Суд складывается не очень хорошо, и они опасаются, что я могу убежать. – Не примет ли Джек меня за сумасшедшего? – Вы, конечно, можете мне не верить.
– Допустим, мы вам верим. Куда вы отправитесь?
Об этом я еще не думал, но ответ приходит сам собой.
– Вернусь в лабораторию. Посмотрю, что от нее осталось.
– Знаете, где это? Точно? Дорогу найдете?
– Без проблем. На суде рассказывали, как туда попасть.
– И что дальше? Какой смысл?
– Хочу проверить, все ли так, как я помню. Посмотреть, не ошибаюсь ли в одной детали.
– Что ж, если так, поезжайте.
– Мне нельзя пропускать заседание. Положение и без того не самое лучшее.
– Может стать хуже?
Смешно, да не очень.
– Хочу взглянуть на все своими глазами. Просто чтобы знать, ошибаюсь я или нет.
– Вы уже объяснили. И я сказал, отправляйтесь.
– Не могу, за мной наблюдают.
– Мы вам поможем.
– С какой стати?
– А вам не все равно?
– Нет.
– Позвольте спросить вас кое о чем. – Джек складывает руки за спиной и становится похож на профессора. – Если вы полагаете, что все то, что вы знаете о своей жизни, не имело места в действительности, и можете удостовериться в том, что по крайней мере одно событие, одна деталь, одна частица вашей памяти верна, будет ли для вас важно, как это случилось, кто хотел вам помочь, а кто остановить?
Я готов на все, чтобы найти тебя, Дезире.
– Нет.
– Тогда собирайте вещи и следуйте за нами.
Нельзя, чтобы они увидели меня с сумкой. Впрочем, я вообще сомневаюсь, что уйду достаточно далеко. С собой у меня болеутоляющие, что дал доктор – я их почти не трогал, – и немного скина от Стеклянной Стриптизерши. Рассовываю таблетки по карманам, беру оставшиеся деньги, которые прятал за большой диаграммой. Они на месте, значит, в мое отсутствие в комнате не шарили.
Пока собираюсь, Дылда прижимается ухом к стене, и на лице его появляется выражение полнейшего блаженства. Должно быть, слышит то, что не слышу я. Поднимает руку и начинает отсчет, загибая пальцы – пять, четыре, три, два, один. Звонит телефон.
– Берите, – говорит Джек.
Поднимаю трубку.
– Пошел, – по привычке отвечаю я.
– Э… мистер Эшуорт, – это смотритель, – я тут подумал, что, может быть, вы согласитесь перейти в другую комнату. Нам удалось-таки наконец вызвать специалиста. Осмотрит номер, проведет, если понадобится, санобработку.
Какая любезность. Можно подумать, мы в пятизвездочном отеле. Принимают меня за полного идиота. Повторяю вопрос, чтобы Джек и Дылда поняли, о чем речь. Дылда стучит пальцем по запястью и поднимает один палец.
– Конечно, никаких проблем. Вы мне часик еще дадите?
– Разумеется, – говорит смотритель. – Если что-то потребуется, дайте знать.
Им нужно убедиться, что я в номере. Теперь будут следить, глаз не спустят. Джек и Дылда это тоже понимают. Дылда услышал, как гудит провод, я не услышал ничего. Что ж, значит, решение правильное.
В сейфе у смотрителя осталась приличная сумма, но просить у него деньги означало бы поднять тревогу в незримой сети наблюдателей, накрывшей меня с приближением окончания процесса. На внутренней стороне двери висели правила внутреннего распорядка «Огненной птицы», пожелтевший от времени листок, прихваченный по краям сморщившейся пленкой. Снимаю бумажку почти без порывов – получается практически фирменный бланк. Нижняя треть листа пустая, и на ней я пишу, что содержимое находящегося в сейфе смотрителя конверта должно быть вручено подателю сего за вычетом суммы долга по оплате снятого номера. Никакой юридической силы этот документ не имеет, и смотрителю ничто не помешает прикарманить мои денежки, но если мне все же удастся выбраться из отеля, Джек и Дылда вправе по крайней мере рассчитывать на вознаграждение. Отдаю листок Джеку, бросаю в наволочку пару чистых рубашек и носки и связываю все в тугой узел, который вручаю Дылде. Он запихивает сверток под пальто, закрывает окно и завешивает шторы. Потом показывает на дверную ручку, и я протягиваю ему ключ. Выходим в коридор. Дылда запирает замок, но прежде чем закрыть дверь, вставляет ключ в щель с внутренней стороны. Все у него получается легко, просто и мастерски. Отпущенный язычок щелкает, дверь закрыта.
– Идите за мной, – говорит Джек.
Идем к номеру в самом конце коридора, возле аварийного выхода.
– Там не лестница, а ступеньки. Удобнее и не так заметно, – говорит Джек. – Надо подождать.
– Чего?
– Через час вам позвонят. Может, и правда придут травить жуков.
– Знаю.
– Вам звонили с целью убедиться, что вы здесь. С улицы видно, что окно закрыто, но дверь заперта изнутри. – Джек стучит в последнюю дверь возле пожарного выхода.
– Решат, что я заперся в номере. Перерезал вены или что-то в этом роде. – Вот именно. И пока будут думать, что вы в комнате, на автобусной станции вас никто искать не станет. Только надо подождать, пока постучат.
Дверь открывает женщина. Ростом она с Дылду, плечи же, как у Джека.
– А вот и мой малыш, – говорит женщина. Дылда делает шаг навстречу, и они крепко обнимаются, как мать и сын после долгой разлуки. Она нашептывает что-то ему на ухо, он нежно поглаживает ее по спине. – А говорили, ты выехал. – Последние слова адресованы Джеку.
– Не разбудили?
– Нет, Джеки, я уже выспалась.
Она берет его за руку, слегка наклоняется и целует в губы. Заглядываю в комнату. Помещение крохотное, размером с большой шкаф, и места в нем едва хватает для кровати и стула. У стены что-то вроде туалетного столика – доска на двух пустых пластиковых ящиках. Полка заставлена баночками, тюбиками, флакончиками: Повсюду валяется белье.
– Вижу, привел друга.
Джек ведет себя по-джентельменски.
– Донна, это Эрик. Эрик – Донна.
– Рада познакомиться, Эрик. – Хозяйка протягивает руку, которая больше, чем у Джека, и улыбается, демонстрируя сияющие, точно новенький фарфор, зубы.
– Эрик побудет у тебя немного. Не больше часа, – говорит Джек.
– Что, Эрик, плохо себя вел? – Она поглаживает мое запястье.
Жду, пока Джек вмешается, скажет что-нибудь подобающее. И еще меня беспокоит, что он может оставить нас с Донной наедине.
– Так многие считают.
– Конечно, мой сладкий. Можешь подождать здесь. – Донна отступает, и – к моему огромному облегчению – первым в комнату проходит Джек.
– Джек мне тебя не доверяет.
– Если бы не доверял, то сюда бы не пришел, – отвечает Джек, опускаясь на единственный стул. За неимением ничего другого, нам с Донной остается кровать.
Хозяйка закатывает глаза и театральным шепотом сообщает:
– Он такой умный. Знаешь, у него ведь докторская степень.
– Донна, перестань, – ворчит Джек.
– А этот малыш, – ее массивный подбородок поворачивает в сторону Дылды, – прочитал все книги в библиотеке. Все до единой. По алфавиту, от начала до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Допустим, мы вам верим. Куда вы отправитесь?
Об этом я еще не думал, но ответ приходит сам собой.
– Вернусь в лабораторию. Посмотрю, что от нее осталось.
– Знаете, где это? Точно? Дорогу найдете?
– Без проблем. На суде рассказывали, как туда попасть.
– И что дальше? Какой смысл?
– Хочу проверить, все ли так, как я помню. Посмотреть, не ошибаюсь ли в одной детали.
– Что ж, если так, поезжайте.
– Мне нельзя пропускать заседание. Положение и без того не самое лучшее.
– Может стать хуже?
Смешно, да не очень.
– Хочу взглянуть на все своими глазами. Просто чтобы знать, ошибаюсь я или нет.
– Вы уже объяснили. И я сказал, отправляйтесь.
– Не могу, за мной наблюдают.
– Мы вам поможем.
– С какой стати?
– А вам не все равно?
– Нет.
– Позвольте спросить вас кое о чем. – Джек складывает руки за спиной и становится похож на профессора. – Если вы полагаете, что все то, что вы знаете о своей жизни, не имело места в действительности, и можете удостовериться в том, что по крайней мере одно событие, одна деталь, одна частица вашей памяти верна, будет ли для вас важно, как это случилось, кто хотел вам помочь, а кто остановить?
Я готов на все, чтобы найти тебя, Дезире.
– Нет.
– Тогда собирайте вещи и следуйте за нами.
Нельзя, чтобы они увидели меня с сумкой. Впрочем, я вообще сомневаюсь, что уйду достаточно далеко. С собой у меня болеутоляющие, что дал доктор – я их почти не трогал, – и немного скина от Стеклянной Стриптизерши. Рассовываю таблетки по карманам, беру оставшиеся деньги, которые прятал за большой диаграммой. Они на месте, значит, в мое отсутствие в комнате не шарили.
Пока собираюсь, Дылда прижимается ухом к стене, и на лице его появляется выражение полнейшего блаженства. Должно быть, слышит то, что не слышу я. Поднимает руку и начинает отсчет, загибая пальцы – пять, четыре, три, два, один. Звонит телефон.
– Берите, – говорит Джек.
Поднимаю трубку.
– Пошел, – по привычке отвечаю я.
– Э… мистер Эшуорт, – это смотритель, – я тут подумал, что, может быть, вы согласитесь перейти в другую комнату. Нам удалось-таки наконец вызвать специалиста. Осмотрит номер, проведет, если понадобится, санобработку.
Какая любезность. Можно подумать, мы в пятизвездочном отеле. Принимают меня за полного идиота. Повторяю вопрос, чтобы Джек и Дылда поняли, о чем речь. Дылда стучит пальцем по запястью и поднимает один палец.
– Конечно, никаких проблем. Вы мне часик еще дадите?
– Разумеется, – говорит смотритель. – Если что-то потребуется, дайте знать.
Им нужно убедиться, что я в номере. Теперь будут следить, глаз не спустят. Джек и Дылда это тоже понимают. Дылда услышал, как гудит провод, я не услышал ничего. Что ж, значит, решение правильное.
В сейфе у смотрителя осталась приличная сумма, но просить у него деньги означало бы поднять тревогу в незримой сети наблюдателей, накрывшей меня с приближением окончания процесса. На внутренней стороне двери висели правила внутреннего распорядка «Огненной птицы», пожелтевший от времени листок, прихваченный по краям сморщившейся пленкой. Снимаю бумажку почти без порывов – получается практически фирменный бланк. Нижняя треть листа пустая, и на ней я пишу, что содержимое находящегося в сейфе смотрителя конверта должно быть вручено подателю сего за вычетом суммы долга по оплате снятого номера. Никакой юридической силы этот документ не имеет, и смотрителю ничто не помешает прикарманить мои денежки, но если мне все же удастся выбраться из отеля, Джек и Дылда вправе по крайней мере рассчитывать на вознаграждение. Отдаю листок Джеку, бросаю в наволочку пару чистых рубашек и носки и связываю все в тугой узел, который вручаю Дылде. Он запихивает сверток под пальто, закрывает окно и завешивает шторы. Потом показывает на дверную ручку, и я протягиваю ему ключ. Выходим в коридор. Дылда запирает замок, но прежде чем закрыть дверь, вставляет ключ в щель с внутренней стороны. Все у него получается легко, просто и мастерски. Отпущенный язычок щелкает, дверь закрыта.
– Идите за мной, – говорит Джек.
Идем к номеру в самом конце коридора, возле аварийного выхода.
– Там не лестница, а ступеньки. Удобнее и не так заметно, – говорит Джек. – Надо подождать.
– Чего?
– Через час вам позвонят. Может, и правда придут травить жуков.
– Знаю.
– Вам звонили с целью убедиться, что вы здесь. С улицы видно, что окно закрыто, но дверь заперта изнутри. – Джек стучит в последнюю дверь возле пожарного выхода.
– Решат, что я заперся в номере. Перерезал вены или что-то в этом роде. – Вот именно. И пока будут думать, что вы в комнате, на автобусной станции вас никто искать не станет. Только надо подождать, пока постучат.
Дверь открывает женщина. Ростом она с Дылду, плечи же, как у Джека.
– А вот и мой малыш, – говорит женщина. Дылда делает шаг навстречу, и они крепко обнимаются, как мать и сын после долгой разлуки. Она нашептывает что-то ему на ухо, он нежно поглаживает ее по спине. – А говорили, ты выехал. – Последние слова адресованы Джеку.
– Не разбудили?
– Нет, Джеки, я уже выспалась.
Она берет его за руку, слегка наклоняется и целует в губы. Заглядываю в комнату. Помещение крохотное, размером с большой шкаф, и места в нем едва хватает для кровати и стула. У стены что-то вроде туалетного столика – доска на двух пустых пластиковых ящиках. Полка заставлена баночками, тюбиками, флакончиками: Повсюду валяется белье.
– Вижу, привел друга.
Джек ведет себя по-джентельменски.
– Донна, это Эрик. Эрик – Донна.
– Рада познакомиться, Эрик. – Хозяйка протягивает руку, которая больше, чем у Джека, и улыбается, демонстрируя сияющие, точно новенький фарфор, зубы.
– Эрик побудет у тебя немного. Не больше часа, – говорит Джек.
– Что, Эрик, плохо себя вел? – Она поглаживает мое запястье.
Жду, пока Джек вмешается, скажет что-нибудь подобающее. И еще меня беспокоит, что он может оставить нас с Донной наедине.
– Так многие считают.
– Конечно, мой сладкий. Можешь подождать здесь. – Донна отступает, и – к моему огромному облегчению – первым в комнату проходит Джек.
– Джек мне тебя не доверяет.
– Если бы не доверял, то сюда бы не пришел, – отвечает Джек, опускаясь на единственный стул. За неимением ничего другого, нам с Донной остается кровать.
Хозяйка закатывает глаза и театральным шепотом сообщает:
– Он такой умный. Знаешь, у него ведь докторская степень.
– Донна, перестань, – ворчит Джек.
– А этот малыш, – ее массивный подбородок поворачивает в сторону Дылды, – прочитал все книги в библиотеке. Все до единой. По алфавиту, от начала до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46