Смутная, естественно, и необязательно правильная. В тексте осталось ещё последнее, пожалуй. Итак, ещё вопрос:
— Пиявка?
Недоумок взмок. Я, видимо, принуждала его к неимоверному труду: если столь же тяжко ему давались поэтические творения, ничего удивительного, что получались не наилучшим образом…
— Вот именно, я над этим думал и думал, потому как стало кое-что совпадать, только я думал, может, не так думаю. У нас в школе была учительница, Пиявкой её прозвали, то есть это не фамилия, это между нами, учениками. Ужасно была, как бы это сказать, настырная. Если прицепится, прямо как пиявка — не оторвёшь. Не приведи Бог самому руку поднять, она вроде бы спрашивала что-нибудь одно, а если какой дурак вылезал с ответом, так она вцеплялась в него мёртвой хваткой. Про все начинала спрашивать, давила, как удав. Человек даже и мог ответить, да остерегался, как бы случаем язык не распустить…
Сопоставления уже сами напрашивались. По-моему, я приближалась к разгадке всего шифра.
— Не знаю, так ли это, но, похоже, ваш коллега с чем-то выступил против Крысы, — развернула я свою аргументацию. — И либо в связи с этим исчезли его бумаги, либо сам он решил исчезнуть — ему угрожали. Бумажку написал на всякий случай, в расчёте на то, что вы поймёте. По-видимому, надеется на вашу помощь или просто хотел предостеречь. С Пломбиром вы об этом говорили?
От такого изобилия соображений недоумок растерялся. Его рот непроизвольно открывался и закрывался, и вместо гримасы отчаяния на его физиономии изобразились неуверенность и беспокойство. Короче, полная дезориентация. В конце концов он выдавил:
— Ну, того… С Пломбиром — да, ведь она нашла записку и отдала мне — это, говорит, явно тебе. И о календарике. Прочитала и сказала: календарик за прошлый год у него потерялся. А все прочее она не понимает, но тут что-то нечисто.
— Неглупая девица, — похвалила я. — Насчёт Крысы знает?
— Представления не имею, пожалуй, нет, мы об этом никому не говорили, у нас такой шифр был, как бы сказать, секрет между нами. Правда, возможно, он ей кое-что и намекнул — Я снова взглянула на листочек, недоумок уже начал потихоньку тянуть его к себе.
— Чипы первичные. Сведения, надо полагать, касаются именно автоматов. Что-то тут подозрительное. Крыса связан с ними?
— Ну как же. Напрямую. Распоряжается, решает и так далее, даже сам работает, по профессии он электронщик…
И тут-то до меня дошло, какой беды он так боялся: его мрачные предчувствия, по всей видимости, оправдались. Какие только махинации нельзя было провернуть с помощью этих игральных автоматов! Афёра вырисовывалась весьма чётко. Хоть бы недоумок был малость посмекалистей. А то проворством мысли он напоминал дождевого червяка.
— Не хочу вас огорчать, но боюсь, с вашим коллегой дело обстоит плохо, — сказала я возможно мягче. — По-видимому, он разгадал фокус с этими автоматами и нарвался на неприятности. Вам бы лучше ради собственной пользы в эту афёру не встревать, хотя, должна признаться, она меня до чёртиков интересует.
Недоумок, который таращился на меня изо всех сил, откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.
— Понимаю, как не понять. Так все и было, как вы говорите, я всегда верил, что вы мне поможете. Мало того, он понял, так ещё объясняться к Крысе полез. А про то, о чем знал, наверняка все записал — любил делать заметки для себя. А заметки-то и пропали, заодно и другие записки, потому и бумаг оказалось меньше. Но я этого так не оставлю. Я дознаюсь, что случилось с Казиком, с моим коллегой значит, — ведь, возможно, он просто скрылся. Как вы думаете, что бы такое сделать?
— Заявить в милицию, что ли?..
Услышав подобный вздор, всякий нормальный человек постучал бы весьма энергично пальцем по лбу. Недоумок же отреагировал спокойно, как пень.
— Заявить-то я могу, только какой толк. Не захотят у нас, так и милиция ничего не поделает.
А у нас запретят, это точно. Мне чего-нибудь наврут, и дело с концом. А я вот размышляю: если Казик убежал, как вы, пани, думаете, куда?
Афёра заинтересовала меня не на шутку, гораздо больше, чем наркотики и бриллианты, поэтому я сдержала раздражение и не фыркнула даже: каким образом, черт побери, могу представить, куда подевался абсолютно чужой мне человек. Посоветовала прижать к стенке эту Пломбир, ведь должна же она знать хоть что-нибудь о своём многолетнем хахале. Проваландались вместе вроде бы лет шесть, наверное, ездили куда-нибудь, может, укромные уголки у них были в лесной глуши или ещё что в таком роде. Слышала же она от него хоть что-нибудь, видела его приятелей…
— Так из приятелей только я один, — вздохнул недоумок. — Но вы правильно мыслите. Я попробую, а Пломбир вполне посодействует, потому как она расстроилась. И вообще мне-то нельзя, а ей ничего не стоит попробовать пойти в милицию. Если что, так я вас, пани, уведомлю…
* * *
Тадеуш, мой приятель ещё по прежней работе, позвонил на следующий день, ужасно озабоченный: у него прострел, даже с постели встаёт с трудом, а тут спешная работа, и я аккурат могу помочь.
— По-моему, ты всегда любила делать предварительное обследование, обмеры, — напомнил он неуверенно и просительно. — Надеюсь; у тебя это не прошло?
— Нет. По-прежнему люблю. Пристрастие не очень-то обыкновенное, но таки есть. А что, у тебя планы какие-то?
— Не столько планы, сколько совесть замучила. Взял работу, подписал договор — частное поручение, в принципе должен быть проект — капитальный ремонт: обследование и обмеры, как понимаешь, необходимы. И так по-дурацки сложилось, никого не могу найти. Эва со мной возится, да ещё на работу ходит…
— Все ясно. А участок большой?
— Не хочу тебя пугать, но, честно говоря, впечатляет. Строение и солидный кусок территории на Праге, все довоенное и неизвестно, в каком состоянии. То есть известно в каком — ремонту капитальному подлежит, только вот этот чёртов прострел — не успел рулетку взять в руки.
Он назвал адрес. До этого момента я колебалась: с одной стороны, обследованием всегда любила заниматься, да и неловко отказать Тадеушу, а с другой, времени нету, голова занята совсем другими делами. Мне не больно-то хотелось встревать в эту канительную работу, от которой уже отвыкла, но, услышав адрес, я с ходу загорелась энтузиазмом. Именно там находился возможный новый притон, его-то и хотел разыскать Павел, а меня от поисков оторвала бриллиантовая блажь. Может, и не в том самом строении, где-нибудь рядом, но и то хорошо. К радостному удивлению Тадеуша, я согласилась без уговоров.
— Постой-ка, ведь второго человека надо, есть помощник?
— Я так и знал, что могу на тебя рассчитывать. Помощник есть, я тебе на десерт оставил. Он работал бы один, если бы ты не согласилась, он у меня в напарниках по этому заказу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Пиявка?
Недоумок взмок. Я, видимо, принуждала его к неимоверному труду: если столь же тяжко ему давались поэтические творения, ничего удивительного, что получались не наилучшим образом…
— Вот именно, я над этим думал и думал, потому как стало кое-что совпадать, только я думал, может, не так думаю. У нас в школе была учительница, Пиявкой её прозвали, то есть это не фамилия, это между нами, учениками. Ужасно была, как бы это сказать, настырная. Если прицепится, прямо как пиявка — не оторвёшь. Не приведи Бог самому руку поднять, она вроде бы спрашивала что-нибудь одно, а если какой дурак вылезал с ответом, так она вцеплялась в него мёртвой хваткой. Про все начинала спрашивать, давила, как удав. Человек даже и мог ответить, да остерегался, как бы случаем язык не распустить…
Сопоставления уже сами напрашивались. По-моему, я приближалась к разгадке всего шифра.
— Не знаю, так ли это, но, похоже, ваш коллега с чем-то выступил против Крысы, — развернула я свою аргументацию. — И либо в связи с этим исчезли его бумаги, либо сам он решил исчезнуть — ему угрожали. Бумажку написал на всякий случай, в расчёте на то, что вы поймёте. По-видимому, надеется на вашу помощь или просто хотел предостеречь. С Пломбиром вы об этом говорили?
От такого изобилия соображений недоумок растерялся. Его рот непроизвольно открывался и закрывался, и вместо гримасы отчаяния на его физиономии изобразились неуверенность и беспокойство. Короче, полная дезориентация. В конце концов он выдавил:
— Ну, того… С Пломбиром — да, ведь она нашла записку и отдала мне — это, говорит, явно тебе. И о календарике. Прочитала и сказала: календарик за прошлый год у него потерялся. А все прочее она не понимает, но тут что-то нечисто.
— Неглупая девица, — похвалила я. — Насчёт Крысы знает?
— Представления не имею, пожалуй, нет, мы об этом никому не говорили, у нас такой шифр был, как бы сказать, секрет между нами. Правда, возможно, он ей кое-что и намекнул — Я снова взглянула на листочек, недоумок уже начал потихоньку тянуть его к себе.
— Чипы первичные. Сведения, надо полагать, касаются именно автоматов. Что-то тут подозрительное. Крыса связан с ними?
— Ну как же. Напрямую. Распоряжается, решает и так далее, даже сам работает, по профессии он электронщик…
И тут-то до меня дошло, какой беды он так боялся: его мрачные предчувствия, по всей видимости, оправдались. Какие только махинации нельзя было провернуть с помощью этих игральных автоматов! Афёра вырисовывалась весьма чётко. Хоть бы недоумок был малость посмекалистей. А то проворством мысли он напоминал дождевого червяка.
— Не хочу вас огорчать, но боюсь, с вашим коллегой дело обстоит плохо, — сказала я возможно мягче. — По-видимому, он разгадал фокус с этими автоматами и нарвался на неприятности. Вам бы лучше ради собственной пользы в эту афёру не встревать, хотя, должна признаться, она меня до чёртиков интересует.
Недоумок, который таращился на меня изо всех сил, откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.
— Понимаю, как не понять. Так все и было, как вы говорите, я всегда верил, что вы мне поможете. Мало того, он понял, так ещё объясняться к Крысе полез. А про то, о чем знал, наверняка все записал — любил делать заметки для себя. А заметки-то и пропали, заодно и другие записки, потому и бумаг оказалось меньше. Но я этого так не оставлю. Я дознаюсь, что случилось с Казиком, с моим коллегой значит, — ведь, возможно, он просто скрылся. Как вы думаете, что бы такое сделать?
— Заявить в милицию, что ли?..
Услышав подобный вздор, всякий нормальный человек постучал бы весьма энергично пальцем по лбу. Недоумок же отреагировал спокойно, как пень.
— Заявить-то я могу, только какой толк. Не захотят у нас, так и милиция ничего не поделает.
А у нас запретят, это точно. Мне чего-нибудь наврут, и дело с концом. А я вот размышляю: если Казик убежал, как вы, пани, думаете, куда?
Афёра заинтересовала меня не на шутку, гораздо больше, чем наркотики и бриллианты, поэтому я сдержала раздражение и не фыркнула даже: каким образом, черт побери, могу представить, куда подевался абсолютно чужой мне человек. Посоветовала прижать к стенке эту Пломбир, ведь должна же она знать хоть что-нибудь о своём многолетнем хахале. Проваландались вместе вроде бы лет шесть, наверное, ездили куда-нибудь, может, укромные уголки у них были в лесной глуши или ещё что в таком роде. Слышала же она от него хоть что-нибудь, видела его приятелей…
— Так из приятелей только я один, — вздохнул недоумок. — Но вы правильно мыслите. Я попробую, а Пломбир вполне посодействует, потому как она расстроилась. И вообще мне-то нельзя, а ей ничего не стоит попробовать пойти в милицию. Если что, так я вас, пани, уведомлю…
* * *
Тадеуш, мой приятель ещё по прежней работе, позвонил на следующий день, ужасно озабоченный: у него прострел, даже с постели встаёт с трудом, а тут спешная работа, и я аккурат могу помочь.
— По-моему, ты всегда любила делать предварительное обследование, обмеры, — напомнил он неуверенно и просительно. — Надеюсь; у тебя это не прошло?
— Нет. По-прежнему люблю. Пристрастие не очень-то обыкновенное, но таки есть. А что, у тебя планы какие-то?
— Не столько планы, сколько совесть замучила. Взял работу, подписал договор — частное поручение, в принципе должен быть проект — капитальный ремонт: обследование и обмеры, как понимаешь, необходимы. И так по-дурацки сложилось, никого не могу найти. Эва со мной возится, да ещё на работу ходит…
— Все ясно. А участок большой?
— Не хочу тебя пугать, но, честно говоря, впечатляет. Строение и солидный кусок территории на Праге, все довоенное и неизвестно, в каком состоянии. То есть известно в каком — ремонту капитальному подлежит, только вот этот чёртов прострел — не успел рулетку взять в руки.
Он назвал адрес. До этого момента я колебалась: с одной стороны, обследованием всегда любила заниматься, да и неловко отказать Тадеушу, а с другой, времени нету, голова занята совсем другими делами. Мне не больно-то хотелось встревать в эту канительную работу, от которой уже отвыкла, но, услышав адрес, я с ходу загорелась энтузиазмом. Именно там находился возможный новый притон, его-то и хотел разыскать Павел, а меня от поисков оторвала бриллиантовая блажь. Может, и не в том самом строении, где-нибудь рядом, но и то хорошо. К радостному удивлению Тадеуша, я согласилась без уговоров.
— Постой-ка, ведь второго человека надо, есть помощник?
— Я так и знал, что могу на тебя рассчитывать. Помощник есть, я тебе на десерт оставил. Он работал бы один, если бы ты не согласилась, он у меня в напарниках по этому заказу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69