Легкий поклон только подчеркнул горечь ее слов.
— Итак, вы спрашиваете, когда мы собираемся закончить работу, для которой вы нас на-няли^А что будет потом? Вы опять вернетесь ^1а собственный Медицинский Остров к своей команде протезистов? Или выберете Хоккайдо, свое родовое поместье? И будете играть в самураев с игрушечными мечами и гейшами, которые укладывают вас в постель, когда вы устанете и сонный возвращаетесь домой?
Она так сильно ткнула вилкой в тарелку, что та соскользнула со стола и упала на пол. Она ударилась краем и разбилась. Товак уронила вилку на стол и закрыла рот руками. Девушка глубоко вздохнула и застыла, глядя на лежащие на полу две половинки тарелки.
Дэниел подобрал осколки и краем одного из них принялся собирать разлившееся суфле на плоскую поверхность другого. Две смуглые руки присоединились к его рукам, помогая наводить порядок. Он посмотрел в глаза Лидии, а затем снова принялся собирать разбросанную пищу.
— Я сейчас начну укладывать вещи, — услышал он голос Товак. — Это моя вина, а вовсе не Лидии.
Она отодвинула свой стул и встала.
— Подождите, — Дэниел встал и поднял на ноги Лидию. Он отнес разбитую тарелку на кухню, выбросил ее в мусоросборник и вернулся в столовую.
— Послушайте, почему вы так расстроились, Товак? Разбили тарелку. Ну и что?
— Что? — ее и без того бледное лицо еще больше побелело. — Вы имеете представление, сколько может стоить эта тарелка? Постойте, я достану осколки из мусора. Их можно склеить. Тарелка уже не будет такой ценной, но все же...
— Замолчите! — крикнул Дэниел. — Черт бы вас побрал, Товак, это всего лишь дурацкий кусок фарфора! Вы с ума сошли, поднимая вокруг него такой шум! Мне жаль, что вы так огорчились. Но мы можем поговорить ..
— Даже склеенная, — продолжала она, — эта тарелка стоит больше, чем я зарабатываю за год! Вы понимаете, что я вам говорю? Вы чужой в этом мире. Как марсианин или неандерталец. Вы не понимаете нас. Вы не представляете себе, что сколько стоит.
— А вы не представляете, куда катится этот мир! Мне очень жаль. Похоже, это сверхсекретная информация, но вы должны знать правду. Эти так называемые временные изменения совсем не временные. Положение не улучшится
и даже не стабилизируется, и в конце концов на планете не останется ничего живого. Обитатели Островов могут спастись и, скорее всего, так и будет, поскольку температура растет постепенно, и они смогут перемещать Острова, пока не окажутся на безопасном от Солнца расстоянии. Но Земля поджарится вместе с населяющими ее живыми существами. Правда, к тому времени ничего живого здесь уже не будет.
В наступившей тишине - Дэниел подошел к окну и выглянул на улицу. В окне отражалась Лидия. Она сидела, опустив голову и сложив руки на коленях. Рядом с ней стояла Товак, одна рука ее лежала на плече Лидии, как бы успокаивая подругу, другую она прижимала ко лбу.
Товак повернулась к Дэниелу. В окне он заметил движение ее губ, когда она произнесла одно единственное слово:
— Когда?
Дэниел посмотрел ей в лицо.
— Не очень скоро. Все будет происходить постепенно. Если бы на планете было небольшое по численности население и сильно развитая промышленность, то мы успели бы построить достаточное количество кораблей и Островов, чтобы вовремя эвакуировать значительную часть людей. А поскольку...
Он медленно покачал головой.
— Когда? — повторила Товак. — Вы можете выразиться точнее, Дэн. Когда?
Он провел рукой по лицу — четырьмя пальцами по одной щеке и большим пальцем по другой, — прижимая свою синтетическую кожу к
искусственным зубам и подбородку. Во рту у него был гибкий язык. При помощи синтезатора звуков и умения управлять своим ртом, зубами и языком, как перестраиваемым резонатором, он теперь был способен воспроизводить гораздо больший диапазон звуков, чем раньше, когда имел настоящее тело.
«Возможно, — подумал он, — мне следует отказаться от незаслуженного богатства. Стать трубадуром. Человеком-оркестром. Он сможет воспроизводить звуки барабанов и органа, пение целого хора, плач скрипок и звуки труб, воспевая удивительные подвиги и необыкновенную учтивость доктора Ройс, Кимуры и всего персонала Медицинского Острова.
Если на Рыбачьей Пристани еще собираются туристы — в том случае, если вообще сохранилась Рыбачья Пристань, — то можно приходить туда рано утром и зарабатывать себе на завтрак. Особенно сейчас, когда я вообще не завтракаю.
И посмеяться над Освальдо Мгоабе и его расторопными слугами».
Товак кашлянула. Она вопросительно смотрела на Дэниела.
Вернувшись к действительности, он повернулся и оперся руками о крышку стола.
— Прошу прощения. Задумался на минуту. Вы что-то сказали? Нет? Я отвлекся.
— Бога ради, Дэн, вы только что сказали, что наш мир должен погибнуть, — Товак стукнула пальцем по деревянной крышке стола рядом с ладонью Дэниела. — Когда это должно произойти?
— Точно не знаю. Если исходить из графика Мгоабе, то не станет особенно жарко до последней четверти следующего столетия. Я хочу сказать, что хотя в тропиках будет становиться все жарче, а зона пустынь расширится, но откроются новые пригодные для жизни регионы. Гренландия, Сибирь, Баффин, Виктория, Сахалин, Камчатка. Я не говорю об Антарктиде! Если мы освоим ее...
— Прекратите!
— Что?
— Ради всего святого, - Дэн, я не просила читать мне лекцию.
— Но вы спрашивали...
— Когда, черт побери, это произойдет?
— Ну... как утверждает Освальдо Мгоабе, сейчас мы осваиваем новые территории немного быстрее, чем теряем старые. Но это не может продолжаться долго. Он прогнозирует, что равновесие наступит примерно через шестьдесят лет, затем будет двадцать-тридцать лет стабильного состояния, после чего все полетит к черту.
— Отлично.
— Что... я не понимаю.. — Дэниел удивился ее реакции.
— Вы хотели, сколько времени займет у нас разработка и изготовление опытного образца преобразователя, а также программного обеспечения.
— Да.
— Тогда слушайте меня внимательно, — она при каждом слове постукивала кончиком пальца по крышке стола. — Идите вы к черту, мистер.
— Что? — Дэниел перевел взгляд с Товак на Лидию, а затем снова на Товак. — Вы серьезно?
— Можете быть уверены. Я забочусь о себе и о своей подруге. Ведь лет через сто этому миру придет конец, так? К тому времени мы обе давно уже будем мертвы. Меня беспокоит, что случится через час. Где я буду спать сегодня ночью? Будет ли мне из чего приготовить завтрак утром? Как долго я еще буду жить в этом дворце, или мне придется возвращаться в зону? Что будет со мной и с Лидией через двадцать или тридцать лет, когда мы состаримся и компания уволит нас? Сможем ли мы остаться в зоне, или нас выкинут вот сюда, — она ткнула пальцем в сторону окна, — к другим таким же несчастным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77