Посоветовавшись с Зубовым, взвесив все, Вайс сказал, что именно
Чижевскому надо поручить заботу о безопасности Генриха. Чижевскому следует
во что бы то ни стало разыскать поляков, входивших в эту немногочисленную
группу, он знает их в лицо, и ему будет легче, чем любому другому,
предотвратить покушение.
Так и решили. Покончив с этим делом, Вайс спросил, что представляют
собой освобожденные немцы.
Зубов объяснил, что он был в группе прикрытия и еще не успел
поговорить ни с одлним из них, но теперь обязательно найдет время
побеседовать.
- Как?
- Очень просто, как со всякими другими.
Вайс взглянул в серо-синие, весело блестящие глаза Зубова и не мог
сдержать улыбки. Уступая их беспечному сиянию, он, вместо того чтобы
строго отчитать Зубова за пренебрежение правилами конспирации,
осведомился:
- Что же, сядешь рядом и побеседуешь?
Понимая, что Иоганн не удовлетворен его словами, - мало сказать не
удовлетворен, - Зубов увильнул от прямого ответа.
- Операция была - сплошной блеск ума, - хвастливо объявил он. -
Никого из гестаповцев пальцем не тронули. Посадили вместо заключенных в
фургон, заперли - только и всего. Пташек сел за шофера, погнал по другой
дороге - прямо к железнодорожному переезду. Дождался поезда. Ну, и нарушил
правила движения транспорта. А сам на велосипеде только к утру вернулся.
Доложил: ко всему еще и эшелон приплюсовал.
Вайс спокойно выслушал эти слова, звучащие как упрек за то, что он
цепляется к мелочам.
- Так, - сказал он непреклонно. - Выходит, операцию ты продумал,
выполнил и теперь как бы в умственном отпуску?
- Отдыхаю, - согласился Зубов.
- Чтобы на пустяке провалиться?
Зубов вздохнул, сказал, жалобно моргая:
- Ты сказал: "Поговори", - ну, я и ответил: "Поговорю". А у тебя лицо
такое, будто я в чемто виноват!
- Да в том виноват, что себя не бережешь! - И, не давая Зубову
оправдаться, Иоганн приказал: - Ты этих немцев в тодтовский строительный
отряд пристроил. Так вот, есть у тебя там Клаус, надежный антифашист.
Пусть он с ними и побеседует.
- Правильно! - обрадованно согласился Зубов. - Он их до костей
прощупает.
ъ- А кто мне расскажет об этой беседе?
- Ну, я же! Клаус мне расскажет, а я - тебе.
- Нет, - возразил Вайс. - Надо, чтоб информация была точной.
- А я сам не смогу запомнить, что мне Клаус скажет? - изумился Зубов.
- Надо, чтобы во время самой беседы, помимо Клауса, кто-нибудь еще
мог составить мнение об этих немцах.
- Значит, чтобы двое с ними разговаривали?
- Да нет, разговаривает пусть один Клаус. Но надо, чтобы кто-нибудь
другой, не принимающий участие в беседе, мог бы объективно судить о них со
стороны. Говорить и одновременно наблюдать - трудно.
- Ну хорошо, я помогу - послушаю, как они будут разговаривать.
- Тебе нельзя.
- Почему?
- Любой из них может тебя выдать.
- То есть как это - выдать, когда я их спас?! - возмутился Зубов.
- Тебе бы, Алеша, не во вражеском тылу работать, а на фронте
батальоном командовать.
- А здесь я плохо воюю? - обиделся Зубов.
- Ну, вот что. - Вайс встал. - Поручаю тебе присутствовать при
беседе, но никто из них не должен тебя видеть.
- Здрас-сте! Да что я, человек-невидимка?
- Хорошо, - досадливо поморщился Вайс. - Допустим, ты прикажешь,
чтобы Клаус побеседовал с ними возле дощатой кладовой, где у вас хранится
инструмент. А в этой кладовой окажется кто-нибудь и услышит весь этот
разговор. Что тогда?
- Возле кладовой нельзя. Я бы такой глупости не допустил.
- Ты пойми, - взмолился наконец Вайс, - пойми, прочувствуй до конца:
самое вредное в тебе, самое опасное - что ты не хочешь бояться, ну,
попросту трусить.
- Что я, хлюпик какой-нибудь? - возмутился Зубов.
- Так вот, - серьезно сказал Вайс. - Ты ведь хорошо знаешь, что не
только собой рискуешь, но и мной и всеми, кто входит в твою группу. И как
бы ты там героически ни погиб, твоя смерть по отношению ко всем нам будет
предательством. Потому что тебя убьют не как немца, а как советского
боевика-разведчика и ты всех нас потянешь за собой. Понял? Кстати, учти:
Бригитту тогда тоже повесят. Повесят из-за какой-нибудь дурацкой
оплошности, вроде этой... - Вайс передразнил: - "Побеседую". А если один
из четырех спасенных немцев вздумает потом покаяться и предаст своего
спасителя?
Зубов не удержался от улыбки.
- Правильно. Даже в библии подобные факты записаны. И в связи с тем,
что не извлек уроков из священного писания, я тоже влипнуть могу.
Вайс не поддержал шутки.
- Запомни еще одно. Если ты погибнешь, другой должен будет занять
твое место. Ты знаешь, как это непросто. Пока это произойдет, многие наши
люди, гораздо более стоящие, чем мы с тобой, погибнут. И мы с тобой будем
виноваты в их гибели.
- Понятно, - печально согласился наконец Зубов.
Вайс улыбнулся и, смягчаясь, произнес с воодушевлением:
- Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно,
красиво. Хочется играть видную, самостоятельную, благородную роль, хочется
делать историю, чтобы последующие поколения не имели права сказать про
каждого из нас: "То было ничтожество". Или еще хуже...
- Кто это сказал? - жадно спросил Зубов.
- Чехов.
- Вот не ожидал!
- Почему?
- Ну, он такой скромный, задушевный - и вдруг... - Зубов на мгновение
задумался. - Ладно, - твердо сказал он, - теперь как в шашки: на три хода
вперед все буду продумывать.
Через два дня Зубов обстоятельно информировал Вайса о беседе Клауса с
освобожденными немцами и о своих впечатлениях от этой беседы.
Вайс решил, что для встречи с Генрихом из этой четверки наиболее
подходит Хениг.
Клеменсу Хенигу, степенному и малоразговорчивому, было уже за сорок.
Демонстративно отказываясь участвовать в казни советских военнопленных, он
рассчитывал, что его поддержат другие солдаты, но этого, увы, не
случилось. Он винил в этом себя: значит, недостаточно активно вел
антифашистскую пропаганду в батальоне, и поэтому его поступок не вызвал
того эффекта, на который он рассчитывал.
- Серьезный немец, - одобрительно заключил Зубов, передав слова
Хенига.
- Правильно, - согласился Вайс. - Лучшего человека и не придумаешь. -
И обстоятельно объяснил Зубову, какое поручение Клаус, будто бы от своего
имени, должен дать Хенигу.
Встреча Генриха с Клеменсом Хенигом состоялась в ближайший же день,
но Вайс не стал расспрашивать о ней Генриха. И Генрих, в свою очередь, не
счел нужным поделиться с Вайсом своими впечатлениями об этой встрече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307