Че Гевара был совершенно бесполезен в деле, но машину водил отменно.
— Я выпрошу у негра камень с семи ударов, — Александр Петрович повернулся к напарнику.
— А я с шести, — в этой игре слов заключался обычный ритуал «на удачу».
Оба без тени иронии выжидательно посмотрели на водителя. Тот суетливо задергал плечами. На лице отразилась мучительная работа мысли.
— Ну?! — одновременно произнесли они с угрозой в голосе. В воздухе запахло избиением.
Водителя осенило, как обычно, с запозданием.
— И все у нас получится! — одним махом выпалил он, хлопнув себя ладонью по лбу, и подобострастно хихикнул. Затем проворно выскочил из машины и распахнул дверцу.
Процедура выхода на цель была завершена. Дальше обычно все происходило само собой, по четко отработанной схеме. Уже почти три года Александр Петрович и Николай Михайлович выезжали только на дела, касающиеся либо крупных денег, либо серьезных клиентов. Репутация была заслуженной. Работодатели им полностью доверяли.
Дорогой ботинок наполовину утонул в снежно-грязной жиже.
— Андрей! Что это с вами сегодня? — Николай Михайлович исподлобья посмотрел на Че Гевару, как бы намекая: «Загрызу, гнида!» — Александр Петрович! Выходите осторожно. Машина сегодня некачественно припаркована.
Изогнувшись всем телом, его напарник далеко выбросил из машины ногу и мощным рывком выпрыгнул на тротуар. Затем тихо произнес, подхватывая игру:
— Мне давно кажется, Николай Михайлович, что Андрей Вас недолюбливает.
Прозвучало это почти как приговор. Че Гевара, давно забыв, что Андрей — это он, начал оглядываться, чтобы посмотреть, кому сегодня так не повезло. Осознав, что речь идет о нем, водила побледнел и завопил:
— Я Вас долюбливаю, Николай Михайлович, долюбливаю!
Двусмысленность фразы окончательно привела водителя в замешательство, и он осекся.
— Ну ладно, не ерзай. Сегодня — все как обычно. Останешься на площадке, пасешь подъезд, вернее... наблюдаешь.
Гастрит и Гайморит направились к парадной двери. Она недружелюбно ощетинилась кнопками кодового замка. Следом за ними плелся Че Гевара, беззвучно шевеля губами. Не обращая на него внимания, напарники продолжали тужиться, выдавливая из себя нарочито театральные фразы. Это был их стиль.
— Александр Петрович, он не сказал вовремя: «Все у нас получится». Я, можно сказать, «сел в лужу». Да еще и на дверях кодовый замок. У меня нехорошее предчувствие. Не знаю, как Вы, а я бы отложил до завтра. — Гайморит произнес это куда-то в сторону, как нечто малозначительное.
От неожиданности его напарник даже остановился, воззрившись на спину идущего впереди приятеля.
— Не понял... Ты что, в приметы верить начал? Гоголя обчитался? Я у тебя вчера видел книгу. Мне твой выбор не понравился. Ты бы лучше Достоевского читал. Перед визитом к старушке — очень поучительно.
— Может, еще и «Хижину дяди Тома» на всякий случай полистать? Все же к негру идем.
Александр Петрович собирался продолжить литературный диспут, когда на него наткнулся Че Гевара, продолжавший что-то бубнить, глядя себе под ноги. Грубый протектор шоферского ботинка безжалостно попрал лакированную поверхность семисот долларов, воплощенных в обувь. Вокруг все стихло. Даже воробьи приумолкли, с любопытством глядя сверху и неестественно повернув головы.
— Ну, вот видите... — после тяжелой паузы глухо произнес Гайморит.
Че Гевара застыл, решая, упасть самому, или подождать первого удара и потом показательно завалиться.
— Разберись с замком, — прошипел ему обладатель испорченного ботинка, и «борца за свободу» как ветром сдуло. — Николай, мы просто устали. Сделаем дело — и в отпуск. Да и делать-то нечего. Там старушка, рожденная революцией, и Патрис Лумумба, незнакомый с нашим стилем работы. Десять минут — и полгода на Кипре.
— Ладно, Александр, пошли. Сам не знаю, что со мной... А Гоголя-то я вчера и не читал.
Они двинулись к подъезду, где Андрей, легко справившись с замком, радостно махал руками. Подельники сделали еще несколько шагов.
— А что же ты тогда читал? — вдруг спросил Александр Петрович.
— "Мастера и Маргариту".
— Тьфу! — замогильная направленность литературных привязанностей напарника нагоняла жути.
«Два Г» зашли в тамбур свежеотремонтированного подъезда. Еще одна железная дверь, но уже с панелью домофонной связи встала у них на пути очередным препятствием.
* * *
Сигнал домофона раздался неожиданно. Неприятный зуммер звучал в квартире редко. Гости к Хане не ходили.
— Охрана слушает! — резко произнесла она в трубку мужским голосом.
Обычно после этого случайно подобравшие код хулиганы пулей вылетали из подъезда. На этот раз вместо обычного топота убегающих мальчишек хозяйка квартиры получила неожиданный ответ:
— Нам в квартиру номер шестнадцать, к Ханиной Виктории Борисовне.
Хана отвела от уха трубку. Несколько секунд она смотрела на нее с любопытством и неприязнью, потом глухо произнесла:
— Ждите! — и подошла к окну.
У подъезда стояла серебристая иномарка с незнакомыми номерами.
— Так я и думала! — она закрыла занавеску и вновь взяла трубку. — Слушаю. Вы по какому вопросу?
Бандиты у домофонной панели переглянулись. Гастрит поморщился, раздосадованный внезапной заминкой и любопытством старухи, но вежливо продолжил:
— Простите великодушно, не у вас ли находится студент нашей Академии — Мананга Оливейра Перес?
— Негр у меня. Что дальше?
Удивление на лицах «двойного Г» сменилось раздражением.
— Мы хотели бы, если Вы не против, встретиться с ним и поговорить. Справиться о здоровье, так сказать. Мы представляем администрацию иностранного факультета.
— А если я против? — в трубке помолчали. — Ну ладно. Входите.
Щеколда электрического замка с лязгом открылась.
— Ну и хана... — Че Гевара произнес это машинально, считая, что разговор окончен. Гастрит с Гайморитом посмотрели на него, как на идиота, и шагнули в подъезд. И только тогда трубка в квартире легла на свое место.
— Так негр или Хана? — Виктория Борисовна села на пуфик. Расслабляясь, она закрыла глаза и опустила руки.
Вызванный снизу лифт загудел, тронулся с места и покатил за пассажирами. Ему было все равно, кого и куда везти, даже если решит покататься сама смерть. Прошло еще несколько секунд.
— Что-то обязательно произойдет! — утвердительно сказала Хана и быстро прошла в комнату, бросив на ходу проснувшемуся Мананге. — К тебе друзья приехали.
Движения ее стали точными и быстрыми. На губах заиграла легкая улыбка. Женщина зашла в спальню, открыла створки огромного шкафа и на мгновение замерла, раздумывая, в каком виде встретить непрошеных гостей. На перевоплощение ушло меньше минуты...
Дверной звонок возвестил о приходе визитеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Я выпрошу у негра камень с семи ударов, — Александр Петрович повернулся к напарнику.
— А я с шести, — в этой игре слов заключался обычный ритуал «на удачу».
Оба без тени иронии выжидательно посмотрели на водителя. Тот суетливо задергал плечами. На лице отразилась мучительная работа мысли.
— Ну?! — одновременно произнесли они с угрозой в голосе. В воздухе запахло избиением.
Водителя осенило, как обычно, с запозданием.
— И все у нас получится! — одним махом выпалил он, хлопнув себя ладонью по лбу, и подобострастно хихикнул. Затем проворно выскочил из машины и распахнул дверцу.
Процедура выхода на цель была завершена. Дальше обычно все происходило само собой, по четко отработанной схеме. Уже почти три года Александр Петрович и Николай Михайлович выезжали только на дела, касающиеся либо крупных денег, либо серьезных клиентов. Репутация была заслуженной. Работодатели им полностью доверяли.
Дорогой ботинок наполовину утонул в снежно-грязной жиже.
— Андрей! Что это с вами сегодня? — Николай Михайлович исподлобья посмотрел на Че Гевару, как бы намекая: «Загрызу, гнида!» — Александр Петрович! Выходите осторожно. Машина сегодня некачественно припаркована.
Изогнувшись всем телом, его напарник далеко выбросил из машины ногу и мощным рывком выпрыгнул на тротуар. Затем тихо произнес, подхватывая игру:
— Мне давно кажется, Николай Михайлович, что Андрей Вас недолюбливает.
Прозвучало это почти как приговор. Че Гевара, давно забыв, что Андрей — это он, начал оглядываться, чтобы посмотреть, кому сегодня так не повезло. Осознав, что речь идет о нем, водила побледнел и завопил:
— Я Вас долюбливаю, Николай Михайлович, долюбливаю!
Двусмысленность фразы окончательно привела водителя в замешательство, и он осекся.
— Ну ладно, не ерзай. Сегодня — все как обычно. Останешься на площадке, пасешь подъезд, вернее... наблюдаешь.
Гастрит и Гайморит направились к парадной двери. Она недружелюбно ощетинилась кнопками кодового замка. Следом за ними плелся Че Гевара, беззвучно шевеля губами. Не обращая на него внимания, напарники продолжали тужиться, выдавливая из себя нарочито театральные фразы. Это был их стиль.
— Александр Петрович, он не сказал вовремя: «Все у нас получится». Я, можно сказать, «сел в лужу». Да еще и на дверях кодовый замок. У меня нехорошее предчувствие. Не знаю, как Вы, а я бы отложил до завтра. — Гайморит произнес это куда-то в сторону, как нечто малозначительное.
От неожиданности его напарник даже остановился, воззрившись на спину идущего впереди приятеля.
— Не понял... Ты что, в приметы верить начал? Гоголя обчитался? Я у тебя вчера видел книгу. Мне твой выбор не понравился. Ты бы лучше Достоевского читал. Перед визитом к старушке — очень поучительно.
— Может, еще и «Хижину дяди Тома» на всякий случай полистать? Все же к негру идем.
Александр Петрович собирался продолжить литературный диспут, когда на него наткнулся Че Гевара, продолжавший что-то бубнить, глядя себе под ноги. Грубый протектор шоферского ботинка безжалостно попрал лакированную поверхность семисот долларов, воплощенных в обувь. Вокруг все стихло. Даже воробьи приумолкли, с любопытством глядя сверху и неестественно повернув головы.
— Ну, вот видите... — после тяжелой паузы глухо произнес Гайморит.
Че Гевара застыл, решая, упасть самому, или подождать первого удара и потом показательно завалиться.
— Разберись с замком, — прошипел ему обладатель испорченного ботинка, и «борца за свободу» как ветром сдуло. — Николай, мы просто устали. Сделаем дело — и в отпуск. Да и делать-то нечего. Там старушка, рожденная революцией, и Патрис Лумумба, незнакомый с нашим стилем работы. Десять минут — и полгода на Кипре.
— Ладно, Александр, пошли. Сам не знаю, что со мной... А Гоголя-то я вчера и не читал.
Они двинулись к подъезду, где Андрей, легко справившись с замком, радостно махал руками. Подельники сделали еще несколько шагов.
— А что же ты тогда читал? — вдруг спросил Александр Петрович.
— "Мастера и Маргариту".
— Тьфу! — замогильная направленность литературных привязанностей напарника нагоняла жути.
«Два Г» зашли в тамбур свежеотремонтированного подъезда. Еще одна железная дверь, но уже с панелью домофонной связи встала у них на пути очередным препятствием.
* * *
Сигнал домофона раздался неожиданно. Неприятный зуммер звучал в квартире редко. Гости к Хане не ходили.
— Охрана слушает! — резко произнесла она в трубку мужским голосом.
Обычно после этого случайно подобравшие код хулиганы пулей вылетали из подъезда. На этот раз вместо обычного топота убегающих мальчишек хозяйка квартиры получила неожиданный ответ:
— Нам в квартиру номер шестнадцать, к Ханиной Виктории Борисовне.
Хана отвела от уха трубку. Несколько секунд она смотрела на нее с любопытством и неприязнью, потом глухо произнесла:
— Ждите! — и подошла к окну.
У подъезда стояла серебристая иномарка с незнакомыми номерами.
— Так я и думала! — она закрыла занавеску и вновь взяла трубку. — Слушаю. Вы по какому вопросу?
Бандиты у домофонной панели переглянулись. Гастрит поморщился, раздосадованный внезапной заминкой и любопытством старухи, но вежливо продолжил:
— Простите великодушно, не у вас ли находится студент нашей Академии — Мананга Оливейра Перес?
— Негр у меня. Что дальше?
Удивление на лицах «двойного Г» сменилось раздражением.
— Мы хотели бы, если Вы не против, встретиться с ним и поговорить. Справиться о здоровье, так сказать. Мы представляем администрацию иностранного факультета.
— А если я против? — в трубке помолчали. — Ну ладно. Входите.
Щеколда электрического замка с лязгом открылась.
— Ну и хана... — Че Гевара произнес это машинально, считая, что разговор окончен. Гастрит с Гайморитом посмотрели на него, как на идиота, и шагнули в подъезд. И только тогда трубка в квартире легла на свое место.
— Так негр или Хана? — Виктория Борисовна села на пуфик. Расслабляясь, она закрыла глаза и опустила руки.
Вызванный снизу лифт загудел, тронулся с места и покатил за пассажирами. Ему было все равно, кого и куда везти, даже если решит покататься сама смерть. Прошло еще несколько секунд.
— Что-то обязательно произойдет! — утвердительно сказала Хана и быстро прошла в комнату, бросив на ходу проснувшемуся Мананге. — К тебе друзья приехали.
Движения ее стали точными и быстрыми. На губах заиграла легкая улыбка. Женщина зашла в спальню, открыла створки огромного шкафа и на мгновение замерла, раздумывая, в каком виде встретить непрошеных гостей. На перевоплощение ушло меньше минуты...
Дверной звонок возвестил о приходе визитеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90