Самого авторитета, правда, найти не удалось, несмотря на активный всероссийский розыск. Владимир Федорович искал активней всех, но безуспешно. Когда наконец ажиотаж утих, он вышел в отставку и открыл собственное детективное агентство «Тарантул» — очевидно, найдя богатого спонсора. В шикарном офисе была водружена на видном месте табличка: «Неграм и хирургам скидка. Бывшими сотрудниками СМЕРШа не занимаемся!» Заместитель генерального директора — Герман Семенович Пименов — по утрам тихонько плевал на нее, целясь через левое плечо. Не попал — удачи не будет.
* * *
Вручение талисмана гражданину Нигерии Мананге Оливейре Пересу происходило в торжественной обстановке. Праздничная жилетка Виктории Борисовны была залита жгучими африканскими слезами. Даже суровый профессор Файнберг прослезился за компанию. Кожаный мешочек с круглым серым булыжником повис на цепочке, чуть-чуть не доставая до свежей марлевой повязки на животе.
Неузнаваемый в бороде и очках Владимир Сергеевич — отныне, по паспорту, Светков — сказал непонятно, но с душой:
— Законно, век воли не видать!
Накануне в банке «Строй-инвест» они с Манангой получили деньги, трижды назвав непонятный пароль: «Тампук». Поэтому пахан был навеселе и слегка сентиментален.
Спустя три дня чернокожий молодой человек вышел из шикарного современного здания, блестящего стеклом и никелированными решетками под жаркое африканское солнце. Идти на костылях с большим чемоданом было трудно, но в машине его ждали. Навстречу негру вылез белый человек в летнем бежевом костюме и в пробковом шлеме на голове.
Еще через день нищее чернокожее племя высыпало встречать вертолет. Тянущиеся на десятки километров апельсиновые плантации зажимали остатки аборигенов в тиски. Для посадки оставалось место лишь на Большой Поляне Совета у подножия горы. Из чрева железной птицы, разметавшей в стороны пыль и листья, вышел пожилой европеец в пробковом шлеме. Старейшины горестно вздохнули. Легенда гласила другое. Спаситель племени должен был быть черно-белым, с талисманом на шее. Мужчина поставил на землю объемистый чемодан и повернулся лицом к племени.
— Общий привет! — крикнул он, разводя в стороны руки, сплошь покрытые наколками. — Я Паук, — он нашел глазами вождя и добавил:
— Из белых.
Племя отступило на шаг, раздался ропот. Потом все стихло, и вдруг грянул радостный многоголосый вопль. На землю предков, откидывая в сторону костыли, ступил Мананга Оливейра Перес! Он был в светлых шортах, а на его блестящей груди висел талисман в кожаном мешочке. Белого на нем было достаточно. Грязновато белел, зияя дырками, растоптанный гипс. Белели повязки на животе и на грули, скрывая раны. Белым сверкало вытатуированное солнце на кисти, хозяйски легшей на чемодан. Завершала картину похожая на чалму повязка на голове. Он приветственно поднял руки, торжествующе крикнув на языке предков:
— Я привез деньги!
И, предваряя бурю восторга, шквалом накрывшую Большую Поляну Совета буквально через секунду, добавил странное чужеземное заклинание:
— Падлой буду, век воли не видать!
* * *
Зима заканчивалась. Грязноватый снег за ночь подмерз, покрывшись ледяной коркой. Выглянуло солнце, растолкав бледно-желтыми лучами серые неприветливые облака, и первым теплом согрело неспешно гуляющую по парку пожилую пару.
Старики рука об руку шли по дорожке и говорили о... Нигерии. Они словно излучали тепло, отражая друг на друга солнечный свет. Любой сторонний наблюдатель мог бы заметить главное в этой паре — они не были одиноки. Наверное, только прожитые вместе долгие годы дают такое чудесное единение душ. И уж, конечно, никто бы не поверил, что мужчина и женщина знакомы меньше месяца.
Раздался громкий заливистый лай, и на неокрепших еще лапах, поскальзываясь на ледяной корке, выбрался из-за кустов щенок-далматинец, весь покрытый черными и белыми пятнами. Он подпрыгнул, пытаясь схватить зубами солнечный луч, отразившийся от небольшой лужицы, и упал, покатившись кубарем.
— Тампук, — укоризненно сказала женщина, вытирая грязь с угольно-черного пятна на ноге щенка. — Давай без травм!
Она поднялась и посмотрела вокруг.
— Нигерия, говоришь? — Ее руки заботливо поправили на шее мужчины шарф и подняли воротник. — Витя! По инструкции... приличные люди тополя на пальмы не меняют!
ПОСЛЕСЛОВИЕ

(Обращение авторов к народу)
Прежде всего, хотим принести глубочайшие извинения пчеловодам-любителям и профессионалам. А так же всем тем, кто купил наше произведение в надежде погрузиться в сказочный мир трудолюбивых крылатых медоносов, проживающих в «двенадцати ульях». С прискорбием вынуждены констатировать, что в книге нет ни слова о сотах, меде, пасеках, пасечниках и логично вытекающей из всего этого медовухе.
Вы спросите: «Причем же здесь ульи?»
И мы ответим: «Ни при чем!!!»
Вот такой будет наш честный ответ на ваш прямой вопрос. Ульи здесь ни к селу, ни к городу. Зато звучит шикарно! Разве этого мало?
Когда Вы будете читать эти строки, мы, скорее всего, будем строчить новые. В следующей книге все будет по-честному. Мы надеемся, что «Легенда о Якутсе, или Не золотой теленок» оправдает Ваши ожидания. Во всяком случае, «теленок» там будет точно! И точно будет не золотым!
Р. S. Мы очень рады, что книга Вам понравилась! Иначе стоило ли читать послесловие? А?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90