Чему обязаны таким вниманием… Джок?
— Узнал? Хорошо, меньше болтовни будет, — поднявшись на ноги, сказал человек, носивший имя Торна. — Кто ты такой? — спросил он у Пина. — Я тебя как будто не припомню.
— Хватит того, что я помню тебя, — отозвался тот.
— Не хочешь говорить? Ладно, не так уж трудно будет тебя вычислить. А может, Истер узнает тебя. Или уже узнала… Спускайся, дорогая! — позвал Джок, обернувшись к лестнице.
В наступившей тишине, которую лишь подчеркивала негромкая музыка, ясно послышалось цоканье каблучков, и вот по лестнице спустилась красивая девушка в неброском брючном костюме. Хрупкая блондинка с искусно наложенным макияжем, меняющим лицо — но недостаточно сильно, если знать человека. Ошибки быть не могло, перед ними стояла Истер. Джон понял, почему она показалась ему смутно знакомой во время короткой встречи в прошлом. Он уже однажды видел эту блондинку, тогда она носила немыслимо короткую юбку, очки и кожаную папку в руках, Торн представил ее как свою секретаршу. Она прощебетала несколько бессмысленных фраз, крепко утвердив в памяти Джона абсолютно ложный, как теперь оказалось, образ.
— Добрый день! — мило улыбнулась она. — Как приятно встретить давних знакомых. Впрочем… Изабелла, глупышка, вот уж тебя не ожидала увидеть вновь. Игра в любовь так интересна, правда? Но опасайся, если это чувство невечно. Любовь приносит счастье лишь богам и королям. Истинным королям, — добавила она, подойдя к Джоку и положив руку ему на плечо. — Ну а тебя, Пин, совсем не узнать. Правду сказать, я чуть было не обманулась, да к счастью, вашему верзиле неоткуда здесь взяться. Чувствую руку Ангира. Ведь это эльф снабдил тебя силами, чтобы следить за мной?
— Я и сам многому научился, — сухо ответил Пин.
— Где он теперь, что поделывает? Доспехи Рота все еще при нем?
— Мы давно не виделись.
— Хороший ответ — ни да, ни нет, — усмехнулась Истер. — Раз уж попался мне, говори начистоту. Что с доспехами Рота, Пин? Ангир сделал с ними то, что собирался?
— По всей видимости, да, — ответил Пин, следя за реакцией Истер.
Реакция оказалась положительной. Ведьма кивнула с облегчением и произнесла:
— Все к лучшему в этом лучшем из миров. А что, Пин, ты, наверное, до сих пор сердишься на меня за ту шутку насчет души Финна? По глазам вижу, что да. И это тоже к лучшему. Сумеешь понять, как сильно я на тебя сержусь, ибо твоя шутка стоила мне гораздо дороже.
Истер прикоснулась к одному из плетеных стульев, и ближайший официант немедленно с предельной галантностью помог ей сесть, где она указала, в трех шагах от столика. На лице его читалось обожание. Остальные официанты не шелохнулись, но Джон заметил, что боковым зрением они ловят каждое движение ведьмы.
Истер обвела всех удовлетворенным взглядом, точно режиссер, после долгах и мучительных трудов идеально построивший немую сцену.
— Я так понял, обедать уже никто не хочет, — сказал Джон, вопросительно посмотрев на неприятелей. — Значит, пора поговорить о делах.
Всеми силами сохраняя независимый вид, он отступил от стола и стал неспешно прохаживаться взад-вперед. Трое парней с пистолетами, швейцар тоже наверняка вооружен. Сейчас Джок должен сказать с нажимом: «Присаживайтесь», — и станет совсем плохо. Нет, молодой граф не строил героических планов, но и покоряться не хотел. Поэтому старательно играл на публику, ненавязчиво копируя манеру поведения Истер и Джока:
— Признаться, не понимаю, к чему было устраивать весь этот спектакль. Сработано блестяще, но ради чего? Вам так нужен Рэдхэндхолл? Здесь и сейчас, даже при столь убедительных аргументах с вашей стороны, оформить его продажу будет сложновато…
— Плевать мне на твой Рэдхэндхолл, — любезно улыбнулся Джок. Молодой граф не мог похвастать тем, что хорошо узнал его за время своего путешествия в прошлое, но сейчас готов был поклясться, что маска американского миллионера неотвратимо сползает, обнажая истинную сущность все того же Длинного Лука. Впрочем, нет, не того же — куда более опасного, владеющего опытом десятков жизней.
— Тогда тем более не понимаю. Неужели это…
— Садись, — с легким нажимом сказал Джок. — Присаживайтесь и вы, дорогие гости.
Пин с Изабеллой сели на свои места, но Джон, проигнорировав слова неприятеля, наоборот, подался ему навстречу.
— Так что же это? Просто месть? — повторяя его интонацию, спросил он.
— Вся суета с замком была мне нужна, чтобы подобраться к тебе поближе, — усмехнулся Джок. — Неужели не понял? Ты не так уж и умен, как думала Истер. Мы наблюдали за тобой и ждали, когда свершится предначертанное. Потом выждали еще немного, хотели посмотреть, изменит ли тебя путешествие. Нет, похоже, не изменило. И мы с Истер решили, что пора
действовать.
Джок наслаждался собственным рассказом. Шагнув к столику, он провел рукой над блюдами:
— Ты говоришь, тебе пришлась по душе наша кухня? — спросил он и, достав из внутреннего кармана нечто вроде темного шарика, положил в рот и запил вином. — Это хорошо. Вполне возможно, это была твоя последняя трапеза в мире живых, и я рад, что угодил твоим аристократическим вкусам. Видишь ли, тут все отравлено, абсолютно все. Противоядие, конечно, существует, я проглотил его на твоих глазах. Все сделано по рецептам неподражаемой Истер, так что другого спасения нет. Яд бесподобен. Нам уже доводилось применять его… просто загляденье! Он отравляет мозг и сводит человека с ума. Смерть наступает через несколько дней, в прошлый раз клиент скончался на четвертый вечер. Но самая соль в том, что яд изменяет восприятие времени. Понимаешь меня, Джон? Каждый день будет для тебя месяцем. Для тебя и для твоей невесты. От рассвета до заката — целый месяц страданий, невыносимой боли и мучительных галлюцинаций. Этот яд — пытка, Джонни. Каждый кошмар ты будешь изгонять новым, еще более страшным. Этот яд и святого заставит умереть грешником.
— Очень поэтично изложено, — иронически похлопал в ладони Пин. — Джон, ты не переживай, пока я рядом, никакой яд тебе не страшен. И тебе, Длинный Лук, тоже, так что, между прочим, ты напрасно кушал тот овечий катышек.
— Заткнись! — рявкнул Джок и шагнул к нему, занеся кулак.
Для того чтобы нанести удар, он встал между Джоном и одним из своих прислужников, который находился поблизости от Истер.
У Джона не было времени на размышления. Он действительно не готовился к какому-то решительному поступку, по крайней мере сознательно (и хорошо — дьяволица Истер непременно разгадала бы любой замысел по глазам), но в глубине души, можно сказать, на уровне нервных окончаний, настроил себя на любое развитие событий. Поэтому не потратил и доли секунды, чтобы оценить обстановку.
Пин с Изабеллой сидели рядышком. Лесовика держал на прицеле тип по ту сторону стола, около Истер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
— Узнал? Хорошо, меньше болтовни будет, — поднявшись на ноги, сказал человек, носивший имя Торна. — Кто ты такой? — спросил он у Пина. — Я тебя как будто не припомню.
— Хватит того, что я помню тебя, — отозвался тот.
— Не хочешь говорить? Ладно, не так уж трудно будет тебя вычислить. А может, Истер узнает тебя. Или уже узнала… Спускайся, дорогая! — позвал Джок, обернувшись к лестнице.
В наступившей тишине, которую лишь подчеркивала негромкая музыка, ясно послышалось цоканье каблучков, и вот по лестнице спустилась красивая девушка в неброском брючном костюме. Хрупкая блондинка с искусно наложенным макияжем, меняющим лицо — но недостаточно сильно, если знать человека. Ошибки быть не могло, перед ними стояла Истер. Джон понял, почему она показалась ему смутно знакомой во время короткой встречи в прошлом. Он уже однажды видел эту блондинку, тогда она носила немыслимо короткую юбку, очки и кожаную папку в руках, Торн представил ее как свою секретаршу. Она прощебетала несколько бессмысленных фраз, крепко утвердив в памяти Джона абсолютно ложный, как теперь оказалось, образ.
— Добрый день! — мило улыбнулась она. — Как приятно встретить давних знакомых. Впрочем… Изабелла, глупышка, вот уж тебя не ожидала увидеть вновь. Игра в любовь так интересна, правда? Но опасайся, если это чувство невечно. Любовь приносит счастье лишь богам и королям. Истинным королям, — добавила она, подойдя к Джоку и положив руку ему на плечо. — Ну а тебя, Пин, совсем не узнать. Правду сказать, я чуть было не обманулась, да к счастью, вашему верзиле неоткуда здесь взяться. Чувствую руку Ангира. Ведь это эльф снабдил тебя силами, чтобы следить за мной?
— Я и сам многому научился, — сухо ответил Пин.
— Где он теперь, что поделывает? Доспехи Рота все еще при нем?
— Мы давно не виделись.
— Хороший ответ — ни да, ни нет, — усмехнулась Истер. — Раз уж попался мне, говори начистоту. Что с доспехами Рота, Пин? Ангир сделал с ними то, что собирался?
— По всей видимости, да, — ответил Пин, следя за реакцией Истер.
Реакция оказалась положительной. Ведьма кивнула с облегчением и произнесла:
— Все к лучшему в этом лучшем из миров. А что, Пин, ты, наверное, до сих пор сердишься на меня за ту шутку насчет души Финна? По глазам вижу, что да. И это тоже к лучшему. Сумеешь понять, как сильно я на тебя сержусь, ибо твоя шутка стоила мне гораздо дороже.
Истер прикоснулась к одному из плетеных стульев, и ближайший официант немедленно с предельной галантностью помог ей сесть, где она указала, в трех шагах от столика. На лице его читалось обожание. Остальные официанты не шелохнулись, но Джон заметил, что боковым зрением они ловят каждое движение ведьмы.
Истер обвела всех удовлетворенным взглядом, точно режиссер, после долгах и мучительных трудов идеально построивший немую сцену.
— Я так понял, обедать уже никто не хочет, — сказал Джон, вопросительно посмотрев на неприятелей. — Значит, пора поговорить о делах.
Всеми силами сохраняя независимый вид, он отступил от стола и стал неспешно прохаживаться взад-вперед. Трое парней с пистолетами, швейцар тоже наверняка вооружен. Сейчас Джок должен сказать с нажимом: «Присаживайтесь», — и станет совсем плохо. Нет, молодой граф не строил героических планов, но и покоряться не хотел. Поэтому старательно играл на публику, ненавязчиво копируя манеру поведения Истер и Джока:
— Признаться, не понимаю, к чему было устраивать весь этот спектакль. Сработано блестяще, но ради чего? Вам так нужен Рэдхэндхолл? Здесь и сейчас, даже при столь убедительных аргументах с вашей стороны, оформить его продажу будет сложновато…
— Плевать мне на твой Рэдхэндхолл, — любезно улыбнулся Джок. Молодой граф не мог похвастать тем, что хорошо узнал его за время своего путешествия в прошлое, но сейчас готов был поклясться, что маска американского миллионера неотвратимо сползает, обнажая истинную сущность все того же Длинного Лука. Впрочем, нет, не того же — куда более опасного, владеющего опытом десятков жизней.
— Тогда тем более не понимаю. Неужели это…
— Садись, — с легким нажимом сказал Джок. — Присаживайтесь и вы, дорогие гости.
Пин с Изабеллой сели на свои места, но Джон, проигнорировав слова неприятеля, наоборот, подался ему навстречу.
— Так что же это? Просто месть? — повторяя его интонацию, спросил он.
— Вся суета с замком была мне нужна, чтобы подобраться к тебе поближе, — усмехнулся Джок. — Неужели не понял? Ты не так уж и умен, как думала Истер. Мы наблюдали за тобой и ждали, когда свершится предначертанное. Потом выждали еще немного, хотели посмотреть, изменит ли тебя путешествие. Нет, похоже, не изменило. И мы с Истер решили, что пора
действовать.
Джок наслаждался собственным рассказом. Шагнув к столику, он провел рукой над блюдами:
— Ты говоришь, тебе пришлась по душе наша кухня? — спросил он и, достав из внутреннего кармана нечто вроде темного шарика, положил в рот и запил вином. — Это хорошо. Вполне возможно, это была твоя последняя трапеза в мире живых, и я рад, что угодил твоим аристократическим вкусам. Видишь ли, тут все отравлено, абсолютно все. Противоядие, конечно, существует, я проглотил его на твоих глазах. Все сделано по рецептам неподражаемой Истер, так что другого спасения нет. Яд бесподобен. Нам уже доводилось применять его… просто загляденье! Он отравляет мозг и сводит человека с ума. Смерть наступает через несколько дней, в прошлый раз клиент скончался на четвертый вечер. Но самая соль в том, что яд изменяет восприятие времени. Понимаешь меня, Джон? Каждый день будет для тебя месяцем. Для тебя и для твоей невесты. От рассвета до заката — целый месяц страданий, невыносимой боли и мучительных галлюцинаций. Этот яд — пытка, Джонни. Каждый кошмар ты будешь изгонять новым, еще более страшным. Этот яд и святого заставит умереть грешником.
— Очень поэтично изложено, — иронически похлопал в ладони Пин. — Джон, ты не переживай, пока я рядом, никакой яд тебе не страшен. И тебе, Длинный Лук, тоже, так что, между прочим, ты напрасно кушал тот овечий катышек.
— Заткнись! — рявкнул Джок и шагнул к нему, занеся кулак.
Для того чтобы нанести удар, он встал между Джоном и одним из своих прислужников, который находился поблизости от Истер.
У Джона не было времени на размышления. Он действительно не готовился к какому-то решительному поступку, по крайней мере сознательно (и хорошо — дьяволица Истер непременно разгадала бы любой замысел по глазам), но в глубине души, можно сказать, на уровне нервных окончаний, настроил себя на любое развитие событий. Поэтому не потратил и доли секунды, чтобы оценить обстановку.
Пин с Изабеллой сидели рядышком. Лесовика держал на прицеле тип по ту сторону стола, около Истер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163