Внешние ряды застыли неподвижно. Внутри все еще бурлило.
Конница не спеша готовилась к решающей атаке. Осознание собственного сокрушительного перевеса позволяло спокойно расставить все отряды и когорты. Они прибыли сюда, чтобы разнести в клочья армию Редрена, и эта толпа отчаявшихся там, внизу, прекрасно годилась на роль достойной закуски. Следовало насладиться ею, как подобает настоящим воинам, чтобы потом было что рассказывать детям и внукам.
Красноглазая усилила тылы дополнительной шеренгой гвардейцев. Арбалетчиков она поставила за тремя передними линиями тяжеловооруженных, а остальных сумела поделить на группы, предназначенные для затыкания возможных дыр. Теперь уже можно было оглядеться и содрогнуться…
А было от чего! Около шести-семи тысяч людей и коней смотрели сверху на неполные две тысячи пехотинцев, у которых к тому же почти не было копий и пик. На лицах одетых в броню всадников появились издевательские усмешки.
– Длинные мечи! – скомандовал Мино.
– Длинные мечи! – Следующий возглас прозвучал одновременно с лязгом извлекаемого из ножен железа.
От сверкающей сталью массы оторвался большой ломоть и заскользил вниз, все быстрее и быстрее. В небо вознесся протяжный вопль сотен глоток. Блеснули клинки. Грохот копыт. Они уже мчались полным галопом. Задрожала земля.
– На колено!!! – Первые три ряда легионеров опустились на одно колено, открывая арбалетчиков.
– По ко-оням! – командиры подождали, пока конница окажется на расстоянии одною броска копья… – Стреляй!
Свистнули тетивы. Вой летящих стрел заглушило пронзительное ржание лошадей. Первый ряд конников рухнул на землю, словно одна веревка внезапно опутала ноги всех животных! Следующие, спотыкаясь о лежащие тела, начали падать на них, образовав беспорядочный завал. Отдельные крики тонули в чудовищном реве. Легионеры продолжали стоять. Однако следующие ряды карийцев все же пробились через груду сваленных в кучу коней и людей. Их было все еще очень много, но они потеряли скорость и не успели снова достаточно разогнаться, чтобы смять строй пехоты.
Какой-то всадник налетел прямо на Мино. Конь встал на дыбы, ударив копытами в щит, после чего обрушился на него всей своей тяжестью и весом сидевшего на нем верхом человека. Лишь титанические усилия стоявших позади Мино легионеров, изо всех сил поддерживавших своего командира, не дали ему упасть на спину и погибнуть под копытами. Едва могучий напор ослаб, меч Мино мелькнул в воздухе и глубоко вошел в бок лошади. Животное с болезненным ржанием снова встало на дыбы. Удар копытом в шлем едва не оторвал Мино голову. Сознания он, однако, не потерял. Второй удар! Конь безжизненно рухнул к его ногам. Всадник, все время пытавшийся удержаться в седле, неожиданно оказался на четвереньках. Прежде чем он успел понять, что случилось, острие клинка Мино пронзило его горло.
Не везде все пошло столь гладко. В нескольких местах образовались большие проломы. Гвардейцы Красноглазой тотчас же бросились туда, чтобы их заполнить. Карийцы, ворвавшиеся верхом в толпу пехоты, погибли в мгновение ока, заколотые копьями со всех сторон. Десятки рук вытолкнули их трупы за первую шеренгу. Сражение быстро завершилось. Конники не сумели расширить проемов в рядах суминорцев или не дать им закрыться. Четырехугольник пехоты продолжал стоять, несмотря на значительные потери. Единственным видимым издали результатом атаки конницы были лишь срезанные острые углы ромба и вкрапления гвардейцев в строй легионеров.
Бесформенное, бешено вращающееся кольцо конницы тесно окружило суминорцев. Внутрь четырехугольника посыпались сотни дротиков, топоров и копий. В большинстве случаев, однако, острия бессильно соскальзывали по щитам, доспехам и шлемам. Арбалетчики ответили более успешно. Стрелы, вылетавшие из-за спин и между головами тяжеловооруженных воинов, раз за разом застревали в конских шеях, головах, боках и телах всадников. Ранение животные падали под ноги разогнавшихся коней. Суматоха нарастала с каждым мгновением. Не помогли посылаемые с холмов подкрепления. Прежде чем нападавшие поняли свою ошибку, вокруг суминорского подразделения лежало уже столько лошадиных и человеческих тел, что вторая непосредственная атака стала уже невозможной. Следовало отступить, приказать нескольким отрядам спешиться и бросить их в атаку как обычную пехоту. Первая попытка такого нападения была попросту расстреляна арбалетчиками и выдохлась в пятидесяти шагах перед стеной легионеров. Командир карийской конницы бесился от ярости и на чем свет стоит ругал себя за собственную глупость. Он должен был сразу ударить всеми силами, и притом со всех сторон! Теперь было уже поздно. Маленькая косточка превратилась в орех, который невозможно было разгрызть. Он подумал о том, что сделает султан, когда об этом узнает, и по спине его потек холодный пот… Уничтожить их! Уничтожить любой ценой! Он пришпорил коня и выехал вперед.
– Три золотых за голову каждого суминорского пса! – рявкнул он. – Кто осмелится отступить, поплатится собственной! Вперед!!!
Масса пеших и конных безумцев вновь двинулась на суминорский четырехугольник. Арбалетчики снова собрали свой урожай, но тех это не остановило. Мгновение спустя вопящая толпа обрушилась на солдат Редрена.
– Короткие мечи!!! – успел еще крикнуть Мино.
Началась резня. Легионеры едва успевали вспарывать животы и горла, натыкавшиеся на их клинки. Гибкие лезвия безошибочно находили щели в доспехах. Гвардейцам, однако, пришлось куда хуже. В толпе их длинные мечи оказались бесполезными, и они сражались стилетами и кулаками, постепенно уступая превосходящей силе противника. Карийская стихия, словно алхимическая жидкость, прожигала дыры в суминорском монолите.
Ничего не дали брошенные в бой последние резервы. Ничего не дали стрелы, летевшие в груди и лица с расстояния двух-трех шагов. Карийцы, вынужденные выбирать между верной смертью под топором палача и весьма вероятной под мечами легионеров, выбрали второе. Суминорское подразделение утратило свою правильную форму. Стройные ряды ломались под безумным напором охваченного звериной яростью врага.
Первые нападавшие ворвались, внутрь четырехугольника. Один из них прыгнул к Ириан. Девушка лишь махнула правой рукой. Ладонь на лету превратилась в когтистую лапу. Кариец не заметил, что именно разорвало ему горло… У следующего противника Красноглазая выбила оружие из руки, свалила с ног и, удостоверившись, что никто на нее не смотрит, быстрым движением перегрызла ему шею. Затем бросилась в толпу сражающихся. Мгновение спустя какой-то карийский солдат вдруг обнаружил, что в его кольчуге зияет дыра, из которой вываливаются внутренности…
Удар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Конница не спеша готовилась к решающей атаке. Осознание собственного сокрушительного перевеса позволяло спокойно расставить все отряды и когорты. Они прибыли сюда, чтобы разнести в клочья армию Редрена, и эта толпа отчаявшихся там, внизу, прекрасно годилась на роль достойной закуски. Следовало насладиться ею, как подобает настоящим воинам, чтобы потом было что рассказывать детям и внукам.
Красноглазая усилила тылы дополнительной шеренгой гвардейцев. Арбалетчиков она поставила за тремя передними линиями тяжеловооруженных, а остальных сумела поделить на группы, предназначенные для затыкания возможных дыр. Теперь уже можно было оглядеться и содрогнуться…
А было от чего! Около шести-семи тысяч людей и коней смотрели сверху на неполные две тысячи пехотинцев, у которых к тому же почти не было копий и пик. На лицах одетых в броню всадников появились издевательские усмешки.
– Длинные мечи! – скомандовал Мино.
– Длинные мечи! – Следующий возглас прозвучал одновременно с лязгом извлекаемого из ножен железа.
От сверкающей сталью массы оторвался большой ломоть и заскользил вниз, все быстрее и быстрее. В небо вознесся протяжный вопль сотен глоток. Блеснули клинки. Грохот копыт. Они уже мчались полным галопом. Задрожала земля.
– На колено!!! – Первые три ряда легионеров опустились на одно колено, открывая арбалетчиков.
– По ко-оням! – командиры подождали, пока конница окажется на расстоянии одною броска копья… – Стреляй!
Свистнули тетивы. Вой летящих стрел заглушило пронзительное ржание лошадей. Первый ряд конников рухнул на землю, словно одна веревка внезапно опутала ноги всех животных! Следующие, спотыкаясь о лежащие тела, начали падать на них, образовав беспорядочный завал. Отдельные крики тонули в чудовищном реве. Легионеры продолжали стоять. Однако следующие ряды карийцев все же пробились через груду сваленных в кучу коней и людей. Их было все еще очень много, но они потеряли скорость и не успели снова достаточно разогнаться, чтобы смять строй пехоты.
Какой-то всадник налетел прямо на Мино. Конь встал на дыбы, ударив копытами в щит, после чего обрушился на него всей своей тяжестью и весом сидевшего на нем верхом человека. Лишь титанические усилия стоявших позади Мино легионеров, изо всех сил поддерживавших своего командира, не дали ему упасть на спину и погибнуть под копытами. Едва могучий напор ослаб, меч Мино мелькнул в воздухе и глубоко вошел в бок лошади. Животное с болезненным ржанием снова встало на дыбы. Удар копытом в шлем едва не оторвал Мино голову. Сознания он, однако, не потерял. Второй удар! Конь безжизненно рухнул к его ногам. Всадник, все время пытавшийся удержаться в седле, неожиданно оказался на четвереньках. Прежде чем он успел понять, что случилось, острие клинка Мино пронзило его горло.
Не везде все пошло столь гладко. В нескольких местах образовались большие проломы. Гвардейцы Красноглазой тотчас же бросились туда, чтобы их заполнить. Карийцы, ворвавшиеся верхом в толпу пехоты, погибли в мгновение ока, заколотые копьями со всех сторон. Десятки рук вытолкнули их трупы за первую шеренгу. Сражение быстро завершилось. Конники не сумели расширить проемов в рядах суминорцев или не дать им закрыться. Четырехугольник пехоты продолжал стоять, несмотря на значительные потери. Единственным видимым издали результатом атаки конницы были лишь срезанные острые углы ромба и вкрапления гвардейцев в строй легионеров.
Бесформенное, бешено вращающееся кольцо конницы тесно окружило суминорцев. Внутрь четырехугольника посыпались сотни дротиков, топоров и копий. В большинстве случаев, однако, острия бессильно соскальзывали по щитам, доспехам и шлемам. Арбалетчики ответили более успешно. Стрелы, вылетавшие из-за спин и между головами тяжеловооруженных воинов, раз за разом застревали в конских шеях, головах, боках и телах всадников. Ранение животные падали под ноги разогнавшихся коней. Суматоха нарастала с каждым мгновением. Не помогли посылаемые с холмов подкрепления. Прежде чем нападавшие поняли свою ошибку, вокруг суминорского подразделения лежало уже столько лошадиных и человеческих тел, что вторая непосредственная атака стала уже невозможной. Следовало отступить, приказать нескольким отрядам спешиться и бросить их в атаку как обычную пехоту. Первая попытка такого нападения была попросту расстреляна арбалетчиками и выдохлась в пятидесяти шагах перед стеной легионеров. Командир карийской конницы бесился от ярости и на чем свет стоит ругал себя за собственную глупость. Он должен был сразу ударить всеми силами, и притом со всех сторон! Теперь было уже поздно. Маленькая косточка превратилась в орех, который невозможно было разгрызть. Он подумал о том, что сделает султан, когда об этом узнает, и по спине его потек холодный пот… Уничтожить их! Уничтожить любой ценой! Он пришпорил коня и выехал вперед.
– Три золотых за голову каждого суминорского пса! – рявкнул он. – Кто осмелится отступить, поплатится собственной! Вперед!!!
Масса пеших и конных безумцев вновь двинулась на суминорский четырехугольник. Арбалетчики снова собрали свой урожай, но тех это не остановило. Мгновение спустя вопящая толпа обрушилась на солдат Редрена.
– Короткие мечи!!! – успел еще крикнуть Мино.
Началась резня. Легионеры едва успевали вспарывать животы и горла, натыкавшиеся на их клинки. Гибкие лезвия безошибочно находили щели в доспехах. Гвардейцам, однако, пришлось куда хуже. В толпе их длинные мечи оказались бесполезными, и они сражались стилетами и кулаками, постепенно уступая превосходящей силе противника. Карийская стихия, словно алхимическая жидкость, прожигала дыры в суминорском монолите.
Ничего не дали брошенные в бой последние резервы. Ничего не дали стрелы, летевшие в груди и лица с расстояния двух-трех шагов. Карийцы, вынужденные выбирать между верной смертью под топором палача и весьма вероятной под мечами легионеров, выбрали второе. Суминорское подразделение утратило свою правильную форму. Стройные ряды ломались под безумным напором охваченного звериной яростью врага.
Первые нападавшие ворвались, внутрь четырехугольника. Один из них прыгнул к Ириан. Девушка лишь махнула правой рукой. Ладонь на лету превратилась в когтистую лапу. Кариец не заметил, что именно разорвало ему горло… У следующего противника Красноглазая выбила оружие из руки, свалила с ног и, удостоверившись, что никто на нее не смотрит, быстрым движением перегрызла ему шею. Затем бросилась в толпу сражающихся. Мгновение спустя какой-то карийский солдат вдруг обнаружил, что в его кольчуге зияет дыра, из которой вываливаются внутренности…
Удар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147