Черт возьми, как же?..
— Нарвал, — вдруг с облегчением выпалила Бидж. — Это ведь рог нарвала?
Конфетка пристально посмотрел на девушку:
— Неплохо. Очень даже неплохо. Замечательная догадка.
Бидж улыбнулась, почувствовав намек на то удовольствие, которое ей доставляли жизнь и занятия всего месяц назад.
— Но это все-таки только догадка, — добавил Конфетка, — и к тому же неправильная. Не кидайся покупать унты и гидрокостюм, потому что отправляемся мы не в Гренландию.
Теперь Бидж оказалась в полной растерянности.
— Это сухопутное животное?
— Да; такой подсказки ты, пожалуй, заслуживаешь, — протянул Конфетка, внимательно наблюдая за нею.
Бидж почти не обратила внимания на его ответ; она снова сосредоточилась на роге.
— Сухопутное животное… У антилопы парные рога, да и цвет у них более темный. У козлов рогов тоже два, и к тому же они не такие закрученные — по крайней мере у известных мне видов…
У Бидж возникло смутное подозрение, заставившее ее поежиться. Да что там подозрение — уверенность. Конечно. Как она раньше не догадалась. Это же очевидно, только…
Только этого животного ведь не существует.
Бидж посмотрела на Конфетку. Тот ответил ей невинным взглядом.
— Как насчет еще одной попытки, Бидж?
Девушка покачала головой.
— Правильно, — одобрил Конфетка. — Ветеринарам часто приходится гадать, но много лучше, если они не гадают, а знают.
Бидж перевела взгляд на рог, надеясь почерпнуть в нем уверенность. В ее руке лежало нечто гладкое, теплое и абсолютно невероятное. Она прошептала:
— Думаю, что я знаю.
— Ну так как — думаешь или знаешь? — Конфетка попытался придать вопросу легкость, но в его голосе прозвучало напряжение, как если бы от ее ответа многое зависело.
Бидж сглотнула. За последние четыре дня она плакала и при преподавателях, и при однокурсниках; для нее это означало публичное унижение. На нее смотрели, ее жалели; она чувствовала себя смешной и мучилась от стыда. Ей так хотелось, чтобы все это наконец кончилось.
Она окинула взглядом кабинет — учебник Мерка по ветеринарии, диплом Конфетки, полученный им в университете Джорджии, — в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ей найти ответ.
В конце концов ей помогла закрытая дверь: даже если она будет выглядеть дурой в глазах еще одного профессора, какое это имеет значение?
— Я знаю, — произнесла она дрожащим голосом. Выпрямившись, Бидж посмотрела Конфетке в глаза и сказала гораздо спокойнее:
— Но одно мне неизвестно. Ведь это принадлежит животному с телом лошади и… — Надо же забыть название в такой момент! — …бородой как у козла. На кого оно больше походит — на лошадь или на козла?
Конфетка промолчал.
Вместо ответа он взял рог у нее из руки. Вынув из кармана рубашки фонарик, он слегка ударил им по рогу, держа его за кончик.
Раздавшийся звук напоминал звон маленького серебряного колокольчика. Секунды шли за секундами, и Бидж обнаружила, что звук растет и ширится, как будто находя новые силы в собственном эхе, чистый и глубокий, сначала как звук колокольчика, потом — как звон церковного колокола, потом — как перезвон целой звонницы колоколов; он превосходил все, что Бидж когда-нибудь приходилось слышать.
Конфетка сжал рог в руке, и звук мгновенно замер, не оставив после себя отзвуков. Конфетка протянул рог Бидж:
— Как правило, только для показа в зоопарках животным приходится восстанавливать обломившиеся рога. Этот случай можно назвать особым. Возьми рог с собой и как следует изучи, а через неделю, в понедельник, сделаешь о нем доклад. — Конфетка снял с полки папку. — Здесь то, что тебе желательно прочесть.
Бидж беспомощно смотрела на Конфетку. Если она возьмет рог, она должна взять и папку. Если она возьмет папку, значит, она снова студентка колледжа, снова должна делать доклады, присутствовать на обходах, проводить бессонные ночи с умирающими животными. Она снова выйдет на арену — туда, где она чувствовала себя дурой, неудачницей, бездарью. И ради чего — она ведь теперь не станет практикующим ветеринаром.
Если же она не сделает этого, она никогда не узнает, откуда это чудо появилось.
Бидж молча взяла рог и осторожно уложила его в тот пакет, где лежал ее стетоскоп. Конфетка передал ей папку, на ней значилось: «Бидж Воган — первый доклад». Бидж заглянула внутрь.
Там оказалась потрепанная книга в тисненом кожаном переплете. Корешок был оторван, и книгу, чтобы страницы не рассыпались, перетягивала резинка. Бидж сняла ее и раскрыла том. Переплет на ощупь напоминал замшу, но в то же время отличался от любого материала, который Бидж случалось трогать.
На титульном листе до абсурда замысловатые старинные готические буквы складывались в название: «Справочник Лао по небиологическим видам».
Бидж прочла первый абзац введения:
«Я называю эти виды небиологическими, потому что они не подчиняются естественным законам наследственности и изменчивости под влиянием среды; среди их представителей не наблюдается выживания наиболее приспособленных; все попытки человека внести ясность в представления о их жизненном цикле ничего не дают. Эти существа, возможно, бессмертны, несомненно, аморальны, им свойствен анаболизм, но катаболизм отсутствует; они спариваются, размножаются, выкармливают потомство, но не воспроизводят себе подобных; они не откладывают яиц, не строят гнезд. Они не знают ни заботы, ни труда. Представители этих видов — существа, не созданные Господом Ветхого Завета, чтобы жить в райских кущах; шесть дней творения не имеют к ним отношения. Они — мутанты, боковая ветвь — но не вида, а Вселенной, они — причудливые порождения вожделения сфер».
Бидж вернула резинку на место и уложила папку вместе со своими учебниками.
— Увидимся в следующий понедельник, — сказал ей вслед Конфетка.
Дверь за Бидж закрылась прежде, чем она сумела выдавить из себя:
— Я приду.
Глава 2
Вырубленные в скале ступени вели вниз сквозь лес сталактитов — то тоненьких, как сосулька, то огромных, как стволы столетних дубов. Их разнообразные оттенки, образованные слоями отложившихся минеральных солей, скоро стали неразличимы везде, куда не доставал свет факела.
На первой площадке каменной лестницы Брандал положил меч и снял доспехи. Их нагрудная пластина была украшена треугольником, образованным из изображений руки, передней ноги с копытом и оперенного крыла. На доспехах была заметна царапина — след неосторожного учебного боя, — и Брандал в сотый раз попытался заполировать ее рукавом.
Теперь вдоль прохода тянулось отражающее свет факела озеро. На выступе над водой сидел ящериск, который, увидев Брандала, в подражание василиску грозно раздул шею. Брандал усмехнулся и протянул безвредной, но пытающейся выглядеть устрашающе рептилии палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Нарвал, — вдруг с облегчением выпалила Бидж. — Это ведь рог нарвала?
Конфетка пристально посмотрел на девушку:
— Неплохо. Очень даже неплохо. Замечательная догадка.
Бидж улыбнулась, почувствовав намек на то удовольствие, которое ей доставляли жизнь и занятия всего месяц назад.
— Но это все-таки только догадка, — добавил Конфетка, — и к тому же неправильная. Не кидайся покупать унты и гидрокостюм, потому что отправляемся мы не в Гренландию.
Теперь Бидж оказалась в полной растерянности.
— Это сухопутное животное?
— Да; такой подсказки ты, пожалуй, заслуживаешь, — протянул Конфетка, внимательно наблюдая за нею.
Бидж почти не обратила внимания на его ответ; она снова сосредоточилась на роге.
— Сухопутное животное… У антилопы парные рога, да и цвет у них более темный. У козлов рогов тоже два, и к тому же они не такие закрученные — по крайней мере у известных мне видов…
У Бидж возникло смутное подозрение, заставившее ее поежиться. Да что там подозрение — уверенность. Конечно. Как она раньше не догадалась. Это же очевидно, только…
Только этого животного ведь не существует.
Бидж посмотрела на Конфетку. Тот ответил ей невинным взглядом.
— Как насчет еще одной попытки, Бидж?
Девушка покачала головой.
— Правильно, — одобрил Конфетка. — Ветеринарам часто приходится гадать, но много лучше, если они не гадают, а знают.
Бидж перевела взгляд на рог, надеясь почерпнуть в нем уверенность. В ее руке лежало нечто гладкое, теплое и абсолютно невероятное. Она прошептала:
— Думаю, что я знаю.
— Ну так как — думаешь или знаешь? — Конфетка попытался придать вопросу легкость, но в его голосе прозвучало напряжение, как если бы от ее ответа многое зависело.
Бидж сглотнула. За последние четыре дня она плакала и при преподавателях, и при однокурсниках; для нее это означало публичное унижение. На нее смотрели, ее жалели; она чувствовала себя смешной и мучилась от стыда. Ей так хотелось, чтобы все это наконец кончилось.
Она окинула взглядом кабинет — учебник Мерка по ветеринарии, диплом Конфетки, полученный им в университете Джорджии, — в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ей найти ответ.
В конце концов ей помогла закрытая дверь: даже если она будет выглядеть дурой в глазах еще одного профессора, какое это имеет значение?
— Я знаю, — произнесла она дрожащим голосом. Выпрямившись, Бидж посмотрела Конфетке в глаза и сказала гораздо спокойнее:
— Но одно мне неизвестно. Ведь это принадлежит животному с телом лошади и… — Надо же забыть название в такой момент! — …бородой как у козла. На кого оно больше походит — на лошадь или на козла?
Конфетка промолчал.
Вместо ответа он взял рог у нее из руки. Вынув из кармана рубашки фонарик, он слегка ударил им по рогу, держа его за кончик.
Раздавшийся звук напоминал звон маленького серебряного колокольчика. Секунды шли за секундами, и Бидж обнаружила, что звук растет и ширится, как будто находя новые силы в собственном эхе, чистый и глубокий, сначала как звук колокольчика, потом — как звон церковного колокола, потом — как перезвон целой звонницы колоколов; он превосходил все, что Бидж когда-нибудь приходилось слышать.
Конфетка сжал рог в руке, и звук мгновенно замер, не оставив после себя отзвуков. Конфетка протянул рог Бидж:
— Как правило, только для показа в зоопарках животным приходится восстанавливать обломившиеся рога. Этот случай можно назвать особым. Возьми рог с собой и как следует изучи, а через неделю, в понедельник, сделаешь о нем доклад. — Конфетка снял с полки папку. — Здесь то, что тебе желательно прочесть.
Бидж беспомощно смотрела на Конфетку. Если она возьмет рог, она должна взять и папку. Если она возьмет папку, значит, она снова студентка колледжа, снова должна делать доклады, присутствовать на обходах, проводить бессонные ночи с умирающими животными. Она снова выйдет на арену — туда, где она чувствовала себя дурой, неудачницей, бездарью. И ради чего — она ведь теперь не станет практикующим ветеринаром.
Если же она не сделает этого, она никогда не узнает, откуда это чудо появилось.
Бидж молча взяла рог и осторожно уложила его в тот пакет, где лежал ее стетоскоп. Конфетка передал ей папку, на ней значилось: «Бидж Воган — первый доклад». Бидж заглянула внутрь.
Там оказалась потрепанная книга в тисненом кожаном переплете. Корешок был оторван, и книгу, чтобы страницы не рассыпались, перетягивала резинка. Бидж сняла ее и раскрыла том. Переплет на ощупь напоминал замшу, но в то же время отличался от любого материала, который Бидж случалось трогать.
На титульном листе до абсурда замысловатые старинные готические буквы складывались в название: «Справочник Лао по небиологическим видам».
Бидж прочла первый абзац введения:
«Я называю эти виды небиологическими, потому что они не подчиняются естественным законам наследственности и изменчивости под влиянием среды; среди их представителей не наблюдается выживания наиболее приспособленных; все попытки человека внести ясность в представления о их жизненном цикле ничего не дают. Эти существа, возможно, бессмертны, несомненно, аморальны, им свойствен анаболизм, но катаболизм отсутствует; они спариваются, размножаются, выкармливают потомство, но не воспроизводят себе подобных; они не откладывают яиц, не строят гнезд. Они не знают ни заботы, ни труда. Представители этих видов — существа, не созданные Господом Ветхого Завета, чтобы жить в райских кущах; шесть дней творения не имеют к ним отношения. Они — мутанты, боковая ветвь — но не вида, а Вселенной, они — причудливые порождения вожделения сфер».
Бидж вернула резинку на место и уложила папку вместе со своими учебниками.
— Увидимся в следующий понедельник, — сказал ей вслед Конфетка.
Дверь за Бидж закрылась прежде, чем она сумела выдавить из себя:
— Я приду.
Глава 2
Вырубленные в скале ступени вели вниз сквозь лес сталактитов — то тоненьких, как сосулька, то огромных, как стволы столетних дубов. Их разнообразные оттенки, образованные слоями отложившихся минеральных солей, скоро стали неразличимы везде, куда не доставал свет факела.
На первой площадке каменной лестницы Брандал положил меч и снял доспехи. Их нагрудная пластина была украшена треугольником, образованным из изображений руки, передней ноги с копытом и оперенного крыла. На доспехах была заметна царапина — след неосторожного учебного боя, — и Брандал в сотый раз попытался заполировать ее рукавом.
Теперь вдоль прохода тянулось отражающее свет факела озеро. На выступе над водой сидел ящериск, который, увидев Брандала, в подражание василиску грозно раздул шею. Брандал усмехнулся и протянул безвредной, но пытающейся выглядеть устрашающе рептилии палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109