о женщине, которую я чуть не изнасиловал.
Если бы узнала, что я убил человека. И не одного.
Я никогда не спрашивал ее о неизвестных мне годах, о том, что она делала между тем, когда бросила меня, и тем, когда мы снова встретились.
Я не хотел знать.
Ровно через год и месяц после того, как мы встретились в супермаркете, мы с Джейн поженились на скромной гражданской церемонии в сити-холле. Присутствовал Джеймс, Дон, Джим и Мэри, Ральф, и друзья Джейн по работе, и мои друзья с работы. После этого мы устроили прием в общественном центре в парке.
Я пригласил из террористов только тех, что приехали в Томпсон вместе со мной, но во время танцев и веселья я чувствовал свою вину за то, что не позвал Филиппа и других. Каким-то образом, несмотря на все случившееся, они мне все еще были ближе, чем многие из здешних людей, и вопреки нашему разрыву я поймал себя на мысли, что мне хотелось бы, чтобы они разделили со мной эту минуту. Они были моей семьей - или наиболее близкой к этому понятию группой, и я жалел, что не послал им приглашений.
Но теперь было поздно жалеть. Сделать уже ничего нельзя было.
Я подавил эту мысль, налил Джейн еще шампанского, и праздник продолжался.
Медовый месяц мы провели в Скотсдейле, проживя неделю на курортах. Я вспомнил старые трюки террористов и добывал нам номера у бассейна в “Ла Посада”, “Маунтин шэдоуз” и “Кэмелбэк инн”.
В первую ночь, нашу брачную ночь, я украл ключи от номера для молодоженов в “Ла Посада”, открыл дверь в нашу комнату, поднял Джейн и перенес ее через порог. Она смеялась, и я смеялся, и старался ее не уронить, и наконец плюхнул ее, визжащую, на кровать. Ее платье задралось на голову, открыв белые трусы и ноги в подвязках, и хотя мы еще оба смеялись, я немедленно возбудился. Мы собирались не спешить, принять долгую ванну, с чувственным массажем, постепенно приближаясь к акту любви, но я хотел ее прямо сейчас, и я спросил ее, действительно ли она хочет так медленно готовиться.
В ответ она усмехнулась, стянула с себя трусы, раздвинула ноги и раскрыла мне объятия.
Потом, лежа рядом с ней, я провел рукой между ее ног, ощутив нашу смешавшуюся липкую влагу.
- Ты не думаешь, что мы должны попробовать что-нибудь другое? - спросил я. - Какие-нибудь новые позы?
- Зачем?
- Потому что мы всегда это делаем в позе миссионера.
- И что? Тебе это нравится. Мне тоже. Это моя любимая поза. Так зачем нам заставлять себя действовать, как этого ждут другие? Зачем нам приспосабливаться к чужим понятиям о сексе?
- Мы и так им соответствуем, - ответил я. - Мы - средние.
- Для меня это не средне. Для меня это прекрасно.
Я понял, что она права. Для меня это тоже было прекрасно. Зачем нам разнообразить свои приемы любви только потому, что так делают другие, только потому, что другие говорят, будто так полагается?
И мы не стали.
Мы провели неделю, плавая в курортных бассейнах, питаясь в самых дорогих ресторанах Скотсдейла и занимаясь обычным, простым, традиционным сексом, который нам так нравился.
В Томпсон мы вернулись довольные и загорелые, мозги отдохнули, зато другие органы саднили. Но что-то изменилось. Город был тем же, люди были теми же, но как будто... будто я не был прежним. Я побывал в настоящем мире, и оказалось, что я по нему тоскую. Вместо возвращения домой после отпуска я будто вернулся в тюрьму после недельной увольнительной.
Я вернулся к работе, Джейн вернулась к своей, и за несколько дней мы снова акклиматизировались и приспособились. Только...
Только это чувство удушья не ушло совсем. Я ощущал его как фон ко всему; оно присутствовало в самые счастливые моменты, и оно создавало беспокойство. Я думал было обсудить это с Джейн, думал, что надо бы это сделать - я никак не хотел, чтобы начались наши прежние проблемы в общении, - но она казалась такой счастливой, столь благословенно не знающей этой болезни, которая меня грызла, что мне не хотелось ее в это тянуть. Может быть, дело было только во мне. Послесвадебная депрессия или что-нибудь в этом роде. Нечестно было взваливать на Джейн мои параноидальные фантазии.
Я заставил себя отодвинуть в сторону все чувства неудовлетворенности. Чем я недоволен? Я получил все, что хотел. Джейн снова со мной. И мы живем в городе, в обществе, где нас не игнорируют, но замечают, где мы - не угнетенное меньшинство, а члены правящего класса. Я говорил себе, что жизнь хороша. И заставил себя в это поверить.
Глава 6
Сити-холл и департамент полиции имели разные отделы кадров, но общую базу данных, и я как раз читал объединенный список новых служащих, рассылаемых ежемесячно в каждое подразделение, когда наткнулся на имя Стива. Он был взят в полицию новобранцем, и звездочка возле фамилии указывала, что у него есть опыт правоохранительной деятельности, и он подлежит ускоренному продвижению по службе.
Стив? Опыт правоохранительной деятельности?
Он был просто клерком.
Когда он был террористом, был насильником.
Но мне по должности не полагалось ни поднимать этот вопрос, ни обсуждать политику найма департамента полиции, и я не сказал ничего. Может быть, Стив переменился. Может быть, он все зачеркнул и начал с чистого листа.
Я прицепил список к доске объявлений.
Хотя я работал в сити-холле и жил в Томпсоне, то есть меня лично касались действия городского совета, у меня очень мало было интереса к местной политике. Заседания совета происходили в первый понедельник каждого месяца и передавались в прямом эфире по нашей кабельной сети, но я туда не ходил и по телевизору их тоже не смотрел.
Как правило.
Но в последний день августа Ральф сказал, что на сентябрьское заседание мне неплохо бы сходить.
Мы как раз ели ленч в “Кей-Эф-Си”, и я бросил косточку своей отбивной в ящик и вытер руки салфеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92