Среди лозунгов выделялись несколько.
Они сразу бросились Буратино в глаза. "Наши чудеса самые чудесные в мире!"
- гласил один из них. "Наш карлик - самый высокий в мире!" - хвастался
другой. "Наш прогрессивный паралич - самый прогрессивный паралич в мире!"
- заявлял третий.
- Не глазей по сторонам! - предостерег разжалованный генерал. - Если
ты будешь это читать, то сбрендишь. Я сам когда-то сочинял подобную чушь.
Так меня потом полгода лечили от нервного расстройства. На нашем языке
сочинение подобной отравы называется "накручиванием мозгов на карандашик".
Буратино попробовал выбросить прочитанное из головы и с ужасом
убедился, что это уже невозможно. Эти фразы прочно засели в его деревянной
башке из пробкового дуба. И звучали в ней на все лады помимо его воли. Он
на личном опыте удостоверился, что с помощью такой чуши собачьей можно
действительно "накрутить мозги на карандашик".
- А каковы признаки этого нервного расстройства? - испуганно проблеял
народный депутат.
- Прежде всего расстройство зрения и слуха, - запросто объяснил
бывалый друг народа. - Слышишь то, чего не видишь. И наоборот. А если
будешь об этом трепаться, тебя расстреляют как бешеную собаку. А
свыкнешься - будешь жить, поживать и деток наживать. Больше в Стране
Дураков наживать нечего. Кроме неприятностей, болезней, синяков и шишек.
От такой перспективы Буратино заметно приуныл. Он еле поспевал за
своим провожатым, не смея от пола даже глаз поднять. Опасность потерять
рассудок была слишком велика. Миновав анфилады залов рисованной пропаганды
в ее лучших образцах, беглецы оказались в аудиториях пропаганды звуковой.
Буратино не сразу заметил, что в них полным-полно слушателей. Крысы,
толстяки и деревянные солдаты офицерского корпуса не шелохнувшись внимали
каждому слову. А они описывали счастливую жизнь Страны Дураков. После
внезапного открытия депутат остолбенел - ему казалось, что они
разоблачены. Но белая крыса силой потащила его дальше.
- Да они, как глухие тетери, ничерта не видят, - успокоила она. - От
этой ахинеи уши вянут, - обратила она внимание народного депутата. -
Слушать такую ложь в обычном состоянии невозможно. Усваивать ее
приноровились во сне. А поскольку спать идеологическим работникам во время
занятий запрещается, то они идут на хитрость: рисуют себе глаза на веках.
Спят за милую душу, а со стороны кажется, будто таращатся, как надо. Их
выдает только то, что они не моргают во сне. Но преподаватель спит точно
так же. Просыпаются они в конце лекции. Поэтому пока в магнитофоне
крутится пленка, нам бояться нечего. Но ты лучше закрой уши. Не то и тебя
сморит в сон.
Несмотря на пропагандистский дурман, донимавший даже Буратино с его
деревянной головой, беглецы продвигались довольно споро. Однако депутат
скоро убедился, насколько серьезны были предостережения белой крысы. С ним
явно что-то происходило. Временами он начисто переставал сознавать себя.
Из памяти стирались имена, убеждения, цели. Временами депутату казалось,
что он кружит вокруг да около, не в силах выйти из заколдованного места.
Ему хотелось спать. Лечь, забыться и видеть счастливый сон: толстую жену с
голубыми волосами, толстых деток, свиней с вилкой в спине и петрушкой в
зубах, которые ходят за тобой следом и хрюкают: "Отведай хоть кусочек
меня!", деревья и кусты с пирожными и плюшками на ветках и зеленый забор
вокруг. "Нынешнее поколение дураков будет жить в счастливой Шлараффии!" -
мурлыкал удивительно знакомый голос - кажется, генерального секретаря
партии толстяков. Буратино чувствовал, как им овладевает истома. Он
ненавидел крысу, которая его тащила неизвестно куда и зачем. Но
сопротивляться ей не было сил. В одиночку народный депутат ни за что бы
отсюда не выбрался. Он бы наверняка задрыхнул на полдороге, убаюканный
мощными волнами колдовства, которое легко пронизывало даже самые твердые
головы.
- Оставь меня в покое! - сонно хныкал депутат. - Диссидент проклятый!
Я на тебя донос напишу товарищу Шушаре!
Окончательно пришел в себя Буратино только в каком-то нарядном зале.
Он глянул в огромное зеркало и поразился - предсказание белой крысы
сбылось; его большие, чуткие, словно дека скрипки, уши завяли! Они
опустились, как лопухи в жарищу, и даже свернулись трубочками. Только
теперь он осознал себя должником генерала - не будь того, народный депутат
пропал бы ни за понюх табаку. Какая бы это была потеря для демократии! Ему
стало стыдно за свое малодушие. Чего доброго, генерал и вправду подумает,
что он доносчик, стукач, барабашка! И Буратино решил во что бы то ни стало
добиться возвращения белой крысе генеральских погон и всех
правительственных наград. А заодно и пенсии. Пока он мучился раскаянием,
белая крыса обнюхивала каждую щель. Она что-то усиленно искала. Красота в
зале была сказочная - ни в сказке сказать, ни пером описать. И Буратино
глядел вокруг, разинув рот. Голубым светом сияли экраны телевизоров.
Светились глазки радиоприемников. Задушевными голосами дикторы сообщали о
встречах членов партии и правительства с трудящимися заводов и ферм. С
парадных портретов добро и требовательно глядели в упор высшие начальники
страны. И добрее всех, и требовательнее выглядел генеральный секретарь
партии имени Трех Толстяков. Буратино не мог от него глаз отвести. "Будет
людям счастье, счастье навека. У дурацкой власти сила велика!" -
ангельскими голосами выводил невидимый хор. Буратино не сразу понял, что
приковало его внимание. А когда разобрался, ахнул: на лбу у генерального
секретаря и правителя было необычное пятно, о существовании которого в
Стране Дураков, если судить по портретам, никто не подозревал. Его
тщательно скрывали фотографы и художники. И добро бы просто пятно - эка
невидаль! - да это было особое: оно переливалось и меняло цвета с каждым
новым сообщением. Буратино пошел к нему, как лунатик.
- Что это с тобой? - удивился, взглянув на депутата, шпион.
В ответ Буратино только ткнул себе пальцем в лоб.
- А! - понимающе протянула крыса. - Это пятно - индикатор
политической обстановки в стране. За его волшебную силу толстяки и
доверили этому пончику власть!
Буратино приблизился к портрету вплотную. Не расчитал и... проткнул
пятно на портрете носом. История с нарисованным очагом и куском холста
повторилась. На портрете получилась дырка. Из нее подозрительно тянуло
сквознячком. Буратино приложился к ней глазом и увидел новый ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Они сразу бросились Буратино в глаза. "Наши чудеса самые чудесные в мире!"
- гласил один из них. "Наш карлик - самый высокий в мире!" - хвастался
другой. "Наш прогрессивный паралич - самый прогрессивный паралич в мире!"
- заявлял третий.
- Не глазей по сторонам! - предостерег разжалованный генерал. - Если
ты будешь это читать, то сбрендишь. Я сам когда-то сочинял подобную чушь.
Так меня потом полгода лечили от нервного расстройства. На нашем языке
сочинение подобной отравы называется "накручиванием мозгов на карандашик".
Буратино попробовал выбросить прочитанное из головы и с ужасом
убедился, что это уже невозможно. Эти фразы прочно засели в его деревянной
башке из пробкового дуба. И звучали в ней на все лады помимо его воли. Он
на личном опыте удостоверился, что с помощью такой чуши собачьей можно
действительно "накрутить мозги на карандашик".
- А каковы признаки этого нервного расстройства? - испуганно проблеял
народный депутат.
- Прежде всего расстройство зрения и слуха, - запросто объяснил
бывалый друг народа. - Слышишь то, чего не видишь. И наоборот. А если
будешь об этом трепаться, тебя расстреляют как бешеную собаку. А
свыкнешься - будешь жить, поживать и деток наживать. Больше в Стране
Дураков наживать нечего. Кроме неприятностей, болезней, синяков и шишек.
От такой перспективы Буратино заметно приуныл. Он еле поспевал за
своим провожатым, не смея от пола даже глаз поднять. Опасность потерять
рассудок была слишком велика. Миновав анфилады залов рисованной пропаганды
в ее лучших образцах, беглецы оказались в аудиториях пропаганды звуковой.
Буратино не сразу заметил, что в них полным-полно слушателей. Крысы,
толстяки и деревянные солдаты офицерского корпуса не шелохнувшись внимали
каждому слову. А они описывали счастливую жизнь Страны Дураков. После
внезапного открытия депутат остолбенел - ему казалось, что они
разоблачены. Но белая крыса силой потащила его дальше.
- Да они, как глухие тетери, ничерта не видят, - успокоила она. - От
этой ахинеи уши вянут, - обратила она внимание народного депутата. -
Слушать такую ложь в обычном состоянии невозможно. Усваивать ее
приноровились во сне. А поскольку спать идеологическим работникам во время
занятий запрещается, то они идут на хитрость: рисуют себе глаза на веках.
Спят за милую душу, а со стороны кажется, будто таращатся, как надо. Их
выдает только то, что они не моргают во сне. Но преподаватель спит точно
так же. Просыпаются они в конце лекции. Поэтому пока в магнитофоне
крутится пленка, нам бояться нечего. Но ты лучше закрой уши. Не то и тебя
сморит в сон.
Несмотря на пропагандистский дурман, донимавший даже Буратино с его
деревянной головой, беглецы продвигались довольно споро. Однако депутат
скоро убедился, насколько серьезны были предостережения белой крысы. С ним
явно что-то происходило. Временами он начисто переставал сознавать себя.
Из памяти стирались имена, убеждения, цели. Временами депутату казалось,
что он кружит вокруг да около, не в силах выйти из заколдованного места.
Ему хотелось спать. Лечь, забыться и видеть счастливый сон: толстую жену с
голубыми волосами, толстых деток, свиней с вилкой в спине и петрушкой в
зубах, которые ходят за тобой следом и хрюкают: "Отведай хоть кусочек
меня!", деревья и кусты с пирожными и плюшками на ветках и зеленый забор
вокруг. "Нынешнее поколение дураков будет жить в счастливой Шлараффии!" -
мурлыкал удивительно знакомый голос - кажется, генерального секретаря
партии толстяков. Буратино чувствовал, как им овладевает истома. Он
ненавидел крысу, которая его тащила неизвестно куда и зачем. Но
сопротивляться ей не было сил. В одиночку народный депутат ни за что бы
отсюда не выбрался. Он бы наверняка задрыхнул на полдороге, убаюканный
мощными волнами колдовства, которое легко пронизывало даже самые твердые
головы.
- Оставь меня в покое! - сонно хныкал депутат. - Диссидент проклятый!
Я на тебя донос напишу товарищу Шушаре!
Окончательно пришел в себя Буратино только в каком-то нарядном зале.
Он глянул в огромное зеркало и поразился - предсказание белой крысы
сбылось; его большие, чуткие, словно дека скрипки, уши завяли! Они
опустились, как лопухи в жарищу, и даже свернулись трубочками. Только
теперь он осознал себя должником генерала - не будь того, народный депутат
пропал бы ни за понюх табаку. Какая бы это была потеря для демократии! Ему
стало стыдно за свое малодушие. Чего доброго, генерал и вправду подумает,
что он доносчик, стукач, барабашка! И Буратино решил во что бы то ни стало
добиться возвращения белой крысе генеральских погон и всех
правительственных наград. А заодно и пенсии. Пока он мучился раскаянием,
белая крыса обнюхивала каждую щель. Она что-то усиленно искала. Красота в
зале была сказочная - ни в сказке сказать, ни пером описать. И Буратино
глядел вокруг, разинув рот. Голубым светом сияли экраны телевизоров.
Светились глазки радиоприемников. Задушевными голосами дикторы сообщали о
встречах членов партии и правительства с трудящимися заводов и ферм. С
парадных портретов добро и требовательно глядели в упор высшие начальники
страны. И добрее всех, и требовательнее выглядел генеральный секретарь
партии имени Трех Толстяков. Буратино не мог от него глаз отвести. "Будет
людям счастье, счастье навека. У дурацкой власти сила велика!" -
ангельскими голосами выводил невидимый хор. Буратино не сразу понял, что
приковало его внимание. А когда разобрался, ахнул: на лбу у генерального
секретаря и правителя было необычное пятно, о существовании которого в
Стране Дураков, если судить по портретам, никто не подозревал. Его
тщательно скрывали фотографы и художники. И добро бы просто пятно - эка
невидаль! - да это было особое: оно переливалось и меняло цвета с каждым
новым сообщением. Буратино пошел к нему, как лунатик.
- Что это с тобой? - удивился, взглянув на депутата, шпион.
В ответ Буратино только ткнул себе пальцем в лоб.
- А! - понимающе протянула крыса. - Это пятно - индикатор
политической обстановки в стране. За его волшебную силу толстяки и
доверили этому пончику власть!
Буратино приблизился к портрету вплотную. Не расчитал и... проткнул
пятно на портрете носом. История с нарисованным очагом и куском холста
повторилась. На портрете получилась дырка. Из нее подозрительно тянуло
сквознячком. Буратино приложился к ней глазом и увидел новый ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40