— Который? — Мозг нетерпеливо дернул оперативника за рукав пальто.
— А вы догадайтесь. Это ведь вы у нас психолог. Вам и карты в руки.
— Я психолог, но не у вас в штате. И в карты я не играю.
— Да ладно, что вам стоит? Поверьте, узнаете сразу.
Артур Александрович дернул подбородком, как бы поправляя воротник, и заложил руки за спину. Прошло около минуты, как вдруг его лицо изменилось, глаза округлились, и он повернулся к Жернавкову.
— Этот?
— Да, — подтвердил Владимир Федорович, весьма довольный произведенным эффектом.
За последним автоматом, в самом углу, сидел старик лет семидесяти. По всей видимости, очередная неудача его сильно огорчила. Он с размаху ударил кулаком по железной панели «пожирателя денег».
— Ты откуда приехал? А? Немцы делали, суки?! — старик снова размахнулся.
Привычная к таким поворотам охрана спешно направилась в его сторону.
— Наш выход, — сказал Жернавков и двинулся через зал.
Петра Трофимовича уже аккуратно подняли со стула и, держа под руки, повели к выходу. Иванов продолжал возмущаться:
— Руки убрали, суки! Я вас всех тут раком поставлю!
Владимир Федорович достал удостоверение и подошел к охране.
— Отпустите.
Вышибалы неуверенно ослабили хватку, продолжая держать дебошира за одежду.
— С вашего позволения, мы побеседуем с этим гражданином несколько минут, а потом покинем это гостеприимное заведение.
— Ну, вот ты и попал, дед, — радостно улыбнулись охранники, — сажай его на полную, командир, а то он нас совсем достал.
— Фашисты, — осторожно произнес запыхавшийся Иванов.
— Кагебешник, — как страшное оскорбление произнес администратор.
Все это время Кнабаух хлопал глазами, будто пытался проснуться. Он подергивал головой и оглядывался по сторонам. Будто попал в театр абсурда, где плохой режиссер поставил бездарную пьесу.
Хитрый сотрудник ФСБ, косящий под полного идиота. Бывший КГБшник, азартно играющий на автоматах... Полное отсутствие логики во всем происходящем совершенно выбило Мозга из колеи. Чтобы хоть как-то собраться, он шумно выдохнул и снова тряхнул головой, отчего прическа несколько потеряла вид.
— Здравствуй, Вова, — простые слова прозвучали будто издалека, но реальность постепенно возвращалась, — этот с тобой?
Иванов бесцеремонно уставился на Мозга.
— Еще раз здравствуйте, Петр Трофимович. Со мной. Кнабаух, Артур Александрович.
— Не русский, — задумчиво промычал кадровик и снова впился глазами в лицо Кнабауха. — Ну, здорово, бандит. — Пенсионер протянул крепкую жилистую руку. — Где работал раньше? Под кем ходишь? Обзовись!
Кнабаух вопрошающе посмотрел на Жернавкова.
— Шутка, Артурчик. Не бери в голову, — серые глаза продолжали «дырявить» Мозга. — Вижу — ни одной ходки за спиной.
Как всегда, когда речь заходила о тюрьме, Кнабаух вздрогнул и инстинктивно оглянулся, а кадровик спокойно продолжал:
— Не сидел, значит. Ничего, еще сядешь... — Иванов дружески похлопал Мозга по плечу. — Если Вова с тобой — точно сядешь.
— Прекратите свои дебильные предположения! — Кнабаух с трудом овладел собой. Взгляд стал холодным и цепким. — Вы старый человек, но, боюсь, мне придется вас наказать...
— Все, все, брэк! — Владимир Федорович, до этого с интересом наблюдавший, все же решил вмешаться. — Не сердитесь, Артур Александрович. Петр Трофимович же сказал — это шутка. Его иногда заносит.
— Просто юморина какая-то. Слет шутников. «Аншлаг-аншлаг»...
— Не обижайся, Артур Александрович. Я о тебе ни слова не сказал. Петр Трофимович — старый кадровик. Тридцать восемь лет в нашей конторе. Людей насквозь видит. Хочешь, он о тебе еще чего-нибудь расскажет?
— Не надо! — нервно отрезал Кнабаух. — Давайте к делу.
Они подошли к столику у окна и сели. Жернавков начал без предисловий.
— Петр Трофимович, дорогой, у нас проблема. Вот она. — Он протянул фотографию и профессионально положил изображением вниз. — Мы не знаем кто это, но работает неплохо. По нашей картотеке — ничего нет. Может, по старой памяти, посмотрите?
Иванов не спешил. Он вальяжно откинулся на спинку стула, нагло посмотрел в сторону внимательно следящей за разговором охраны, только что не показал язык, и произнес:
— Вот именно, дорогой Петр Трофимович. А мне кажется, что бесплатный Иванов, а? Пойми, Вова, я не на работе. Выходит, сверхурочно. С тебя я бы денег не взял. Откуда у тебя им быть? Ты же Родину защищаешь. Да и вопрос не от тебя, — он многозначительно посмотрел на Кнабауха.
Артур Александрович сразу вернулся к жизни. Привычное поведение жадного человека привело его в чувство.
— Слава Богу! Хоть кто-то заговорил нормально. — Он понимающе заулыбался и достал из кошелька зеленую стодолларовую бумажку. — Это — за то, что вы сюда приехали. Если опознаете кого-нибудь, получите еще два раза по столько. — Кнабаух посмотрел на пенсионера в ожидании восхищения своей щедростью. Но его в очередной раз ждало разочарование.
— Это ты, мальчик, нищим на паперти отдай. Им выпить не на что. Если я кого-нибудь узнаю, на круг получится тысяча. Ты у кого-нибудь еще отнимешь, а мне — жить.
Кнабаух завертел головой, посмотрел на Жернавкова, стремясь убедиться, не ослышался ли он. Но Владимир Федорович только слегка пожал плечами.
— Так. Давайте все сначала. Официант! Бутылку водки и что-нибудь закусить. — Мозг поднял руку и щелкнул пальцами.
К столу быстрым шагом подошел администратор и, с опаской глядя на Иванова, тихо сказал Жернавкову:
— Под вашу ответственность.
— Договорились, — кивнул тот.
— Чего они тебя так боятся? — спросил Владимир Федорович, когда официант отошел.
— Да, ерунда! Я тут у них играю. Иногда, — он помолчал, — по двадцать третьим числам каждого месяца. — Глаза его начали наливаться кровью. — За два года сорок рублей выиграл, представляешь? Они тут все заодно!..
— Ну-ну-ну... — Жернавков разлил по стаканам незаметно принесенную официантом водку. — Давайте выпьем.
Майор и Мозг только пригубили. Кадровик выпил до дна, но закусывать не стал.
— Закуси, Петр Трофимович,
— Не буду. Отравят еще, гады. Загнешься от поноса.
— А водкой не отравят?
— Лучше умереть алкоголиком, чем засранцем, — философски заметил пенсионер. — Так вот. Спасибо, конечно за водку, Артур Александрович. Но спаивать меня бесполезно. Выпить я могу много. Так что, дешевле будет согласиться на мои условия.
Кнабаух задумался. Не то что ему было жалко денег. Нет. Но разводиться как последнему лоху, тоже не хотелось.
— Под вашу ответственность, — наконец сказал он Жернавкову.
— Под мою, — привычно согласился Владимир Федорович.
— Наливай, — быстро сказал Иванов. Он поднял стакан, посмотрел на свет, на секунду задумался и произнес:
— Вот так всю жизнь. Узнаешь человека — тысяча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90