Онемев от счастья, она тотчас же побежала к себе в комнату и, не вызывая слуг, сама принялась выбирать подходящее платье.
Час спустя, сбросив очередное, не слишком ей понравившееся, она, оставшись обнаженной, застыла неподвижно и задумчиво посмотрела вокруг.
Взгляд ее остановился на зеркале. Она подошла к нему и медленно повернулась, неведомо уже в который раз восхищенно разглядывая свое новое тело. Она все еще не могла ему нарадоваться.
Она дотронулась до плеч руками, а потом, коснувшись своих маленьких грудей, обхватила их пальцами, словно взвешивая. Опустив руки к бедрам, она чуть покачала туловищем, глядя, как они гармонично колеблются в такт ее движениям. Наконец, она коснулась живота, осторожно раздвинула ногтями бело-золотистые волоски внизу живота и внезапно быстрым движением подняла руки…
Лицо ее приобрело выражение глубокой сосредоточенности, и в этот момент ее тело охватил вихрь дрожащего света…
Превращение наступило в долю секунды, и теперь перёд зеркалом уже стояла красноглазая светловолосая упыриха, разглядывавшая собственное отражение.
Превращение, видимо, было вполне удачным, поскольку комната тут же снова осветилась таинственным сиянием и Ириан спокойно вернулась в девичий облик. Кроме нее лишь Ханти знала об этой необычной способности и легкости, с которой происходило Превращение.
Красноглазая была воистину необычной девушкой…
Занятая платьями и собственным телом, она не заметила, как приоткрылась дверь, а ощущавшееся уже некоторое время странное чувство ускользнуло от ее внимания на фоне радостного возбуждения…
– Чтоб тебя, да оденься же наконец! Сколько мне еще здесь ждать? – голос Ксина ошеломил ее. Он говорил хрипло, как-то странно…
– Отец, это ты?! – Она поспешно набросила первое попавшееся платье.
– Да, я, – ответил он, входя в комнату. С диким криком она бросилась ему на шею.
– Ханти знает? – спросила она.
– Нет…
– А Родмин, король?
– Нет, кроме тебя, никто меня не видел и не увидит…
– Почему?
– Долго объяснять. – Он махнул рукой. – Я хотел увидеть только тебя.
– Что это? – Ириан прищурилась. – Я ощущаю тебя как-то иначе… Это в самом деле ты?
– Я больше не котолак.
Розовые глаза Ириан широко раскрылись, а Ксин холодно посмотрел на нее.
– Старая Королева, сама того не зная, сдержала свое слово… – сказал он.
– Не понимаю.
– Перед схваткой она обещала мне, что изменит мою судьбу, а потом, когда я уже был в ее власти, она не вырвала мое сердце, лишь пронзила его когтями и таким образом уничтожила не меня, но существовавшую во мне природу котолака. Со мной произошло своего рода Превращение…
– И ты сразу пропал без вести… – с упреком ответила Ириан.
Ксин посерьезнел.
– Прости, но я не стану об этом говорить. Поверь мне, я пришел сюда, как только смог, и только ты можешь меня увидеть.
– А если кто-то другой.
Он отрицательно покачал головой.
– Никому это не удастся, если я сам не позволю.
– Но что дальше?
– Думаю, когда-нибудь ты пойдешь со мной… Ты мне пригодишься, судя по тому, что здесь только что происходило. У тебя немалые шансы достичь намного большего, чем тот котолак.
Она удивленно посмотрела на него.
– Ты видел меня, отец? – спросила она, подрагивая ресницами.
– Нет. Я тебя почуял, я теперь могу намного больше, чем когда-то, и это, как я полагаю, начало моей новой жизни…
Ириан задумалась.
– Ты говорил, что я должна пойти по твоим следам, но как?
Ксин подошел и мягко взял ее за плечи.
– Каждый может найти этот путь, если только по-настоящему захочет, – серьезно сказал он, – помни… – он направился к двери, – достаточно лишь захотеть…
– Подожди… – Она выбежала за ним в коридор, но
Ксина уже не было.
Свет нескольких одиноких факелов сражался с наступавшей со всех сторон темнотой, а бледные, бесформенные тени лениво ползали по стенам и полу. Ириан не распознала магической иллюзии, скрывшей уходящую фигуру.
– Помогите мне! – донеслись откуда-то беззвучные слова. Ощущение Присутствия внезапно затрепетало, словно извиваясь в конвульсиях. Ошеломленная Ириан осталась одна.
Какое-то время она стояла, бледная, в расстегнутом платье, не зная, что делать, но в конце концов несколько оживилась и вернулась к себе.
Медленно, не глядя на руки, она начала поправлять одежду, потом потянулась к украшениям. Рука застыла на полпути. Ириан неожиданно поняла – кто бы ни был тот, с кем она разговаривала, это был не Ксин! Она снова выбежала в коридор, но ничего уже не почувствовала. Что произошло? Что случилось? Чего хочет от нее этот человек, который не осмелился показаться на глаза Ханти и Родмину?.. «Время покажет», – подумала она, подняв голову и постепенно успокаиваясь.
«Ничего ведь еще не предрешено!» – промелькнуло у нее в мыслях. Уже совершенно спокойная, она широко, очень широко улыбнулась…
Часть четвертая
КРАСНОГЛАЗАЯ
ВИСЕЛЬНИЦА
Камни, мимо которых она шла, словно издевались над ней – безразличные ко всему, покрытые мхом и поблескивающие белизной сколотых краев, угловатые и округлые. Порой ей казалось, будто они глядят на нее, гордясь своей вечной неуничтожимостью, и тогда ледяная судорога сжимала ее горло и сердце, после чего внезапной дрожью пронизывала все тело. Ей так хотелось стать одним из них! Они это знали, наверняка должны были знать, ибо их издевка над ее отчаянной завистью лишь становилась сильнее, постепенно переходя в шелестящий язвительный смех. Лениво, вытянувшись у тропинки или удобно лежа на вдавленном дерне, все они издавали один и тот же пульсирующий шепот: «Ты уходишь… уходишь, а мы остаемся… остаемся… остаемся…»
– Нет! Не-е-ет! – Связанные за спиной руки внезапно напряглись и резко дернули опутывавшие их верёвки. Пальцы сжались в кулак, хватая воздух. – Нет!!! Это не я! Не виновата!.. Я не виновата!!! Пожалуйста!.. Не меня-а-а!!!
Она вырвалась от застигнутого врасплох подручного и с пронзительным криком рухнула на землю. Молчавшая до сих пор толпа заволновалась с глухим ропотом. Судьи в церемониальных черных мантиях, стражники в поблескивавших темной сталью кольчугах и шлемах, разноцветные, словно попугаи, горожане и крестьяне в белых холщовых рубахах, пришедшие из окрестностей Катимы, – все поспешно столпились вокруг, чтобы ничего не пропустить из столь интересного зрелища.
– Пустите меня! Это не я!!! Клянусь! Умоляю… – она снова увернулась от пытавшихся удержать ее рук и всем телом припала к ногам судьи Молино.
Тот отшатнулся, лицо его исказилось в странной гримасе. Отчаянные рыдания, то и дело перемежавшиеся уверениями в невиновности, доносились до всех, вызывая в ответ гневные или издевательские возгласы. Судья Марон слушал все это с неприкрытой радостью, довольный, что осужденная столь хорошо играет свою роль перед народом, но судья Тарес, поморщившись, повернулся к стоявшему рядом палачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Час спустя, сбросив очередное, не слишком ей понравившееся, она, оставшись обнаженной, застыла неподвижно и задумчиво посмотрела вокруг.
Взгляд ее остановился на зеркале. Она подошла к нему и медленно повернулась, неведомо уже в который раз восхищенно разглядывая свое новое тело. Она все еще не могла ему нарадоваться.
Она дотронулась до плеч руками, а потом, коснувшись своих маленьких грудей, обхватила их пальцами, словно взвешивая. Опустив руки к бедрам, она чуть покачала туловищем, глядя, как они гармонично колеблются в такт ее движениям. Наконец, она коснулась живота, осторожно раздвинула ногтями бело-золотистые волоски внизу живота и внезапно быстрым движением подняла руки…
Лицо ее приобрело выражение глубокой сосредоточенности, и в этот момент ее тело охватил вихрь дрожащего света…
Превращение наступило в долю секунды, и теперь перёд зеркалом уже стояла красноглазая светловолосая упыриха, разглядывавшая собственное отражение.
Превращение, видимо, было вполне удачным, поскольку комната тут же снова осветилась таинственным сиянием и Ириан спокойно вернулась в девичий облик. Кроме нее лишь Ханти знала об этой необычной способности и легкости, с которой происходило Превращение.
Красноглазая была воистину необычной девушкой…
Занятая платьями и собственным телом, она не заметила, как приоткрылась дверь, а ощущавшееся уже некоторое время странное чувство ускользнуло от ее внимания на фоне радостного возбуждения…
– Чтоб тебя, да оденься же наконец! Сколько мне еще здесь ждать? – голос Ксина ошеломил ее. Он говорил хрипло, как-то странно…
– Отец, это ты?! – Она поспешно набросила первое попавшееся платье.
– Да, я, – ответил он, входя в комнату. С диким криком она бросилась ему на шею.
– Ханти знает? – спросила она.
– Нет…
– А Родмин, король?
– Нет, кроме тебя, никто меня не видел и не увидит…
– Почему?
– Долго объяснять. – Он махнул рукой. – Я хотел увидеть только тебя.
– Что это? – Ириан прищурилась. – Я ощущаю тебя как-то иначе… Это в самом деле ты?
– Я больше не котолак.
Розовые глаза Ириан широко раскрылись, а Ксин холодно посмотрел на нее.
– Старая Королева, сама того не зная, сдержала свое слово… – сказал он.
– Не понимаю.
– Перед схваткой она обещала мне, что изменит мою судьбу, а потом, когда я уже был в ее власти, она не вырвала мое сердце, лишь пронзила его когтями и таким образом уничтожила не меня, но существовавшую во мне природу котолака. Со мной произошло своего рода Превращение…
– И ты сразу пропал без вести… – с упреком ответила Ириан.
Ксин посерьезнел.
– Прости, но я не стану об этом говорить. Поверь мне, я пришел сюда, как только смог, и только ты можешь меня увидеть.
– А если кто-то другой.
Он отрицательно покачал головой.
– Никому это не удастся, если я сам не позволю.
– Но что дальше?
– Думаю, когда-нибудь ты пойдешь со мной… Ты мне пригодишься, судя по тому, что здесь только что происходило. У тебя немалые шансы достичь намного большего, чем тот котолак.
Она удивленно посмотрела на него.
– Ты видел меня, отец? – спросила она, подрагивая ресницами.
– Нет. Я тебя почуял, я теперь могу намного больше, чем когда-то, и это, как я полагаю, начало моей новой жизни…
Ириан задумалась.
– Ты говорил, что я должна пойти по твоим следам, но как?
Ксин подошел и мягко взял ее за плечи.
– Каждый может найти этот путь, если только по-настоящему захочет, – серьезно сказал он, – помни… – он направился к двери, – достаточно лишь захотеть…
– Подожди… – Она выбежала за ним в коридор, но
Ксина уже не было.
Свет нескольких одиноких факелов сражался с наступавшей со всех сторон темнотой, а бледные, бесформенные тени лениво ползали по стенам и полу. Ириан не распознала магической иллюзии, скрывшей уходящую фигуру.
– Помогите мне! – донеслись откуда-то беззвучные слова. Ощущение Присутствия внезапно затрепетало, словно извиваясь в конвульсиях. Ошеломленная Ириан осталась одна.
Какое-то время она стояла, бледная, в расстегнутом платье, не зная, что делать, но в конце концов несколько оживилась и вернулась к себе.
Медленно, не глядя на руки, она начала поправлять одежду, потом потянулась к украшениям. Рука застыла на полпути. Ириан неожиданно поняла – кто бы ни был тот, с кем она разговаривала, это был не Ксин! Она снова выбежала в коридор, но ничего уже не почувствовала. Что произошло? Что случилось? Чего хочет от нее этот человек, который не осмелился показаться на глаза Ханти и Родмину?.. «Время покажет», – подумала она, подняв голову и постепенно успокаиваясь.
«Ничего ведь еще не предрешено!» – промелькнуло у нее в мыслях. Уже совершенно спокойная, она широко, очень широко улыбнулась…
Часть четвертая
КРАСНОГЛАЗАЯ
ВИСЕЛЬНИЦА
Камни, мимо которых она шла, словно издевались над ней – безразличные ко всему, покрытые мхом и поблескивающие белизной сколотых краев, угловатые и округлые. Порой ей казалось, будто они глядят на нее, гордясь своей вечной неуничтожимостью, и тогда ледяная судорога сжимала ее горло и сердце, после чего внезапной дрожью пронизывала все тело. Ей так хотелось стать одним из них! Они это знали, наверняка должны были знать, ибо их издевка над ее отчаянной завистью лишь становилась сильнее, постепенно переходя в шелестящий язвительный смех. Лениво, вытянувшись у тропинки или удобно лежа на вдавленном дерне, все они издавали один и тот же пульсирующий шепот: «Ты уходишь… уходишь, а мы остаемся… остаемся… остаемся…»
– Нет! Не-е-ет! – Связанные за спиной руки внезапно напряглись и резко дернули опутывавшие их верёвки. Пальцы сжались в кулак, хватая воздух. – Нет!!! Это не я! Не виновата!.. Я не виновата!!! Пожалуйста!.. Не меня-а-а!!!
Она вырвалась от застигнутого врасплох подручного и с пронзительным криком рухнула на землю. Молчавшая до сих пор толпа заволновалась с глухим ропотом. Судьи в церемониальных черных мантиях, стражники в поблескивавших темной сталью кольчугах и шлемах, разноцветные, словно попугаи, горожане и крестьяне в белых холщовых рубахах, пришедшие из окрестностей Катимы, – все поспешно столпились вокруг, чтобы ничего не пропустить из столь интересного зрелища.
– Пустите меня! Это не я!!! Клянусь! Умоляю… – она снова увернулась от пытавшихся удержать ее рук и всем телом припала к ногам судьи Молино.
Тот отшатнулся, лицо его исказилось в странной гримасе. Отчаянные рыдания, то и дело перемежавшиеся уверениями в невиновности, доносились до всех, вызывая в ответ гневные или издевательские возгласы. Судья Марон слушал все это с неприкрытой радостью, довольный, что осужденная столь хорошо играет свою роль перед народом, но судья Тарес, поморщившись, повернулся к стоявшему рядом палачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147