На полях книги. рукой Максима были небрежно намалеваны
треугольники, кубики и ромбики -- знаки различия комсостава
Красной Армии, которые начальник 13-го отдела НКВД разоблачил
как тайные значки жрецов Озириса.
-- Хм-м, странно, -- повторил отец.
-- Ничто не ново под луной, -- усмехнулся Максим. -- Нужно
только знать, историю.
И он стал уверять, что все эти заговоры были подстроены по
тому же самому принципу и одним и тем же социально вредным
элементом и что то же самое получилось и в Красной Армии. С той
только разницей, что в легкомысленной Франции это окончилось
просто скандалом, а с СССР за это было расстреляно, сослано в
Сибирь н разжаловано более 35000 советский офицеров и
гепсралои, включая и большую часть маршалов.
-- А что ж это за социально вредный элемент? -- спросил
Борис.
Но вместо ответа доктор социальных наук стал ругаться
нецензурными словами.
В процессе чистки переменились знаки отличия высшего
командного состава Красной Армии и НКВД: вместо ромбов у
генералов появились маленькие золотые звездочки, а у маршалов
-- одна большая звезда. Повсюду красовались портреты железного
наркома Ежова, генерального комиссара государственной
безопасности с большой, как у маршала, звездой на воротнике.
Остальные командиры по-прежнему таскали свои треугольники,
кубики н кирпичики, правда, с новыми угольниками и звездами на
рукаве.
-- Макс, -- сказал Борис, -- а кто повыдумывал эти детские
кубики и кирпичики?
-- Кто, кто... А кто создавал Красную Армию? Товарищи
Ленин и Троцкий.
Борис кивнул на новую золотую звездочку на воротнике
Максима:
-- А почему знаки переменились только у генералов?
-- Это я сказал Сталину, чтоб переменили, -- ворчал
комиссар. -- А насчет других я подумаю позже.
Чистка шла уже второй год. Заодно с ленинской
большевистской гвардией подмели и почти весь состав Коминтерна.
Раньше там сидели окопавшиеся в Москве вожди и вождята
иностранных "компартий. А теперь, как выражались в Москве, они
"сидели наоборот", то есть в НКВД. Всю свою жизнь они посвятили
распространению коммунизма во всем мире. А теперь все эти
коммивояжеры коммунизма вдруг оказались шпионами, диверсантами,
вредителями н в общем врагами народа.
Среди работников Коминтерна политикой занимались обычно и
муж, и жена. Потому и арестовывали их тоже совместно. В
детдомах вдруг появилась волна детей -- сирот с иностранными
именами. Там им давали новые имена, чтобы они даже и не знали,
кто их родители. Это знали только в НКВД.
Поголовные аресты иностранных коммунистов взволновали весь
мир, н об этом много писали в заграничных газетах, сравнивая
советскую чистку со средневековой "охотой на ведьм". Только там
это употребляли в кавычках, а организатор этой чистки доктор
социальных наук Максим Руднев уверял, что это действительно так
-- что чистят по тем ке самым признакам н тех же самых людей,
за которыми когда-то охотилась средневековая инквизиция.
Когда-то современники Атиллы, убивая своих врагов, делали
из их черепов кубки для питья. Теперь же Максима определенно
тянуло по стопам варваров. Когда он был дома, почти каждый
вечер он сидел за своим хромоногим столом с тремя разноцветными
телефонами, листал папки с делами врагов народа и пил водку из
своего символического, но малоаппетитного сосуда забвения в
форме человеческого черепа. Борис старался не трогать его, но,
накачавшись до определенного градуса, старший брат начинал
оправдываться:
-- Бобка, я знаю, вы все думаете, что я сволочь... Но как
правильно сказал папа Иннокентий, ведьмы и ведьмаки всегда
стараются делать людям зло... А я их ликик... лнк-видирую... По
всем правилам науки н техники... Значит, я делаю доброе дело...
По философии Бердяева -- про доброе зло и злое добро... Я делаю
это... злое добро... Злое, но добро...
-- Знаем мы твои добрые дела, -- сказал Борис. -- Ты б уж
лучше помалкивал.
-- А хочешь, я тебе кое-что докажу? Вот ты думаешь, что я
виноват в этой чистке... Но если разобраться, если поискать
первопричину... Так это ты во всем виноват...
-- Ну, значит, я тоже враг народа, -- согласился Борис.
-- Да, это ты виноват, что я руковожу этой чисткой, --
пьяно бормотал комиссар. -- Вгдь это ты подсунул мне
рациональное зерно... Из которого все это получилось...
Борис сидел и решал задачки по сопротивлению материалов. А
Максим, как исзунт, занимался своей казуистикой.
-- Но я тебя, Бобка, не обвиняю... Ты, так сказать, без
вины виноватый... Ты просто темный человек... Слепой. Ведь ты
даже не знаешь, что такое дьявол...
-- А ты с этим дьяволом что, водку пил?
-- Что ты, мальчишка, понимаешь, -- устало и как-то
грустно покачал головой комиссар госбезопасности. -- Чтобы
понять это, нужно самому испытать, что такое ад.
-- А ты уже и в аду побывал? -- усмехнулся Борис.
-- А разве ты этого не видел? -- тихо сказал Максим. -
Помнишь... Когда ты отобрал у меня пистолет... Ведь это
мне дьявол подсунул... И нашептывает: "Застрелись"... А кто-то
этого не хотел и послал тебя...
-- Я тогда просто пошел за книжкой.
-- Э-э не-е-ет... Это тебе только кажется... С точки
зрения диалектического материализма ничто не происходит
случайно... Следовательно, все... что я теперь делаю -- это
опять ты виноват... Видишь...
Комиссар госбезопасности болтал своим кубком в форме
человеческого черепа и раскачивался из стороны в сторону, как
китайский болванчик.
Младший брат перестал улыбаться.
-- Ну и что?
-- Что?.. Как побывал я в этом аду... Как посмотрел, что
это такое... Познакомился я с товарищем сатаной и всей его
братней... С тех пор у меня с этими... с чертями... личные
счеты... Понимаешь, личные... Так вот, я объявляю им классовую
борьбу... Я лик-ик... лик-видирую их как класс! -- Комиссар
устало сгорбился над своим столом, заваленным папками с делами
врагов народа. -- Ведь рай и ад -- это в сердцах людей... И как
попекся я-в этом аду, так у меня сердце и сгоре-ело... С тех
пор я бес-сердечный... Итак, товарищ сатана, жалости от меня...
не ждите...
Пока доктор социальных наук Максим Руднев сводил свои
личные счеты с дьяволом и помогал Сталину ликвидировать всякую
оппозицию в Советском Союзе, дома он постоянно натыкался на
оппозицию в собственной семье. Но поскольку отца с матерью в
НКВД не посадишь, Максим выдумал своеобразную тактику.
Мать относилась к религии более или менее безразлично. Ни
за, ни против.
-- Как все хорошие женщины, -- говорил Максим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75