Оказывается, тот советский бриллиант полностью вывел её из равновесия, хотя общее представление об афёре имела уже давно.
— Я вам уже говорила, сижу без денег, — заявила она ожесточённо. — Дочь с зятем строятся в Гоцлавке, зять четыре года вкалывал по контракту, экономил, как Гарпагон, но все уже исчерпано. Мои деньги тоже ушли, а тут мимо носа такой заработок. Я не согласна.
Я поддержала её с энтузиазмом. Мало того, мимо носа, так ещё попадает в когти таинственных проходимцев, которые позорят нашу действительность. По данному пункту взгляды у нас совпадали, и потому я с интересом слушала продолжение.
Пани Крыскова всякие сомнения и угрызения уже пережила. Подтвердила, что бриллианты приходят из Советского Союза довольно регулярно, валютный пересчёт смехотворный и официальная их цена — грошовая; по причинам, коих я не уразумела, камни идут через министерство внешней торговли и через центральное управление попадают иногда и в ювелирные магазины, но в продаже их не сыщешь. Некоторое время задерживаются в подсобных помещениях, после чего их отсылают на переоценку, и там они исчезают с концами. Бывает, камень приобретает «случайный» покупатель, старательно выбранный с согласия руководства, а первому встречному бриллианты показывать, мягко говоря, не рекомендуется. У продавщицы из ювелирного магазина в Аллеях Иерусалимских были большие неприятности, теперь работает на фарфоре — перешла по собственному желанию, и в ювелирный ей путь заказан. Кое-кого из руководства пани Крыскова знает лично, и у неё есть шанс стать такой случайной покупательницей. Загвоздка в следующем: нет ходов в упомянутом министерстве, где существует тайный распределитель и где решается, какие камни в какие магазины отослать. Сроков доставки она тоже не знает.
— Но попробую через центральное управление, — заключила она. — Трудно, а вдруг да удастся. А вы мне нужны, чтобы купить.
Я слушала её с довольно противоречивыми чувствами. С одной стороны, меня ужасно интриговали все эти, с позволения сказать, государственные тайны, о которых не имела и понятия, а с другой, уже представляла разговор с Божидаром. Он решительно отрицал возможность таких ситуаций, не допускал даже мысли о коррумпированности уважаемых государственных мужей. И вот, пожалуйста, у меня будет информация из самого источника!
Пани Крыскова продолжала.
— С вами все в порядке, вы в безопасности. Вас не выбросят с работы, правда? Ничего вам не сделают, ничего у вас не отнимут. У меня положение иное. Понятно, необходимо ваше согласие. Прямо говорю — дело скользкое, тайна абсолютная: вы, я, заведующий, прибылью надо поделиться, не будет же он даром рисковать… Это какая-то мафия, тесно сбитая клика, жадная, гнусная, способная на все. Никто не должен знать, кто вы, чем занимаетесь, никому ни слова, понимаете?..
Ещё бы не понимать! Основная проблема пани Крысковой — доступ в этот конфиденциальный распределитель в министерстве. Я подумала насчёт Гутюши.
— Десять процентов ваши, — заявила пани Крыскова. — И не протестуйте, иначе я буду чувствовать себя неловко.
Я пообещала хранить секрет и, однако, призадумалась. Моё участие в прибыли могло испортить все дело. Сумма, впрочем, будет небольшая, так что куда ни шло. В конце концов я уступила. Пани Крыскова, в отличие от меня, была настроена весьма решительно, видать, здорово достали её семейные заботы.
Сразу же от неё я позвонила Тадеушу, где находился Гутюша, — вторую половину дня и вечера они проводили вместе из-за проекта. Условилась с ним на площади Трех Крестов и пообещала подбросить домой.
— Эва ругается, мы с тобой вроде не заметили два мусоропровода, — сообщил он, садясь в машину. — Может, замурованы или что. Пусть едет, сама ищет. А ты чего?
Я тронулась на юг.
— Мне нужна государственная тайна, — начала я без всяких вступлений.
— Из нашего бюро? — удивился Гутюша.
— Какое. В министерстве внешней торговли. У тебя там вроде знакомый есть, сейчас скажу, о чем речь.
Я рассказала весьма приблизительно о пани Крысковой и о нашей затее. Услышав про бриллианты, Гутюша принялся подробно расспрашивать, какой камень я видела сама. Пока я все ему выкладывала, моё умственное затмение как рукой сняло, и навалилась такая слабость, что пришлось сбросить скорость как раз в Аллее Собес кого, где стоянка запрещена. Я съехала в Черноморскую и остановилась где попало.
Расстроилась донельзя. Не из-за Гутюши — он заслуживал полного доверия, а при мысли о том, что я могу натворить по своей рассеянности. Ведь не Гутюша сказал о знакомом из министерства, а Павел, к тому же вовсе не знакомый Павла, а отец его приятеля работал там, и, кроме того, не бриллиантами занимался, а гашишем. Гутюша сроду не упоминал о торговых контактах, а я, поклявшись хранить абсолютную тайну, проинформировала его на этот счёт обширно и всесторонне. Что я ещё могу наболтать, Господи прости, и кому?!!..
Я прямо-таки застонала.
— Гутюша! Умоляю, держи язык за зубами, а лучше всего нажрись в стельку и забудь мою чёртову болтовню. Я по ошибке, сдуру выболтала тебе секрет! Гутюша безгранично изумился.
— По ошибке? Как же так?
— Да мне померещилось, что ты знаешь кого-то из министерства, а на самом деле ничего подобного, ты знаком с кем-то из прозекторской, насчёт министерства совсем другой.
— А кто это сказал? — возмутился Гутюша.
— Как кто? Да ты же!
— Я? Впервые слышу. Уж такой туманистый-то я не бываю, чтобы вовсе не понимать своих отчётов.
От такого разговорчика у меня вообще голова кругом поехала.
— Постой, ведь ты говорил, что знаешь одного из анатомички, или я опять перепутала?
— Говорил, почему не сказать, коли и в самом деле знакомец есть.
— А про министерство другой говорил, не ты! Или ты тоже знаешь кого-нибудь из министерства?
— Ясно, знаю, почему не знать?
— Анекдот, Богом клянусь… — потерянно пробормотала я.
Гутюша занервничал.
— А почему это не знать всяких и разных людей! С покойником Брежневым, может, и не был в друзьях, а в министерстве — будьте любезны! И могу все это тебе организовать с детской скоростной смекалкой!
Я было снова застонала, но спохватилась — нечего нюни распускать, тут решаются дела поважнее.
— Что ты можешь организовать?
— Да эти бриллианты! В смысле, что там тебе надо, когда они придут и так далее. Я там знаю и женскую цепочку, ну, и некий дамско-мужской клубок, могу узнать подноготную и подколодную!
При мысли, что хоть один раз меня явно выручил склероз, сразу полегчало. Я включила первую скорость и поехала.
— Ладно, порядок. А когда удастся разузнать?..
— Да прямо на днях, мне интересно. Только, слушай, Тадеушу ни гу-гу. Он насчёт денег прядной баран…
Я была того же мнения. Извлекла Гутюшу от Тадеуша не только потому, что мне не хотелось ехать далеко на Грохов, была ещё одна закавыка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Я вам уже говорила, сижу без денег, — заявила она ожесточённо. — Дочь с зятем строятся в Гоцлавке, зять четыре года вкалывал по контракту, экономил, как Гарпагон, но все уже исчерпано. Мои деньги тоже ушли, а тут мимо носа такой заработок. Я не согласна.
Я поддержала её с энтузиазмом. Мало того, мимо носа, так ещё попадает в когти таинственных проходимцев, которые позорят нашу действительность. По данному пункту взгляды у нас совпадали, и потому я с интересом слушала продолжение.
Пани Крыскова всякие сомнения и угрызения уже пережила. Подтвердила, что бриллианты приходят из Советского Союза довольно регулярно, валютный пересчёт смехотворный и официальная их цена — грошовая; по причинам, коих я не уразумела, камни идут через министерство внешней торговли и через центральное управление попадают иногда и в ювелирные магазины, но в продаже их не сыщешь. Некоторое время задерживаются в подсобных помещениях, после чего их отсылают на переоценку, и там они исчезают с концами. Бывает, камень приобретает «случайный» покупатель, старательно выбранный с согласия руководства, а первому встречному бриллианты показывать, мягко говоря, не рекомендуется. У продавщицы из ювелирного магазина в Аллеях Иерусалимских были большие неприятности, теперь работает на фарфоре — перешла по собственному желанию, и в ювелирный ей путь заказан. Кое-кого из руководства пани Крыскова знает лично, и у неё есть шанс стать такой случайной покупательницей. Загвоздка в следующем: нет ходов в упомянутом министерстве, где существует тайный распределитель и где решается, какие камни в какие магазины отослать. Сроков доставки она тоже не знает.
— Но попробую через центральное управление, — заключила она. — Трудно, а вдруг да удастся. А вы мне нужны, чтобы купить.
Я слушала её с довольно противоречивыми чувствами. С одной стороны, меня ужасно интриговали все эти, с позволения сказать, государственные тайны, о которых не имела и понятия, а с другой, уже представляла разговор с Божидаром. Он решительно отрицал возможность таких ситуаций, не допускал даже мысли о коррумпированности уважаемых государственных мужей. И вот, пожалуйста, у меня будет информация из самого источника!
Пани Крыскова продолжала.
— С вами все в порядке, вы в безопасности. Вас не выбросят с работы, правда? Ничего вам не сделают, ничего у вас не отнимут. У меня положение иное. Понятно, необходимо ваше согласие. Прямо говорю — дело скользкое, тайна абсолютная: вы, я, заведующий, прибылью надо поделиться, не будет же он даром рисковать… Это какая-то мафия, тесно сбитая клика, жадная, гнусная, способная на все. Никто не должен знать, кто вы, чем занимаетесь, никому ни слова, понимаете?..
Ещё бы не понимать! Основная проблема пани Крысковой — доступ в этот конфиденциальный распределитель в министерстве. Я подумала насчёт Гутюши.
— Десять процентов ваши, — заявила пани Крыскова. — И не протестуйте, иначе я буду чувствовать себя неловко.
Я пообещала хранить секрет и, однако, призадумалась. Моё участие в прибыли могло испортить все дело. Сумма, впрочем, будет небольшая, так что куда ни шло. В конце концов я уступила. Пани Крыскова, в отличие от меня, была настроена весьма решительно, видать, здорово достали её семейные заботы.
Сразу же от неё я позвонила Тадеушу, где находился Гутюша, — вторую половину дня и вечера они проводили вместе из-за проекта. Условилась с ним на площади Трех Крестов и пообещала подбросить домой.
— Эва ругается, мы с тобой вроде не заметили два мусоропровода, — сообщил он, садясь в машину. — Может, замурованы или что. Пусть едет, сама ищет. А ты чего?
Я тронулась на юг.
— Мне нужна государственная тайна, — начала я без всяких вступлений.
— Из нашего бюро? — удивился Гутюша.
— Какое. В министерстве внешней торговли. У тебя там вроде знакомый есть, сейчас скажу, о чем речь.
Я рассказала весьма приблизительно о пани Крысковой и о нашей затее. Услышав про бриллианты, Гутюша принялся подробно расспрашивать, какой камень я видела сама. Пока я все ему выкладывала, моё умственное затмение как рукой сняло, и навалилась такая слабость, что пришлось сбросить скорость как раз в Аллее Собес кого, где стоянка запрещена. Я съехала в Черноморскую и остановилась где попало.
Расстроилась донельзя. Не из-за Гутюши — он заслуживал полного доверия, а при мысли о том, что я могу натворить по своей рассеянности. Ведь не Гутюша сказал о знакомом из министерства, а Павел, к тому же вовсе не знакомый Павла, а отец его приятеля работал там, и, кроме того, не бриллиантами занимался, а гашишем. Гутюша сроду не упоминал о торговых контактах, а я, поклявшись хранить абсолютную тайну, проинформировала его на этот счёт обширно и всесторонне. Что я ещё могу наболтать, Господи прости, и кому?!!..
Я прямо-таки застонала.
— Гутюша! Умоляю, держи язык за зубами, а лучше всего нажрись в стельку и забудь мою чёртову болтовню. Я по ошибке, сдуру выболтала тебе секрет! Гутюша безгранично изумился.
— По ошибке? Как же так?
— Да мне померещилось, что ты знаешь кого-то из министерства, а на самом деле ничего подобного, ты знаком с кем-то из прозекторской, насчёт министерства совсем другой.
— А кто это сказал? — возмутился Гутюша.
— Как кто? Да ты же!
— Я? Впервые слышу. Уж такой туманистый-то я не бываю, чтобы вовсе не понимать своих отчётов.
От такого разговорчика у меня вообще голова кругом поехала.
— Постой, ведь ты говорил, что знаешь одного из анатомички, или я опять перепутала?
— Говорил, почему не сказать, коли и в самом деле знакомец есть.
— А про министерство другой говорил, не ты! Или ты тоже знаешь кого-нибудь из министерства?
— Ясно, знаю, почему не знать?
— Анекдот, Богом клянусь… — потерянно пробормотала я.
Гутюша занервничал.
— А почему это не знать всяких и разных людей! С покойником Брежневым, может, и не был в друзьях, а в министерстве — будьте любезны! И могу все это тебе организовать с детской скоростной смекалкой!
Я было снова застонала, но спохватилась — нечего нюни распускать, тут решаются дела поважнее.
— Что ты можешь организовать?
— Да эти бриллианты! В смысле, что там тебе надо, когда они придут и так далее. Я там знаю и женскую цепочку, ну, и некий дамско-мужской клубок, могу узнать подноготную и подколодную!
При мысли, что хоть один раз меня явно выручил склероз, сразу полегчало. Я включила первую скорость и поехала.
— Ладно, порядок. А когда удастся разузнать?..
— Да прямо на днях, мне интересно. Только, слушай, Тадеушу ни гу-гу. Он насчёт денег прядной баран…
Я была того же мнения. Извлекла Гутюшу от Тадеуша не только потому, что мне не хотелось ехать далеко на Грохов, была ещё одна закавыка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69