Он мог слышать легкое гудение расположенного в груди насоса, который качал кровь к небольшой оставшейся у него части органического тела.
Йеясу Хасегава вежливо ждал.
— Прошу прощения, Йеясу. Я еще не совсем привык к этому, — он коснулся рукой лба.
Хасегава стоял, внимательно слушая.
— А ваша жена не возражает? Я хочу сказать... можно понять, что вы не святой. Но так открыто... — он покачал головой — в конце концов, ему удалось это сделать.
Йеясу наклонил голову.
— Оджии-сан. Уважаемый дедушка. Возможно, вам доставит удовольствие прогулка по парку. Если, конечно, ваше состояние позволяет, — он вопросительно посмотрел на доктора Ройс.
— С вами будет все в порядке, мистер Ки-таяма. Я отсюда могу контролировать ваше состояние. В любом случае, вам уже пора выходить. Мистер Хасегава, ваш дедушка, возможно, гораздо сильнее и выносливее вас. Но все равно, будьте к нему внимательны.
Она посмотрела на часы.
— Уже почти вечер.
Дэниел взглянул в окно. Снаружи все купалось в солнечной свете. Он раньше не обращал внимания на то, что происходит за окном, и не знал, когда должны наступить сумерки.
— Если вы подождете следующего дня, — предложила доктор Ройс, — то тогда...
— Мое инфракрасное зрение будет работать снаружи?
— Конечно.
— Тогда мы пойдем. Кажется, у меня внезапный приступ клаустрофобии.
Дэн направился к выходу. Его последнее замечание было шуткой. Но вдруг он осознал, что испытывает непреодолимое желание выйти из комнаты, оказаться вдали от этого здания с его пультами управления и экранами, мониторами и клавиатурами, его светящимися осциллоскопами и мерцающими индикаторами. Его нога не ступала на траву уже много месяцев — или десятилетий, смотря как считать восемьдесят лет беспамятства, — и он очень хотел вновь испытать это ощущение.
Выйдя из здания госпиталя, он в сильном нетерпении, почти бегом, пересек мощеную площадь и тротуар. Он прыжком преодолел последние пятьдесят сантиметров до газона и потерял равновесие. Дэн рефлекторно оперся одной рукой о землю, чтобы не упасть на колени.
Он поразился быстроте своих рефлексов. Как только его рука коснулась травы, он остановил свое падение, опершись на ладонь, затем перенес вес на пальцы, рывком выпрямился и стоял, улыбаясь, у кромки сочной травы, прежде чем внук успел подбежать к нему.
— Оджии-сан, — сказал Хасегава.
Дэниел оглянулся. Здесь росли дубы, клены и эвкалипты. Он скользнул взглядом вверх по сильным грациозным стволам огромных быстрорастущих эвкалиптов к распростертым высоко над землей ветвям.
Сквозь листья он мог видеть легкие облака в верхних слоях атмосферы, а за ними — яркое солнце, ласкающее его своими теплыми лучами. Дэниел .подставил лицо и руки солнцу. Его искусственное тело было снабжено различными датчиками, заменяющими нервные окончания: фотоэлементами, оптическими сенсорами, датчиками давления.
Его глаза закрыты, искусственные веки прикрывали оптические сенсоры, и солнечные лучи проникали сквозь них, вызывая ощущения мягкого естественного света. Своей искусственной кожей он чувствовал приятное тепло.
Дэниел услышал голос Хасегавы.
— С моим уважаемым дедушкой все в порядке? Может быть, позвать доктора Ройс?
Дэниел опустил лицо и открыл глаза.
— Все хорошо, Йеясу, все отлично. Это лучшее из того, что я чувствовал последнее время. Как будто я опять на Земле!
— Но мы не на Земле.
— Понимаю. Похоже, первоначальный про--ект постройки Островов воплотился в жизнь. Если мы проткнем этот слой земли... — он погрузил свой искусно сделанный палец между стебельками травы в жирную, почти черную почву, отковырнул маленький комочек, положил на ладонь и принялся внимательно рассматривать. — Если мы проткнем верхний слой, то что обнаружим? Ведь не застывшую магму Земли?
— Нет, дедушка. Мы обнаружим металлические плиты корпуса станции.
— Пойдемте, я хочу прогуляться. Дэниел двинулся вперед легким, как он
полагал, шагом. Почти сразу же он заметил, что Йеясу Хасегава вынужден перейти на бег, задыхаясь и не успевая за ним.
— Извините, — сказал Дэн. — Я не собирался идти так быстро.
Хасегава стоял, ловя ртом воздух.
— Может быть, мы лучше присядем и поговорим? Или я могу попробовать идти медленнее.
Через несколько минут они наши выход из положения. Хасегава на велосипеде ехал по ровной тропинке, а Дэниэл без всякого напряжения шагал рядом по траве.
— Надеюсь, вам так удобно, Йеясу. В вашем возрасте не стоит перенапрягаться.
— Благодарю вас, — кивнул Хасегава. — Мой дедушка чрезвычайно внимателен.
Дэн подумал, не прозвучала ли в этих словах ирония.
— Как наступают сумерки? — спросил Дэниел. — Я никогда не углублялся в подробности функционирования Островов. Я был слишком занят там, внизу. Это входило в обязанности других.
Йеясу остановился.
— Думаю, сейчас самое время, — он посмотрел на часы. — Здесь прекрасный вид. На Хоккайдо мы возродили искусство дзукуми, дедушка.
— Что?
— Можно назвать это созерцанием Луны.
Высоко над ними солнце внезапно померкло Казалось, начинается затмение. Тень пробежала по его поверхности, как будто кто-то задергивал шторку. За несколько мгновений солнце исчезло, и в парке воцарилась странная тишина.
Откуда-то сверху послышался крик птицы, затем еще один.
Солнечный свет сменился серебристым сиянием, и температура заметно понизилась.
Сквозь сеть ветвей эвкалипта Дэниел увидел Луну, гораздо большую по размерам, чем он когда-либо наблюдал с Земли.
— На Хоккайдо мы лишены возможности наслаждаться подобным зрелищем, оджии-сан. Но у нас есть собственное дзукуми, когда мы любуемся поясом астероидов. Хотя...
Он изящно опустился на землю, скрестил ноги и положил руки на колени.
Дэниел принял такую же позу. Высоко над ними он различил крошечные темные пятнышки, выделявшиеся на фоне Луны. Затем он увидел, что какая-то тень поднялась с верхушки эвкалипта и растворилась в темноте.
В течение получаса двое мужчин наблюдали темные силуэты, плавно кружившие над ними.
— Это ночные птицы, — объяснил Йеясу. — Они гнездятся на верхушках деревьев и охотятся ночью.
— А те, что далеко? — спросил Дэниел.
— Некоторые существа приспособились к невесомости. Соколы, например. На Хоккайдо существует искусство наблюдения за ними. Здесь на них обращают меньше внимания.
— Где находятся их гнезда?
Дэниел повернулся к Йеясу. У этого немолодого человека, его внука, на висках пробивалась седина. Он продолжал сидеть, увлеченный наблюдением.
— Некоторые из них гнездятся в центральной части Острова. Они быстро поняли, что в центре отсутствует гравитация, и там можно оставаться в состоянии свободного падения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Йеясу Хасегава вежливо ждал.
— Прошу прощения, Йеясу. Я еще не совсем привык к этому, — он коснулся рукой лба.
Хасегава стоял, внимательно слушая.
— А ваша жена не возражает? Я хочу сказать... можно понять, что вы не святой. Но так открыто... — он покачал головой — в конце концов, ему удалось это сделать.
Йеясу наклонил голову.
— Оджии-сан. Уважаемый дедушка. Возможно, вам доставит удовольствие прогулка по парку. Если, конечно, ваше состояние позволяет, — он вопросительно посмотрел на доктора Ройс.
— С вами будет все в порядке, мистер Ки-таяма. Я отсюда могу контролировать ваше состояние. В любом случае, вам уже пора выходить. Мистер Хасегава, ваш дедушка, возможно, гораздо сильнее и выносливее вас. Но все равно, будьте к нему внимательны.
Она посмотрела на часы.
— Уже почти вечер.
Дэниел взглянул в окно. Снаружи все купалось в солнечной свете. Он раньше не обращал внимания на то, что происходит за окном, и не знал, когда должны наступить сумерки.
— Если вы подождете следующего дня, — предложила доктор Ройс, — то тогда...
— Мое инфракрасное зрение будет работать снаружи?
— Конечно.
— Тогда мы пойдем. Кажется, у меня внезапный приступ клаустрофобии.
Дэн направился к выходу. Его последнее замечание было шуткой. Но вдруг он осознал, что испытывает непреодолимое желание выйти из комнаты, оказаться вдали от этого здания с его пультами управления и экранами, мониторами и клавиатурами, его светящимися осциллоскопами и мерцающими индикаторами. Его нога не ступала на траву уже много месяцев — или десятилетий, смотря как считать восемьдесят лет беспамятства, — и он очень хотел вновь испытать это ощущение.
Выйдя из здания госпиталя, он в сильном нетерпении, почти бегом, пересек мощеную площадь и тротуар. Он прыжком преодолел последние пятьдесят сантиметров до газона и потерял равновесие. Дэн рефлекторно оперся одной рукой о землю, чтобы не упасть на колени.
Он поразился быстроте своих рефлексов. Как только его рука коснулась травы, он остановил свое падение, опершись на ладонь, затем перенес вес на пальцы, рывком выпрямился и стоял, улыбаясь, у кромки сочной травы, прежде чем внук успел подбежать к нему.
— Оджии-сан, — сказал Хасегава.
Дэниел оглянулся. Здесь росли дубы, клены и эвкалипты. Он скользнул взглядом вверх по сильным грациозным стволам огромных быстрорастущих эвкалиптов к распростертым высоко над землей ветвям.
Сквозь листья он мог видеть легкие облака в верхних слоях атмосферы, а за ними — яркое солнце, ласкающее его своими теплыми лучами. Дэниел .подставил лицо и руки солнцу. Его искусственное тело было снабжено различными датчиками, заменяющими нервные окончания: фотоэлементами, оптическими сенсорами, датчиками давления.
Его глаза закрыты, искусственные веки прикрывали оптические сенсоры, и солнечные лучи проникали сквозь них, вызывая ощущения мягкого естественного света. Своей искусственной кожей он чувствовал приятное тепло.
Дэниел услышал голос Хасегавы.
— С моим уважаемым дедушкой все в порядке? Может быть, позвать доктора Ройс?
Дэниел опустил лицо и открыл глаза.
— Все хорошо, Йеясу, все отлично. Это лучшее из того, что я чувствовал последнее время. Как будто я опять на Земле!
— Но мы не на Земле.
— Понимаю. Похоже, первоначальный про--ект постройки Островов воплотился в жизнь. Если мы проткнем этот слой земли... — он погрузил свой искусно сделанный палец между стебельками травы в жирную, почти черную почву, отковырнул маленький комочек, положил на ладонь и принялся внимательно рассматривать. — Если мы проткнем верхний слой, то что обнаружим? Ведь не застывшую магму Земли?
— Нет, дедушка. Мы обнаружим металлические плиты корпуса станции.
— Пойдемте, я хочу прогуляться. Дэниел двинулся вперед легким, как он
полагал, шагом. Почти сразу же он заметил, что Йеясу Хасегава вынужден перейти на бег, задыхаясь и не успевая за ним.
— Извините, — сказал Дэн. — Я не собирался идти так быстро.
Хасегава стоял, ловя ртом воздух.
— Может быть, мы лучше присядем и поговорим? Или я могу попробовать идти медленнее.
Через несколько минут они наши выход из положения. Хасегава на велосипеде ехал по ровной тропинке, а Дэниэл без всякого напряжения шагал рядом по траве.
— Надеюсь, вам так удобно, Йеясу. В вашем возрасте не стоит перенапрягаться.
— Благодарю вас, — кивнул Хасегава. — Мой дедушка чрезвычайно внимателен.
Дэн подумал, не прозвучала ли в этих словах ирония.
— Как наступают сумерки? — спросил Дэниел. — Я никогда не углублялся в подробности функционирования Островов. Я был слишком занят там, внизу. Это входило в обязанности других.
Йеясу остановился.
— Думаю, сейчас самое время, — он посмотрел на часы. — Здесь прекрасный вид. На Хоккайдо мы возродили искусство дзукуми, дедушка.
— Что?
— Можно назвать это созерцанием Луны.
Высоко над ними солнце внезапно померкло Казалось, начинается затмение. Тень пробежала по его поверхности, как будто кто-то задергивал шторку. За несколько мгновений солнце исчезло, и в парке воцарилась странная тишина.
Откуда-то сверху послышался крик птицы, затем еще один.
Солнечный свет сменился серебристым сиянием, и температура заметно понизилась.
Сквозь сеть ветвей эвкалипта Дэниел увидел Луну, гораздо большую по размерам, чем он когда-либо наблюдал с Земли.
— На Хоккайдо мы лишены возможности наслаждаться подобным зрелищем, оджии-сан. Но у нас есть собственное дзукуми, когда мы любуемся поясом астероидов. Хотя...
Он изящно опустился на землю, скрестил ноги и положил руки на колени.
Дэниел принял такую же позу. Высоко над ними он различил крошечные темные пятнышки, выделявшиеся на фоне Луны. Затем он увидел, что какая-то тень поднялась с верхушки эвкалипта и растворилась в темноте.
В течение получаса двое мужчин наблюдали темные силуэты, плавно кружившие над ними.
— Это ночные птицы, — объяснил Йеясу. — Они гнездятся на верхушках деревьев и охотятся ночью.
— А те, что далеко? — спросил Дэниел.
— Некоторые существа приспособились к невесомости. Соколы, например. На Хоккайдо существует искусство наблюдения за ними. Здесь на них обращают меньше внимания.
— Где находятся их гнезда?
Дэниел повернулся к Йеясу. У этого немолодого человека, его внука, на висках пробивалась седина. Он продолжал сидеть, увлеченный наблюдением.
— Некоторые из них гнездятся в центральной части Острова. Они быстро поняли, что в центре отсутствует гравитация, и там можно оставаться в состоянии свободного падения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77