Он дотянулся до уходящего камня, спрутом опутал его пальцами, наклоняя к земле все ниже… ниже…
С пугающим жужжанием камень упал в локте от ног брата Осифа, вспахав землю. Монах, лениво отмахнувшись от надоедливой мухи, пробормотал:
– Сосиска…
Плюнув в сердцах, Инвар развернулся, чтобы уйти в пещеру, как резкий голос учителя заставил обернуться.
– А урок?!
Камень, как ни в чем не бывало, стоял на том же месте.
– И даже не проси… – равнодушно сказал Скорпо в ответ на умоляющий взгляд ученика. – И, откинувшись обратно в траву, изрек приговор: – Лентяй!
– А чего вы, собственно говоря, от него добиваетесь? – зевнул Юкола. – Вроде малец вполне способен расколоть этот камень тем же способом, как и остановил его… В чем проблема?
– В способе… – огладил плоский животик чародей. – Сейчас он остановил его с помощью сознания…
– Телепатически, что ли?
– Вроде того… Парень умеет и знает все, что надо знать… В том смысле, что я передал ему свои знания…
– И в чем же «но»? – Брат Юкола, кряхтя, перевернулся на живот, одновременно подгребая под обросшую щеку побольше травы.
– Два «но»… – Чародей последовал примеру монаха. – Он не может управлять стихиями… Природными стихиями…
– Прискорбно… – Собеседник попытался убрать из-под пуза острый камешек. – А второе что за хрень? Вы говорили о двух «но». – И снова зевнул, еле справляясь с дремотой.
– Контроль… – Вывернул голову Каяс посмотреть, над чем сейчас усердствует его ученик. – Повелевать стихиями он рано или поздно научится, а вот контроль… Боюсь, это будет бичом всей его жизни.
– На все воля Небес… – пробормотал монах, засыпая.
– Ет точно… – покорно согласился волшебник, тоже перестав сопротивляться послеобеденной дремоте.
Тем временем Инвар, обливаясь потом, пытался вызвать огонь внутри валуна. Вроде все просто – войти в камень, это он сделал; далее, сросшись с каменной средой, нагреть ее до кипения… Вот здесь и начинались проблемы. Как ни старался ученик, ему хотелось перетечь в эйфорию подсознания и сотворить требуемое по-привычному, легко… Но нет, надо было, соединив силу воздуха и огня, родить пожар.
Стань воздухом… Растворись в нем… Стань одной из его бесчисленных частиц… а затем проникни сквозь поры камня… войди в него и достигни самого сердца… Теперь не спеши… Зачем? Ведь у тебя впереди вечность… Ты сам – вечность… время… Найди малую толику ничего и заставь его двигаться… Сначала медленно… затем быстрее и быстрее… Пока оно разом не вспыхнет жаром пламени… А теперь беги! Покинь его…
– ДА БЕГИ ЖЕ ТЫ, ОТЦА ТВОЕГО В…! – Инвар насилу вышел из прострации, не понимая, что происходит.
Мелькнула тень, и его снесло в сторону. Тут же раздался оглушительный грохот, и на подмастерье посыпался щебень.
– Инвар, мой дорогой, – Скорпо сел рядом, отряхивая пыль с одежды, – тебе еще Айдо говорил: контроль, контроль и еще раз контроль! От себя могу добавить только одно… – маг, поведя плечами, хрустнул шеей, – пойди-ка умойся! Грязен, как само Отродье!
– Не поминай нечистого всуе! – Брат Юкола привстал на локтях. – Мг-м… а ведь неплохо сказал!
– Запиши… а то забудешь, – перевернулся на бок брат Осиф.
Заключенного, неряшливо одетого плотного бородатого мужичка, остановили у толстой, крепко сбитой дощатой двери.
– Даю совет, паря, – взялся за ручку конвоир, – не зли этого мужика. Целей будешь.
– Ой! Да неужто сам Ведьмачий меня гостевать буде? – И хоть сказано это было с нескрываемой насмешкой, в глазах вора мелькнула тень страха.
Вместо ответа страж открыл дверь и чуть подтолкнул пленника вперед.
– Господин Мийяра, привели, вот… – Солдат поставил ремесленника посреди комнаты, а сам, стараясь не делать лишнего шума, попятился прочь.
За столом, неторопливо просматривая многочисленные бумаги, сидел невероятно худой человек с наброшенным на голову капюшоном плаща.
«Урод, что ли? Или боится, что опосля на улице кто узнает». – Вор недобро прищурился, поглядывая на двух абсолютно лысых плечистых парней. Эти лиц своих не скрывали, о чем-то перешептывались, протянув руки к жарко пылающей жаровне. Несмотря на то, что наверху, на улице, царило лето, в камерах подвала канцелярии тайных дел было ощутимо холодно.
– Имя? – Прозвучавший из-под капюшона низкий голос был слегка раздражен.
– Мое, что ль? – Вор решил поиграть под дурачка. – «Авось пронесет… вроде нет у них ничего на меня».
Капюшон чуть взметнулся вверх и сразу же опустился, но пленник успел рассмотреть острый, с ямочкой подбородок да пару злых, глубоко посаженных глаз.
Длинные пальцы пробарабанили по столу, и в следующий миг на плечи пленника с легким свистом опустился хвост бича.
– Ах-ххх… ты-ы-ы!.. – Мужик, не последний человек среди братства ночных ремесленников, изогнулся от невыносимой боли, вспыхнувшей поперек спины.
Со вторым свистом его кинуло на пол.
Невозмутимо свернув тяжелые извозчицкие бичи с медными бляшками на концах, молодцы сели и вернулись к прерванной беседе.
Тяжело дыша, вор кое-как встал на ноги и, набычившись, посмотрел на своего палача.
– Имя? – Голос был совершенно таким же, как прежде. Те же интонации, та же раздражительность. Только в этот раз от него веяло холодом… Могильным холодом.
Ремесленник хотел было высказать все, что теснилось у него в груди, но вознесенные над столом пальцы Ведьмачего, готовые дать новый сигнал к побоям, заставили засунуть гордость и гнев куда подальше.
– Руза меня зовут… сын Гревада из Уилтавана. На улице Хорем кличут… – кусая губы, представился вор.
– На тебя указали, как на человека, что обокрал достопочтенного купца Мэделайна на Западной дороге. – «Достопочтенного» прозвучало из уст Локо как ругательство. – Кто еще был с тобой и куда дели добро? Только не надо мне говорить, что ты здесь ни при чем и ничего не знаешь. Ко мне просто так никто и никогда не попадает.
Хорь посмел ухмыльнуться на это, что не ускользнуло от цепкого взора тайника.
– Если сомневаешься, можешь у них спросить. – И кивнул на палачей.
«А!.. Отродье и все, кто с ним!!! Кто же это меня так, а? И ведь живым-то не выбраться… А жаль! – Смерти ремесленник не боялся. – Сегодня живем, завтра нет – судьба такая». Но при всем равнодушии к жизни (а к чужой тем более) в его памяти вихрем проносились рассказы о тех, кто умудрился выйти более-менее целым из лап Ведьмачего. Покосившись на жаровню и те неприятные инструменты, что торчали из нее, вор вспомнил о человеке, который полгода назад пытался морочить тайнику голову. В назидание несговорчивым его не только оставили в живых, но еще и отправили на свободу к дружкам.
Через пару дней по его же просьбе дружки удавили бедолагу, потому как не честь жить на этом свете без ступней, кистей, схада и еще кое-чего по мелочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
С пугающим жужжанием камень упал в локте от ног брата Осифа, вспахав землю. Монах, лениво отмахнувшись от надоедливой мухи, пробормотал:
– Сосиска…
Плюнув в сердцах, Инвар развернулся, чтобы уйти в пещеру, как резкий голос учителя заставил обернуться.
– А урок?!
Камень, как ни в чем не бывало, стоял на том же месте.
– И даже не проси… – равнодушно сказал Скорпо в ответ на умоляющий взгляд ученика. – И, откинувшись обратно в траву, изрек приговор: – Лентяй!
– А чего вы, собственно говоря, от него добиваетесь? – зевнул Юкола. – Вроде малец вполне способен расколоть этот камень тем же способом, как и остановил его… В чем проблема?
– В способе… – огладил плоский животик чародей. – Сейчас он остановил его с помощью сознания…
– Телепатически, что ли?
– Вроде того… Парень умеет и знает все, что надо знать… В том смысле, что я передал ему свои знания…
– И в чем же «но»? – Брат Юкола, кряхтя, перевернулся на живот, одновременно подгребая под обросшую щеку побольше травы.
– Два «но»… – Чародей последовал примеру монаха. – Он не может управлять стихиями… Природными стихиями…
– Прискорбно… – Собеседник попытался убрать из-под пуза острый камешек. – А второе что за хрень? Вы говорили о двух «но». – И снова зевнул, еле справляясь с дремотой.
– Контроль… – Вывернул голову Каяс посмотреть, над чем сейчас усердствует его ученик. – Повелевать стихиями он рано или поздно научится, а вот контроль… Боюсь, это будет бичом всей его жизни.
– На все воля Небес… – пробормотал монах, засыпая.
– Ет точно… – покорно согласился волшебник, тоже перестав сопротивляться послеобеденной дремоте.
Тем временем Инвар, обливаясь потом, пытался вызвать огонь внутри валуна. Вроде все просто – войти в камень, это он сделал; далее, сросшись с каменной средой, нагреть ее до кипения… Вот здесь и начинались проблемы. Как ни старался ученик, ему хотелось перетечь в эйфорию подсознания и сотворить требуемое по-привычному, легко… Но нет, надо было, соединив силу воздуха и огня, родить пожар.
Стань воздухом… Растворись в нем… Стань одной из его бесчисленных частиц… а затем проникни сквозь поры камня… войди в него и достигни самого сердца… Теперь не спеши… Зачем? Ведь у тебя впереди вечность… Ты сам – вечность… время… Найди малую толику ничего и заставь его двигаться… Сначала медленно… затем быстрее и быстрее… Пока оно разом не вспыхнет жаром пламени… А теперь беги! Покинь его…
– ДА БЕГИ ЖЕ ТЫ, ОТЦА ТВОЕГО В…! – Инвар насилу вышел из прострации, не понимая, что происходит.
Мелькнула тень, и его снесло в сторону. Тут же раздался оглушительный грохот, и на подмастерье посыпался щебень.
– Инвар, мой дорогой, – Скорпо сел рядом, отряхивая пыль с одежды, – тебе еще Айдо говорил: контроль, контроль и еще раз контроль! От себя могу добавить только одно… – маг, поведя плечами, хрустнул шеей, – пойди-ка умойся! Грязен, как само Отродье!
– Не поминай нечистого всуе! – Брат Юкола привстал на локтях. – Мг-м… а ведь неплохо сказал!
– Запиши… а то забудешь, – перевернулся на бок брат Осиф.
Заключенного, неряшливо одетого плотного бородатого мужичка, остановили у толстой, крепко сбитой дощатой двери.
– Даю совет, паря, – взялся за ручку конвоир, – не зли этого мужика. Целей будешь.
– Ой! Да неужто сам Ведьмачий меня гостевать буде? – И хоть сказано это было с нескрываемой насмешкой, в глазах вора мелькнула тень страха.
Вместо ответа страж открыл дверь и чуть подтолкнул пленника вперед.
– Господин Мийяра, привели, вот… – Солдат поставил ремесленника посреди комнаты, а сам, стараясь не делать лишнего шума, попятился прочь.
За столом, неторопливо просматривая многочисленные бумаги, сидел невероятно худой человек с наброшенным на голову капюшоном плаща.
«Урод, что ли? Или боится, что опосля на улице кто узнает». – Вор недобро прищурился, поглядывая на двух абсолютно лысых плечистых парней. Эти лиц своих не скрывали, о чем-то перешептывались, протянув руки к жарко пылающей жаровне. Несмотря на то, что наверху, на улице, царило лето, в камерах подвала канцелярии тайных дел было ощутимо холодно.
– Имя? – Прозвучавший из-под капюшона низкий голос был слегка раздражен.
– Мое, что ль? – Вор решил поиграть под дурачка. – «Авось пронесет… вроде нет у них ничего на меня».
Капюшон чуть взметнулся вверх и сразу же опустился, но пленник успел рассмотреть острый, с ямочкой подбородок да пару злых, глубоко посаженных глаз.
Длинные пальцы пробарабанили по столу, и в следующий миг на плечи пленника с легким свистом опустился хвост бича.
– Ах-ххх… ты-ы-ы!.. – Мужик, не последний человек среди братства ночных ремесленников, изогнулся от невыносимой боли, вспыхнувшей поперек спины.
Со вторым свистом его кинуло на пол.
Невозмутимо свернув тяжелые извозчицкие бичи с медными бляшками на концах, молодцы сели и вернулись к прерванной беседе.
Тяжело дыша, вор кое-как встал на ноги и, набычившись, посмотрел на своего палача.
– Имя? – Голос был совершенно таким же, как прежде. Те же интонации, та же раздражительность. Только в этот раз от него веяло холодом… Могильным холодом.
Ремесленник хотел было высказать все, что теснилось у него в груди, но вознесенные над столом пальцы Ведьмачего, готовые дать новый сигнал к побоям, заставили засунуть гордость и гнев куда подальше.
– Руза меня зовут… сын Гревада из Уилтавана. На улице Хорем кличут… – кусая губы, представился вор.
– На тебя указали, как на человека, что обокрал достопочтенного купца Мэделайна на Западной дороге. – «Достопочтенного» прозвучало из уст Локо как ругательство. – Кто еще был с тобой и куда дели добро? Только не надо мне говорить, что ты здесь ни при чем и ничего не знаешь. Ко мне просто так никто и никогда не попадает.
Хорь посмел ухмыльнуться на это, что не ускользнуло от цепкого взора тайника.
– Если сомневаешься, можешь у них спросить. – И кивнул на палачей.
«А!.. Отродье и все, кто с ним!!! Кто же это меня так, а? И ведь живым-то не выбраться… А жаль! – Смерти ремесленник не боялся. – Сегодня живем, завтра нет – судьба такая». Но при всем равнодушии к жизни (а к чужой тем более) в его памяти вихрем проносились рассказы о тех, кто умудрился выйти более-менее целым из лап Ведьмачего. Покосившись на жаровню и те неприятные инструменты, что торчали из нее, вор вспомнил о человеке, который полгода назад пытался морочить тайнику голову. В назидание несговорчивым его не только оставили в живых, но еще и отправили на свободу к дружкам.
Через пару дней по его же просьбе дружки удавили бедолагу, потому как не честь жить на этом свете без ступней, кистей, схада и еще кое-чего по мелочи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84