Он ведь знал, кто будет уходить из Закатного мира последними. Однако… может ли он что-нибудь в одиночку, против четырех вождей, Длинного Лука и самой Ракош?
— Хорошо придумано, — сказал Клахар, приблизившись и указав на Врата. — Это дает нам больше времени. Я проследил, чтобы орки не столпились на той стороне, порядок полный. Я хочу миновать Врата вместе с вами, Ракош и Длинный Лук. У меня к вам просьба.
— Будешь с нами, — согласилась Истер. — Как прошла встреча с землей?
— Лучше, чем я мог надеяться, — улыбнулся Клахар.
Что-то изменилось в нем за этот короткий промежуток времени. Спокойный, тихий, он напоминал скорее просветленного отшельника, чем грозного предводителя самого сильного из орочьих Домов.
— Что делают воины? — спросил Зохт-Шах.
— Молятся. Беззвучно молятся на звездное небо, — ответил Клахар. — Сейчас увидишь.
Привратная долина опустела. Пять орков и два человека вошли во внешний круг. Молча переглянувшись, вожди один за другим пересекли магическую грань, остались люди, Клахар и Зохт-Шах.
— Не обижайся, друг, но моя просьба не для чужих ушей.
— С каких пор союзник стал тебе чужим? — сухо осведомился Зохт-Шах.
— Как знаешь, — пожал плечами Клахар.
И, обернувшись к середине круга, где плясало мерцание, подобное теперь призраку огня над костром, позвал:
— Клаш!
Слово показалось знакомым, только Джок не сразу вспомнил, где слышал его. В следующий миг он вздрогнул. Завитки мерцающего пламени выросли и расступились, пропуская… Стража Междумирья.
Зохт-Шах отпрянул.
— Так вот как ты решил нас погубить! — прохрипел он, нащупывая рукоять меча. — Вызвал самого Стража! Неужели ты всегда был властен над ним, проклятый предатель?
Клахар не подал виду, что слышит его, а Страж только посмотрел на Зохт-Шаха — и тот замолк, оцепенев. И тут Истер зловеще рассмеялась:
— Невероятно. Вот какую судьбу судил Ангир твоему брату, Клахар! Все правильно: кто лучше орка знает все орочьи уловки? И все же… Наделить орка силами демона и поставить его на короткой цепи у порога тюрьмы орков… Клянусь Тьмой, Ангир всегда был дьявольски хитер и изобретателен. В чем же твоя просьба, Клахар?
— Время заточения истекло, и я прошу освободить моего брата.
— Что? Но это может сделать только Ангир.
Клахар покачал головой:
— Или тот, кто владеет тайной подчинения Клаша. Моя просьба обращена к тебе, Длинный Лук.
Джок приподнял бровь. Здорово! Дождался разговора на английском — и все равно ничего не понимает. Он обернулся к Истер. И был удивлен ее видом: юная ведьма, потупив взор, кусала губы.
— Так ты все знаешь?
— Да, Ракош. Слишком часто и слишком близко доводилось мне в свое время встречаться с Цепенящим Жалом. Я не просто сражался с Аннагаиром, я пытался изучить врага. Мне известна тайна этого клинка.
— О чем вы говорите? — спросил Джок.
— Об истинном проклятии меча, который ты носишь при себе, — ответила Истер. — Клахар, Длинный Лук не сумеет этого сделать…
— Но сумеешь ты. Как сумела «зачаровать» ятаганы моих бойцов. Да и нечестно с твоей стороны обманывать Длинного Лука, скрывая от него правду.
— Не говори, чего не знаешь, мудрый вождь! — осклабилась ведьма. — Здесь нет обмана!
— В чем дело, Истер?
— У тебя красивое имя, Ракош, — сказал Клахар все тем же спокойным тоном. — Если Длинный Лук нужен тебе человеком, а не рабом доспехов, ты должна сказать ему.
— Твоя мудрость не подвела тебя и на этот раз, — переведя дыхание, сказала Истер. — Но запомни: не будь слишком уж мудрым. Не пытайся учить меня. И никогда не сомневайся во мне.
— Как ты похожа на Кору в былые дни! Не тревожься, Ракош, это не поучение, а добрый совет. Ибо не в моих привычках говорить то, чего я не знаю.
— Истер…
— Да, любимый, — не спеша поднимать глаза, сказала юная ведьма. — Я скрыла от тебя всю истину о проклятии доспехов Рота. Но Клахар прав, ты должен узнать все. Помнишь, я говорила тебе, что все народы, кроме людей, называли этот меч Цепенящим Жалом? А люди — Кровопийцей? Но на языке людей самое точное имя ему — Душеглот. Это не просто жуткое словечко — это правда о твоем мече. Он поглощает души убитых — если это люди, он высасывает сущности — если разит эльфов, орков и прочих фэйри. Он пленяет… Но тот, кто знает тайну и владеет мечом, может управлять закабаленными душами. Когда-то на поле брани эльф Ангир убил орка Клаша, брата Клахара. А когда изгнал орков в Закатный мир, выпустил Клаша на волю, обязав стеречь границу миров, дабы никто больше не отомкнул Врата, особенно орки. Еще прежде, когда мечом владел Рот, этому клинку доводилось разить даже демонов — и их силу тоже высвободил Ангир, доверив ее Клашу. Так брат Клахара стал призрачным Стражем. Нечто подобное совершила я сама на площади в Доме Калу. Зная тайну и обладая достаточными силами и умениями, я вселила в каждый калунский ятаган по душе, точнее, по сущности, ибо отпускала только орков. За это они обязались служить калунам, пока не источатся и не проржавеют их ятаганы, а после этого они освободятся окончательно. Каким бы долгим ни был срок службы, любая душа, плененная Цепенящим Жалом, с радостью согласится служить. Потому что Цепенящее Жало — это кусок преисподней, оно само по себе ад. Ад в твоей руке. Теперь понимаешь, почему я молчала, любимый? Подобное знание — слишком большой страх и слишком большой соблазн.
Потрясенный, Джок не отвечал. Услышанное не явилось для него совсем уж неожиданностью. Теперь он в полной мере понял суть видений, который преследовали его там, на площади. Равно как и суть тогдашних ощущений. А заодно — и смысл предостережения Истер: что бы ни случилось, помни о моей любви…
Но нет, при чем тут любовь? Джок сомкнул пальцы на рукояти Цепенящего Жала. Душеглота. Так вот какая мощь в его руке! И зачем же Истер понадобились эти несчастные орки, молящиеся звездам, если легион истерзанных душ только и ждет, чтобы вырваться на свободу, обязавшись в обмен выполнить любой приказ хозяина? Не зависть ли заставляла ее молчать?
«Охолони! — велел себе Джок. — Какая зависть, если она всегда могла взять меч себе? Она боялась… так! Она подставила меня под удар!.. Нет, не горячись, Джок, не горячись, думай. Истер с самого начала предупреждала меня об опасности. Просто я не слушал — или не понимал. Она все время только и думала, как удержать меня подальше от доспехов. Она говорила о любви — и я верю ей. Король — я, а не мое оружие… Великую власть дарит наследие Рота, но действительно ли это дар?»
— Хочешь о чем-то спросить? — нарушила молчание Истер.
Джок лихорадочно соображал.
— В чем подвох? — спросил он наконец.
Истер поняла, о чем он говорит.
— В слабости обладателя меча. Соблазн действительно слишком велик. Однако, теряя души, меч слабеет, и ни у кого не хватит воли вытерпеть это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
— Хорошо придумано, — сказал Клахар, приблизившись и указав на Врата. — Это дает нам больше времени. Я проследил, чтобы орки не столпились на той стороне, порядок полный. Я хочу миновать Врата вместе с вами, Ракош и Длинный Лук. У меня к вам просьба.
— Будешь с нами, — согласилась Истер. — Как прошла встреча с землей?
— Лучше, чем я мог надеяться, — улыбнулся Клахар.
Что-то изменилось в нем за этот короткий промежуток времени. Спокойный, тихий, он напоминал скорее просветленного отшельника, чем грозного предводителя самого сильного из орочьих Домов.
— Что делают воины? — спросил Зохт-Шах.
— Молятся. Беззвучно молятся на звездное небо, — ответил Клахар. — Сейчас увидишь.
Привратная долина опустела. Пять орков и два человека вошли во внешний круг. Молча переглянувшись, вожди один за другим пересекли магическую грань, остались люди, Клахар и Зохт-Шах.
— Не обижайся, друг, но моя просьба не для чужих ушей.
— С каких пор союзник стал тебе чужим? — сухо осведомился Зохт-Шах.
— Как знаешь, — пожал плечами Клахар.
И, обернувшись к середине круга, где плясало мерцание, подобное теперь призраку огня над костром, позвал:
— Клаш!
Слово показалось знакомым, только Джок не сразу вспомнил, где слышал его. В следующий миг он вздрогнул. Завитки мерцающего пламени выросли и расступились, пропуская… Стража Междумирья.
Зохт-Шах отпрянул.
— Так вот как ты решил нас погубить! — прохрипел он, нащупывая рукоять меча. — Вызвал самого Стража! Неужели ты всегда был властен над ним, проклятый предатель?
Клахар не подал виду, что слышит его, а Страж только посмотрел на Зохт-Шаха — и тот замолк, оцепенев. И тут Истер зловеще рассмеялась:
— Невероятно. Вот какую судьбу судил Ангир твоему брату, Клахар! Все правильно: кто лучше орка знает все орочьи уловки? И все же… Наделить орка силами демона и поставить его на короткой цепи у порога тюрьмы орков… Клянусь Тьмой, Ангир всегда был дьявольски хитер и изобретателен. В чем же твоя просьба, Клахар?
— Время заточения истекло, и я прошу освободить моего брата.
— Что? Но это может сделать только Ангир.
Клахар покачал головой:
— Или тот, кто владеет тайной подчинения Клаша. Моя просьба обращена к тебе, Длинный Лук.
Джок приподнял бровь. Здорово! Дождался разговора на английском — и все равно ничего не понимает. Он обернулся к Истер. И был удивлен ее видом: юная ведьма, потупив взор, кусала губы.
— Так ты все знаешь?
— Да, Ракош. Слишком часто и слишком близко доводилось мне в свое время встречаться с Цепенящим Жалом. Я не просто сражался с Аннагаиром, я пытался изучить врага. Мне известна тайна этого клинка.
— О чем вы говорите? — спросил Джок.
— Об истинном проклятии меча, который ты носишь при себе, — ответила Истер. — Клахар, Длинный Лук не сумеет этого сделать…
— Но сумеешь ты. Как сумела «зачаровать» ятаганы моих бойцов. Да и нечестно с твоей стороны обманывать Длинного Лука, скрывая от него правду.
— Не говори, чего не знаешь, мудрый вождь! — осклабилась ведьма. — Здесь нет обмана!
— В чем дело, Истер?
— У тебя красивое имя, Ракош, — сказал Клахар все тем же спокойным тоном. — Если Длинный Лук нужен тебе человеком, а не рабом доспехов, ты должна сказать ему.
— Твоя мудрость не подвела тебя и на этот раз, — переведя дыхание, сказала Истер. — Но запомни: не будь слишком уж мудрым. Не пытайся учить меня. И никогда не сомневайся во мне.
— Как ты похожа на Кору в былые дни! Не тревожься, Ракош, это не поучение, а добрый совет. Ибо не в моих привычках говорить то, чего я не знаю.
— Истер…
— Да, любимый, — не спеша поднимать глаза, сказала юная ведьма. — Я скрыла от тебя всю истину о проклятии доспехов Рота. Но Клахар прав, ты должен узнать все. Помнишь, я говорила тебе, что все народы, кроме людей, называли этот меч Цепенящим Жалом? А люди — Кровопийцей? Но на языке людей самое точное имя ему — Душеглот. Это не просто жуткое словечко — это правда о твоем мече. Он поглощает души убитых — если это люди, он высасывает сущности — если разит эльфов, орков и прочих фэйри. Он пленяет… Но тот, кто знает тайну и владеет мечом, может управлять закабаленными душами. Когда-то на поле брани эльф Ангир убил орка Клаша, брата Клахара. А когда изгнал орков в Закатный мир, выпустил Клаша на волю, обязав стеречь границу миров, дабы никто больше не отомкнул Врата, особенно орки. Еще прежде, когда мечом владел Рот, этому клинку доводилось разить даже демонов — и их силу тоже высвободил Ангир, доверив ее Клашу. Так брат Клахара стал призрачным Стражем. Нечто подобное совершила я сама на площади в Доме Калу. Зная тайну и обладая достаточными силами и умениями, я вселила в каждый калунский ятаган по душе, точнее, по сущности, ибо отпускала только орков. За это они обязались служить калунам, пока не источатся и не проржавеют их ятаганы, а после этого они освободятся окончательно. Каким бы долгим ни был срок службы, любая душа, плененная Цепенящим Жалом, с радостью согласится служить. Потому что Цепенящее Жало — это кусок преисподней, оно само по себе ад. Ад в твоей руке. Теперь понимаешь, почему я молчала, любимый? Подобное знание — слишком большой страх и слишком большой соблазн.
Потрясенный, Джок не отвечал. Услышанное не явилось для него совсем уж неожиданностью. Теперь он в полной мере понял суть видений, который преследовали его там, на площади. Равно как и суть тогдашних ощущений. А заодно — и смысл предостережения Истер: что бы ни случилось, помни о моей любви…
Но нет, при чем тут любовь? Джок сомкнул пальцы на рукояти Цепенящего Жала. Душеглота. Так вот какая мощь в его руке! И зачем же Истер понадобились эти несчастные орки, молящиеся звездам, если легион истерзанных душ только и ждет, чтобы вырваться на свободу, обязавшись в обмен выполнить любой приказ хозяина? Не зависть ли заставляла ее молчать?
«Охолони! — велел себе Джок. — Какая зависть, если она всегда могла взять меч себе? Она боялась… так! Она подставила меня под удар!.. Нет, не горячись, Джок, не горячись, думай. Истер с самого начала предупреждала меня об опасности. Просто я не слушал — или не понимал. Она все время только и думала, как удержать меня подальше от доспехов. Она говорила о любви — и я верю ей. Король — я, а не мое оружие… Великую власть дарит наследие Рота, но действительно ли это дар?»
— Хочешь о чем-то спросить? — нарушила молчание Истер.
Джок лихорадочно соображал.
— В чем подвох? — спросил он наконец.
Истер поняла, о чем он говорит.
— В слабости обладателя меча. Соблазн действительно слишком велик. Однако, теряя души, меч слабеет, и ни у кого не хватит воли вытерпеть это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163