Он встретился с ней взглядом и медленно кивнул:
— Все так и есть. — Он кивнул в сторону Миротворца. — Я тоже знаю. Теперь.
Китишейн немного успокоилась и снова повернулась к Луа. Девушка-гном робко улыбнулась.
— И еще не забывай, что эти люди родились рабами и рабами были их отцы. Для них Ваханак был частью окружающего мира.
— Богохульство! И смертельная рана для души!
— Не смертельная — мы же вылечились, — сказала Луа, обменявшись быстрым взглядом с Кьюлаэрой. — Они тоже вылечатся, только у них уйдет на это гораздо больше времени, поскольку они были такими с рождения.
— Вылечатся, — согласился Миротворец, — хотя на это уйдет не один год. Они не только обретут свободу, они начнут радоваться ей. Но не сразу, девица. Не сразу.
Китишейн мрачно уставилась на него и задумалась, потом пожала плечами и отвернулась.
— Хоть рабы, хоть не рабы, они чуть не убили нас! Я не сомневалась, что мы погибнем!
— Что? Горстка диких, нечесаных мужиков убьет тебя, того, кто только что убил их божество? — спросил у нее Миротворец, отчасти насмешливо, отчасти раздраженно. — Ты по-прежнему так мало веришь в себя? Ты только что победила ульгарла!
— Это дело случая, и...
— Нет! Победили сила и сноровка, вдохновение и могучая магия, меткость и боевое искусство! Победила дружба и единство в бою с великаном и дюжиной вооруженных людей! Я могу привести вас к любому другому ульгарлу, и вы победите его!
— Ой, не надо! — вскрикнула Луа. Миротворец тут же растаял:
— Не волнуйся, малышка, пока не собираюсь.
Кьюлаэра постарался забыть о леденящих душу словах и сказал:
— А еще это случилось потому, что ты вместе с нами противостоял магии ульгарла. Без тебя мы бы не справились, Миротворец.
— Да, — признал Миротворец, — пока не справились бы. Йокот не знал, какие заклинания нужно использовать против ульгарла, и вы вчетвером могли бы пасть духом, если бы рядом не было меня. Но магия вашего шамана-гнома с каждым днем становится все искуснее, и теперь вас уже не запугает никакой ульгарл. Но будьте осторожны, ученики, — Боленкар гораздо могущественнее и опаснее своих собратьев, одной хотя бы своей ненавистью и злобой.
— Зачем ты рассказываешь нам о Боленкаре? — дрожащим голосом спросила Луа.
— А зачем ты выстрелила в Ваханака? — ответил ей мудрец вопросом на вопрос.
— Ой, но я же не могла позволить ему убить Кьюлаэру!
Лицо Йокота окаменело, он отвернулся.
— Ой, не надо так, Йокот! — воскликнула Луа. — Кьюлаэра — один из нас, такой же, как ты, такой же, как моя сестра Китишейн! Разве я не должна защищать его?
— Так же, как он защищает тебя?
Гном повернулся к Луа, и если его лицо не потеплело, то по крайней мере ожило.
Кьюлаэра выдавил ухмылку.
— Что это ты так взъелся, шаман? Почему ты хочешь, чтобы она бросила меня на произвол судьбы?
При этом он поморщился.
— А что это ты зажимаешь бок? — хмуро спросил Йокот.
— Так, упражняюсь, — буркнул Кьюлаэра.
— Ага, и пот капает с твоего лба, и дыхание твое столь слабо, что не потревожит и бабочку! — Йокот подошел к воину. — Луа, помоги мне развести костер и вскипятить воды! Китишейн, уложи его! У него не иначе как трещина в ребре, а может, оно и вовсе сломано!
— Если ты сядешь, тебе не станет хуже? — Китишейн подошла и взяла Кьюлаэру за руку.
— С какой стати мне станет хуже? — отрезал он и снова поморщился от боли.
Китишейн задержала на нем взгляд, потом опустилась на колени и протянула ему руки:
— Ну, сядь рядом со мной, воин!
От звука ее голоса Кьюлаэру бросило в жар.
— Пожалуйста.
Ее голос был заботлив, руки манили.
Кьюлаэре захотелось крикнуть и напомнить себе, что она призывает его лишь для того, чтобы полечить, без каких-либо иных помыслов.
— Нечего соблазнять меня, — рявкнул он, а получился стон, поскольку одновременно он пытался опуститься на землю.
Миротворец приблизился к ним и воткнул в землю посох. Кьюлаэра схватился за него, чтобы не потерять равновесия, сел и осторожно вытянул ноги. Половинки сломанного ребра терлись друг о друга, он чуть не закричал от боли, но вовремя успел сдержаться и превратить крик в стон.
— Смелее, мой друг, — сказала Китишейн нежно и сочувственно. — Йокот, не надо ли ему лечь?
— Нет, нужно только, чтобы я мог до него дотянуться.
Гном встал рядом и потрогал грудь воина. Кьюлаэра чуть не заорал и со вздохом выдавил:
— Это что, гном? Месть?
— Милосердие, — сухо ответил Йокот. — Если бы я захотел отомстить, я бы не вмешивался в твою драку с ульгарлом. Тебе повезло сломалось только одно ребро. Стисни зубы, — какое-то время боль будет страшная, но потом останется лишь неприятный зуд.
Он устроился около Кьюлаэры, приложил пальцы к сломанному ребру и начал делать незаметные, но очень точные движения. Кьюлаэра сдавленно застонал. Когда он затих, Йокот поднялся и, перебирая пальцами по сломанной кости, произнес длинную цепь слогов, в которых, казалось, слышалось что-то похожее на музыку. Потом он умолк, отошел в сторону и сказал:
— Посиди немного не двигаясь, Кьюлаэра. — Он повернулся в сторону маленького костерка и висящего над ним котелка с кипящей водой. — Спасибо, Луа.
Йокот снял с пояса маленькие мешочки, взял из каждого и бросил в воду по щепотке порошка, прочитал над кипящей водой заклинание, потом снял сосуд с огня и поставил перед Кьюлаэрой.
— Сиди тихо, пока не перестанет подниматься пар, — сказал он. — Потом выпей, но выпей все, каким бы мерзким ни показался тебе запах. Потом, через какое-то время, можешь встать — и твое ребро станет как прежнее. Оно будет побаливать еще несколько дней, но обычную нагрузку выдержит.
— Я... спасибо тебе, шаман, — произнес Кьюлаэра так, будто не был вполне уверен, правильно ли он произносит слова.
— Буду рад увидеть тебя вновь в добром здравии, — сказал Йокот и поклонился. — В конце концов, это нужно всем. Ведь если ты не сможешь ходить, кто понесет этот жуткий груз Аграпаксу?
— Какой жуткий груз? — промычал Кьюлаэра. Воцарилась тишина. Все начали оглядываться в поисках ящика с золотом.
— Где он? — тихо спросил Йокот. Кьюлаэра снова застонал, но теперь уже не от боли. Китишейн медленно сказала:
— Я падала в трещину. Кьюлаэре пришлось выбирать между сундуком и мной.
— Он сделал правильный выбор, — уверенно заявил Йокот.
— О да! — горячо согласилась Луа. — Будь ты благословен, воин, за то, что спас мою сестру!
Кьюлаэра удивленно посмотрел на нее:
— Ты благословляешь меня?
Луа улыбнулась под маской:
— Я уже давно простила тебя, Кьюлаэра. А ты простил Миротворца?
— Да, если тебе так хочется. — Но, взглянув на мудреца, воин проверил свои чувства и нашел в душе только остатки обиды за истязания, которым подвергал его Миротворец. Ненависть ушла, а с ней и жажда мести. Как, в конце концов, можно ненавидеть человека, который спас тебе жизнь, который слушал, как ты клянешь себя, и никому ни слова не сказал об этом, и который при всем том заставил тебя обрести веру в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Все так и есть. — Он кивнул в сторону Миротворца. — Я тоже знаю. Теперь.
Китишейн немного успокоилась и снова повернулась к Луа. Девушка-гном робко улыбнулась.
— И еще не забывай, что эти люди родились рабами и рабами были их отцы. Для них Ваханак был частью окружающего мира.
— Богохульство! И смертельная рана для души!
— Не смертельная — мы же вылечились, — сказала Луа, обменявшись быстрым взглядом с Кьюлаэрой. — Они тоже вылечатся, только у них уйдет на это гораздо больше времени, поскольку они были такими с рождения.
— Вылечатся, — согласился Миротворец, — хотя на это уйдет не один год. Они не только обретут свободу, они начнут радоваться ей. Но не сразу, девица. Не сразу.
Китишейн мрачно уставилась на него и задумалась, потом пожала плечами и отвернулась.
— Хоть рабы, хоть не рабы, они чуть не убили нас! Я не сомневалась, что мы погибнем!
— Что? Горстка диких, нечесаных мужиков убьет тебя, того, кто только что убил их божество? — спросил у нее Миротворец, отчасти насмешливо, отчасти раздраженно. — Ты по-прежнему так мало веришь в себя? Ты только что победила ульгарла!
— Это дело случая, и...
— Нет! Победили сила и сноровка, вдохновение и могучая магия, меткость и боевое искусство! Победила дружба и единство в бою с великаном и дюжиной вооруженных людей! Я могу привести вас к любому другому ульгарлу, и вы победите его!
— Ой, не надо! — вскрикнула Луа. Миротворец тут же растаял:
— Не волнуйся, малышка, пока не собираюсь.
Кьюлаэра постарался забыть о леденящих душу словах и сказал:
— А еще это случилось потому, что ты вместе с нами противостоял магии ульгарла. Без тебя мы бы не справились, Миротворец.
— Да, — признал Миротворец, — пока не справились бы. Йокот не знал, какие заклинания нужно использовать против ульгарла, и вы вчетвером могли бы пасть духом, если бы рядом не было меня. Но магия вашего шамана-гнома с каждым днем становится все искуснее, и теперь вас уже не запугает никакой ульгарл. Но будьте осторожны, ученики, — Боленкар гораздо могущественнее и опаснее своих собратьев, одной хотя бы своей ненавистью и злобой.
— Зачем ты рассказываешь нам о Боленкаре? — дрожащим голосом спросила Луа.
— А зачем ты выстрелила в Ваханака? — ответил ей мудрец вопросом на вопрос.
— Ой, но я же не могла позволить ему убить Кьюлаэру!
Лицо Йокота окаменело, он отвернулся.
— Ой, не надо так, Йокот! — воскликнула Луа. — Кьюлаэра — один из нас, такой же, как ты, такой же, как моя сестра Китишейн! Разве я не должна защищать его?
— Так же, как он защищает тебя?
Гном повернулся к Луа, и если его лицо не потеплело, то по крайней мере ожило.
Кьюлаэра выдавил ухмылку.
— Что это ты так взъелся, шаман? Почему ты хочешь, чтобы она бросила меня на произвол судьбы?
При этом он поморщился.
— А что это ты зажимаешь бок? — хмуро спросил Йокот.
— Так, упражняюсь, — буркнул Кьюлаэра.
— Ага, и пот капает с твоего лба, и дыхание твое столь слабо, что не потревожит и бабочку! — Йокот подошел к воину. — Луа, помоги мне развести костер и вскипятить воды! Китишейн, уложи его! У него не иначе как трещина в ребре, а может, оно и вовсе сломано!
— Если ты сядешь, тебе не станет хуже? — Китишейн подошла и взяла Кьюлаэру за руку.
— С какой стати мне станет хуже? — отрезал он и снова поморщился от боли.
Китишейн задержала на нем взгляд, потом опустилась на колени и протянула ему руки:
— Ну, сядь рядом со мной, воин!
От звука ее голоса Кьюлаэру бросило в жар.
— Пожалуйста.
Ее голос был заботлив, руки манили.
Кьюлаэре захотелось крикнуть и напомнить себе, что она призывает его лишь для того, чтобы полечить, без каких-либо иных помыслов.
— Нечего соблазнять меня, — рявкнул он, а получился стон, поскольку одновременно он пытался опуститься на землю.
Миротворец приблизился к ним и воткнул в землю посох. Кьюлаэра схватился за него, чтобы не потерять равновесия, сел и осторожно вытянул ноги. Половинки сломанного ребра терлись друг о друга, он чуть не закричал от боли, но вовремя успел сдержаться и превратить крик в стон.
— Смелее, мой друг, — сказала Китишейн нежно и сочувственно. — Йокот, не надо ли ему лечь?
— Нет, нужно только, чтобы я мог до него дотянуться.
Гном встал рядом и потрогал грудь воина. Кьюлаэра чуть не заорал и со вздохом выдавил:
— Это что, гном? Месть?
— Милосердие, — сухо ответил Йокот. — Если бы я захотел отомстить, я бы не вмешивался в твою драку с ульгарлом. Тебе повезло сломалось только одно ребро. Стисни зубы, — какое-то время боль будет страшная, но потом останется лишь неприятный зуд.
Он устроился около Кьюлаэры, приложил пальцы к сломанному ребру и начал делать незаметные, но очень точные движения. Кьюлаэра сдавленно застонал. Когда он затих, Йокот поднялся и, перебирая пальцами по сломанной кости, произнес длинную цепь слогов, в которых, казалось, слышалось что-то похожее на музыку. Потом он умолк, отошел в сторону и сказал:
— Посиди немного не двигаясь, Кьюлаэра. — Он повернулся в сторону маленького костерка и висящего над ним котелка с кипящей водой. — Спасибо, Луа.
Йокот снял с пояса маленькие мешочки, взял из каждого и бросил в воду по щепотке порошка, прочитал над кипящей водой заклинание, потом снял сосуд с огня и поставил перед Кьюлаэрой.
— Сиди тихо, пока не перестанет подниматься пар, — сказал он. — Потом выпей, но выпей все, каким бы мерзким ни показался тебе запах. Потом, через какое-то время, можешь встать — и твое ребро станет как прежнее. Оно будет побаливать еще несколько дней, но обычную нагрузку выдержит.
— Я... спасибо тебе, шаман, — произнес Кьюлаэра так, будто не был вполне уверен, правильно ли он произносит слова.
— Буду рад увидеть тебя вновь в добром здравии, — сказал Йокот и поклонился. — В конце концов, это нужно всем. Ведь если ты не сможешь ходить, кто понесет этот жуткий груз Аграпаксу?
— Какой жуткий груз? — промычал Кьюлаэра. Воцарилась тишина. Все начали оглядываться в поисках ящика с золотом.
— Где он? — тихо спросил Йокот. Кьюлаэра снова застонал, но теперь уже не от боли. Китишейн медленно сказала:
— Я падала в трещину. Кьюлаэре пришлось выбирать между сундуком и мной.
— Он сделал правильный выбор, — уверенно заявил Йокот.
— О да! — горячо согласилась Луа. — Будь ты благословен, воин, за то, что спас мою сестру!
Кьюлаэра удивленно посмотрел на нее:
— Ты благословляешь меня?
Луа улыбнулась под маской:
— Я уже давно простила тебя, Кьюлаэра. А ты простил Миротворца?
— Да, если тебе так хочется. — Но, взглянув на мудреца, воин проверил свои чувства и нашел в душе только остатки обиды за истязания, которым подвергал его Миротворец. Ненависть ушла, а с ней и жажда мести. Как, в конце концов, можно ненавидеть человека, который спас тебе жизнь, который слушал, как ты клянешь себя, и никому ни слова не сказал об этом, и который при всем том заставил тебя обрести веру в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103