Трассу Павел описал подробно, прошла две подворотни и два двора, потом ещё улицей и проходным коридором в каком-то доме, пока не упёрлась наконец в подвальную дверь, наглухо запертую на засов. Из человеческих экземпляров встретила худющую нищую бабу с огромной продуктовой сумкой, а также грязного сопляка с фонарём под глазом. Повернула назад, выглянула на соседний двор-колодец, по-видимому, двор уже вёл в ненужном мне направлении, вернулась обратно — сопляк как раз отодвигал засов на двери в подвал. Интересно, что он здесь делает? Я притаилась в закутке, где он не мог меня заметить. Тут-то и сообразила, чем занимаюсь: таскаюсь по Праге по каким-то подозрительным закоулкам, вместо того чтобы искать у знакомых деньги на дело! Все эти развалюхи не зайцы, никуда не денутся и до будущей недели, а бриллиант подождёт только до одиннадцати…
Не будь семидесяти тысяч от пани Крысковой, очень даже возможно, махнула бы я рукой на выгодное капиталовложение, полезла бы за сопляком в подвал, и покой мне обеспечили бы навсегда. Однако легкомысленно взятые деньги, как ни крути, обязывали, и времени у меня оставалось в обрез. Бросила я сопляка, дворы, наркоманские проблемы и в темпе рванула к машине, так что даже напугала Павла.
— Что случилось? За тобой погоня?!
— Нет, — ответила, трогаясь с места. — Только пора и о делах подумать — мне сейчас надо насобирать денег! Пока ничего интересного, а ты не дрейфь, вернусь, как только проверну бриллиантовую афёру…
* * *
В ювелирный я и в самом деле явилась первой. Продавщиц было две, моя вчерашняя стояла у прилавка, вторая что-то укладывала в витрине.
— Добрый день, пани, — поздоровалась я вежливо. — Вот деньги. Покупаю этот бриллиант.
Она бегло взглянула на меня, и, клянусь, взглянула опасливо. А может, мне показалось…
— О чем речь? — холодно спросила она, помолчав.
— Да о бриллианте, который вы отложили для меня. Мы ещё вчера вечером рассматривали его…
— Бриллиантов нет, — отрезала она бесстрастно и показала на застеклённую витрину, где лежали серебряные кулоны. — Вот наличный товар.
Я и разочароваться не успела, подумала только, не набекрень ли у неё зрительная память.
— Да нет же. Я напомню пани. Бриллиант советский, четыре и восемь десятых карата. Мы смотрели камень вчера в половине седьмого, была здесь и пани Крыскова…
— Пани Крыскова здесь не работает.
Я удивлённо воззрилась на неё.
— В чем дело? Вчерашний пан купил, да?
— Никакой пан ничего не покупал… Мы не даём сведений о клиентах!
Она говорила сухо, нетерпеливо и не больно-то вежливо. Я обалдело оглянулась. В магазине уже собралось несколько покупателей, а к часовщику стоял хвост из трех человек, но мы разговаривали в самом конце прилавка, в стороне, и никто нас не подслушивал. Что это на неё наехало? Верно, продала камень ещё вчера вечером и не с руки признаться. А почему, собственно? Не выжму же я из неё второй бриллиант!
Итак, ловкая афёра накрылась. Это было столь естественно, нормально и в полной гармонии с моим жизненным опытом, что я даже не расстроилась. Пани Крыскову я уведомила насчёт фиаско только вечером, по телефону.
— Знаю, — отреагировала она сразу же. — Этого и опасалась, думала только, что не успеют. — Кто и чего не успеет?
— Разговор не телефонный. Не зайдёте ли ко мне завтра?
— Разумеется, я ведь должна вернуть вам деньги. В котором часу?
— В начале второго всего удобнее… Явилась я на Старе Място в великой надежде что-нибудь узнать — положеньице меня заинтриговало. Пани Крыскова в служебном помещении была одна — сослуживцы ушли на обед, только кто-то остался дежурить в магазине. Мы могли говорить свободно, но все-таки пани Крыскова понизила голос.
— Сняли с продажи перед самым закрытием магазина, — сообщила она мрачно. — Официально именуется: пошёл на переоценку; но дело вовсе не в этом. Кое-кто камень купил.
— Знакомый?
Пани Крыскова пожала плечами.
— В известном смысле. Все они знакомые, покупатели таких вещей…
— И кто же они?
— А вы не знаете?
Я наивно пялилась на неё.
— Понятия не имею… Сотрудники?…
— Какие там сотрудники! Подумайте сами. Те, наверху…
Хотя я никогда не задумывалась, кто же, собственно, правит в моей стране, и политикой не интересовалась, недоумение моё прошло быстро. Даже и мой идиотизм имел пределы.
— Ну ладно. А зачем продавщица откалывает такие штучки? Не могла просто сказать, не удалось, мол, камень оставить, и привет? Я бы ведь не покусала!
— Вы же могли крик поднять, — пояснила пани Крыскова. — Она вас не знает, а покупатели на все способны. Боялась. Не имела права вообще камень выставлять, такие вещи проходят только через подсобки, товар для посвящённых. Да ещё при такой цене. Бриллиант почти пять каратов, голубой воды, глубокий, знаете, сколько он стоит на самом деле? Миллион двести, и это абсолютный минимум!
— Откуда же взялись двести двадцать тысяч?..
— Пересчёт по официальному курсу рубля на злотые. Камень-то советский…
Крыша у меня совсем поехала.
— Время от времени приходят от них такие вещи, — терпеливо объясняла пани Крыскова. — Цены ничтожные, на прилавок это не попадает, директор магазина получает распоряжение, а тут как раз директорши не было на месте, продавщица показывала камень тому пану, не мне же, я оказалась там случайно. А пан этот чей-то родственник. Кабы имел с собой деньги, купил бы сразу, вы же видели, денег у него не случилось… Помните, когда-то официальная цена доллара была двадцать четыре злотых, а на чёрном рынке более ста, и с официальным пересчётом на рубли то же самое…
Я расстроилась не из-за потерянного навара — обычное моё невезение, — а из-за мошенничества как системы. Закулисные махинации, крутые тропки и окольные пути — да.., здесь правды не доищешься… Пани Крыскова вздохнула.
— А я уж понадеялась, что по случаю удастся воспользоваться, — призналась она грустно. — Я как раз без денег, из-за дочери, они дом строят, все деньги ухнули. И попался же мне этот бриллиант, как слепой курице зёрнышко, кабы знать!.. Возобновлю-ка я старые знакомства, драгоценные камни вообще-то идут через магазины, только никто их в витрине не выставляет…
Я старалась просчитать всю комбинацию, да плохо получалось, слишком много неизвестных. Ни с какой торговлей бриллиантами, открытой или потайной, никогда не имела дел, а валютный пересчёт всегда был для меня за семью печатями.
— И что, после продают? — спросила я неуверенно.
— Кто?
— Да те, кто покупают.
— Продают, как не продавать. В основном в Вене…
Мы посмотрели друг на друга. Один за другим возвращались сослуживцы пани Крысковой, и она замолчала. С дальнейшими пояснениями пришлось повременить, я попрощалась и вышла. Пани Крыскова, прощаясь, приложила палец к губам…
* * *
Недоумок позвонил как раз в тот момент, когда я наконец двинула мыслительный процесс в действие и приступила к обдумыванию разведки переулков на Праге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Не будь семидесяти тысяч от пани Крысковой, очень даже возможно, махнула бы я рукой на выгодное капиталовложение, полезла бы за сопляком в подвал, и покой мне обеспечили бы навсегда. Однако легкомысленно взятые деньги, как ни крути, обязывали, и времени у меня оставалось в обрез. Бросила я сопляка, дворы, наркоманские проблемы и в темпе рванула к машине, так что даже напугала Павла.
— Что случилось? За тобой погоня?!
— Нет, — ответила, трогаясь с места. — Только пора и о делах подумать — мне сейчас надо насобирать денег! Пока ничего интересного, а ты не дрейфь, вернусь, как только проверну бриллиантовую афёру…
* * *
В ювелирный я и в самом деле явилась первой. Продавщиц было две, моя вчерашняя стояла у прилавка, вторая что-то укладывала в витрине.
— Добрый день, пани, — поздоровалась я вежливо. — Вот деньги. Покупаю этот бриллиант.
Она бегло взглянула на меня, и, клянусь, взглянула опасливо. А может, мне показалось…
— О чем речь? — холодно спросила она, помолчав.
— Да о бриллианте, который вы отложили для меня. Мы ещё вчера вечером рассматривали его…
— Бриллиантов нет, — отрезала она бесстрастно и показала на застеклённую витрину, где лежали серебряные кулоны. — Вот наличный товар.
Я и разочароваться не успела, подумала только, не набекрень ли у неё зрительная память.
— Да нет же. Я напомню пани. Бриллиант советский, четыре и восемь десятых карата. Мы смотрели камень вчера в половине седьмого, была здесь и пани Крыскова…
— Пани Крыскова здесь не работает.
Я удивлённо воззрилась на неё.
— В чем дело? Вчерашний пан купил, да?
— Никакой пан ничего не покупал… Мы не даём сведений о клиентах!
Она говорила сухо, нетерпеливо и не больно-то вежливо. Я обалдело оглянулась. В магазине уже собралось несколько покупателей, а к часовщику стоял хвост из трех человек, но мы разговаривали в самом конце прилавка, в стороне, и никто нас не подслушивал. Что это на неё наехало? Верно, продала камень ещё вчера вечером и не с руки признаться. А почему, собственно? Не выжму же я из неё второй бриллиант!
Итак, ловкая афёра накрылась. Это было столь естественно, нормально и в полной гармонии с моим жизненным опытом, что я даже не расстроилась. Пани Крыскову я уведомила насчёт фиаско только вечером, по телефону.
— Знаю, — отреагировала она сразу же. — Этого и опасалась, думала только, что не успеют. — Кто и чего не успеет?
— Разговор не телефонный. Не зайдёте ли ко мне завтра?
— Разумеется, я ведь должна вернуть вам деньги. В котором часу?
— В начале второго всего удобнее… Явилась я на Старе Място в великой надежде что-нибудь узнать — положеньице меня заинтриговало. Пани Крыскова в служебном помещении была одна — сослуживцы ушли на обед, только кто-то остался дежурить в магазине. Мы могли говорить свободно, но все-таки пани Крыскова понизила голос.
— Сняли с продажи перед самым закрытием магазина, — сообщила она мрачно. — Официально именуется: пошёл на переоценку; но дело вовсе не в этом. Кое-кто камень купил.
— Знакомый?
Пани Крыскова пожала плечами.
— В известном смысле. Все они знакомые, покупатели таких вещей…
— И кто же они?
— А вы не знаете?
Я наивно пялилась на неё.
— Понятия не имею… Сотрудники?…
— Какие там сотрудники! Подумайте сами. Те, наверху…
Хотя я никогда не задумывалась, кто же, собственно, правит в моей стране, и политикой не интересовалась, недоумение моё прошло быстро. Даже и мой идиотизм имел пределы.
— Ну ладно. А зачем продавщица откалывает такие штучки? Не могла просто сказать, не удалось, мол, камень оставить, и привет? Я бы ведь не покусала!
— Вы же могли крик поднять, — пояснила пани Крыскова. — Она вас не знает, а покупатели на все способны. Боялась. Не имела права вообще камень выставлять, такие вещи проходят только через подсобки, товар для посвящённых. Да ещё при такой цене. Бриллиант почти пять каратов, голубой воды, глубокий, знаете, сколько он стоит на самом деле? Миллион двести, и это абсолютный минимум!
— Откуда же взялись двести двадцать тысяч?..
— Пересчёт по официальному курсу рубля на злотые. Камень-то советский…
Крыша у меня совсем поехала.
— Время от времени приходят от них такие вещи, — терпеливо объясняла пани Крыскова. — Цены ничтожные, на прилавок это не попадает, директор магазина получает распоряжение, а тут как раз директорши не было на месте, продавщица показывала камень тому пану, не мне же, я оказалась там случайно. А пан этот чей-то родственник. Кабы имел с собой деньги, купил бы сразу, вы же видели, денег у него не случилось… Помните, когда-то официальная цена доллара была двадцать четыре злотых, а на чёрном рынке более ста, и с официальным пересчётом на рубли то же самое…
Я расстроилась не из-за потерянного навара — обычное моё невезение, — а из-за мошенничества как системы. Закулисные махинации, крутые тропки и окольные пути — да.., здесь правды не доищешься… Пани Крыскова вздохнула.
— А я уж понадеялась, что по случаю удастся воспользоваться, — призналась она грустно. — Я как раз без денег, из-за дочери, они дом строят, все деньги ухнули. И попался же мне этот бриллиант, как слепой курице зёрнышко, кабы знать!.. Возобновлю-ка я старые знакомства, драгоценные камни вообще-то идут через магазины, только никто их в витрине не выставляет…
Я старалась просчитать всю комбинацию, да плохо получалось, слишком много неизвестных. Ни с какой торговлей бриллиантами, открытой или потайной, никогда не имела дел, а валютный пересчёт всегда был для меня за семью печатями.
— И что, после продают? — спросила я неуверенно.
— Кто?
— Да те, кто покупают.
— Продают, как не продавать. В основном в Вене…
Мы посмотрели друг на друга. Один за другим возвращались сослуживцы пани Крысковой, и она замолчала. С дальнейшими пояснениями пришлось повременить, я попрощалась и вышла. Пани Крыскова, прощаясь, приложила палец к губам…
* * *
Недоумок позвонил как раз в тот момент, когда я наконец двинула мыслительный процесс в действие и приступила к обдумыванию разведки переулков на Праге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69