И тут я услышал смех.
Мое сердце, уже начавшее, молекула за молекулой, сжиматься в крошечную птичью мышцу, мгновенно разбухло до прежних размеров, нагнав кровь в перегруженные клапаны, и я почувствовал, как мою грудь пронзила острая боль. Пористые кости быстро затвердели и распрямились до человеческих размеров, порвав несколько небольших связок в пальцах ног. Я закричал от боли, схватившись за поврежденную конечность и прыгая на другой. Я стал оглядываться по сторонам в поисках источника смеха. Наконец я свалился на песок, а она лишь заливалась пуще прежнего.
Надо мной потешалась Нефар, одна из пяти посвященных женского пола, живших в то время в обители Ра. Я, с тех пор как достиг половой зрелости, то обожал ее, то обижался.
О роли женщин в древних обрядах и всевозможных мистических науках написано много. Иногда их изображают как носителей необычайных сверхъестественных сил и непревзойденного мастерства, а иногда, напротив, как объекты насмешек и суеверного страха, которых надлежит отстранить от занятий мистическими науками. Уверяю вас, что в то время и в том месте, о котором я рассказываю, женщины ценились не больше и не меньше мужчин, поскольку тех и других уравнивала дисциплина обители Ра. Имело значение лишь знание ремесла. А Нефар считалась в нем весьма искушенной.
Я уже говорил, что в процессе совершенствования искусства каждый состязался только сам с собой. Но это идеальный случай. На самом деле любое честолюбивое существо ожидает одобрения и даже лести. Короче говоря, я чувствовал себя счастливым, когда оказывался единственным, первым или лучшим в овладении предметом. И мне не нравилось, когда это место захватывала Нефар. За все время пребывания в обители Ра только двое шли в ногу с моими успехами и даже иногда их превосходили. Один мальчик и девочка – Нефар.
– Ты с ума сошла? – зарычал я на нее, хватаясь за изуродованные пальцы ноги. – Ты ведь могла меня убить! Даже новичок знает, что нельзя прерывать сеанс магии. Но я не стану льстить тебе, называя новичком. Как ты посмела пойти за мной?! Как посмела шпионить?!
Пока она бежала ко мне, веселья в ее лице поубавилось, а когда она опустилась около меня на колени, оно и вовсе сменилось раздражением.
– Это ты себе льстишь! – воскликнула она. – Я не собиралась тебе мешать. Я тебя даже не видела. Перестань корчиться как ребенок. Дай взглянуть.
Когда она попыталась осмотреть мою ступню, я резко отвел ее руку и едва не закричал от боли, пронзившей ногу. Но она оказалась настойчивой, и я крепко сжал зубы и не сопротивлялся больше.
Три средних пальца моей правой ступни скрючились, покрылись узлами, разбухли и уже начали чернеть. Нефар увидела, что она натворила, – и я даже испытал некоторое удовлетворение, заглянув в ее полные раскаяния глаза, – но это продолжалось недолго и не стоило той боли, что мне пришлось терпеть.
Выражение сочувствия на ее лице быстро сменилось полным безразличием. Легким умелым движением она проворно распрямила пальцы моей ступни от основания до кончиков. Ощущение было такое, словно в кожу, мышцы, сухожилия и кости втирали теплое масло. Нет, скорее, словно в кровяное русло, ко мне попало маленькое солнце, горячей волной разносящее лучистое тепло до самых кончиков пальцев. Боль не просто исчезла. Ее заменило состояние блаженства, пронизывающее всю ступню. Порванные связки распрямились и срослись, кровь и лимфа, заполнившие поврежденную ткань, постепенно исчезли. Мои пальцы вновь приобрели нормальный вид и цвет.
Нефар применила простое перенесение энергии, естественное излечение. Я бы сделал для нее то же самое. И все же у меня перехватило дыхание.
– Повреждено еще что-нибудь? – спросила она.
Я покачал головой, медленно сгибая пальцы. Сейчас, когда она убрала руки, вновь появилась небольшая болезненность, что вполне естественно, но функции полностью восстановились.
– Думаю, остальное в порядке, – сознался я с недовольным видом.
Потом сердито посмотрел на нее.
– Почему ты сказала, что не видела меня? Я здесь один! Над чем ты смеялась?
Она мягко опустилась на колени, и в ее темных глазах промелькнули еле заметные смешинки.
– Нет, нет, – сказала она.
– Нет – что? – нетерпеливо спросил я.
– Ты здесь не один.
От дуновения ветра ей на лицо упала темная прядь. Она отвела волосы пальцем, а потом указала им на небо и подняла глаза. Они заблестели в солнечных лучах, лицо расплылось в блаженной улыбке.
Нахмурившись, я посмотрел туда, куда она указывала, и у меня перехватило дух. На фоне слепящего, почти белого неба четким силуэтом вырисовывался большой сокол. Только не простой показалась мне эта хищная птица.
Я выдохнул, произнеся лишь одно имя:
– Акан.
– Я смеялась не над тобой, – тихо сказала она, поднимаясь на ноги рядом со мной. – Я радовалась: это так красиво!
Птица неслась вихрем, парила, скользила в воздушном потоке; лениво поворачивалась к солнцу, быстро набирала высоту, превращаясь через несколько мгновений в темное пятнышко на широком пространстве небес. А потом сокол устремился к нам в натиске мощных крыльев и нырнул к земле. Он подлетел так близко, что затмил нас крыльями, и у меня расширились зрачки. Я слышал, как трепещут от ветра его крылья, и почти успел сосчитать перья у него на животе. Я ненавидел его и завидовал ему горькой завистью, от которой самому становилось стыдно.
Акан. Тихий, прилежный мальчик, которого большинство соучеников недолюбливали за то, что он был замкнутым и выполнял – причем часто лучше всех – почти каждое задание с первой попытки. Только он, помимо Нефар, мог затмить мои достижения. И теперь он проделал это в буквальном смысле слова! Он оказался там, куда я страстно стремился, – в небе. Жестокая насмешка над моими жалкими попытками!
Я больше не мог на это смотреть. Я заболевал от зависти. Накал моих эмоций исключал возможность продолжения сегодня занятий магией. Судорожно вздохнув, я оторвал взгляд от завораживающей грации парящего в небе существа и собрался вскочить на ноги и убежать.
Меня остановил ее голос.
– Знаешь, он читает «Черную магию».
Я уставился на нее.
– Невероятно. Даже Мастера…
Она пожала плечами.
– Мастера об этом не знают. – Она неохотно отвела от неба глаза, мгновенно потерявшие серебристый блеск, и остановила взгляд на мне.– Однажды ночью я пошла за ним в верхнюю библиотеку. Она не запирается. Любой может войти и читать что угодно.
– Сомневаюсь, что все так просто.
Но, хотя голос мой прозвучал нагловато, я был заинтригован.
– Наверное, – согласилась она. – Думаю, фокус в том, чтобы понять прочитанное.
– Думаешь, он понимает? Она снова пожала плечами.
– Это не важно.
Я с ней согласился. Действительно, не все ли равно, знает кто-нибудь о его тайных походах или нет, в состоянии он понять прочитанное или его знания не хватает, – сам факт тайных занятий Акана превратил его в совершенно иного человека, не того, которого я прежде знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Мое сердце, уже начавшее, молекула за молекулой, сжиматься в крошечную птичью мышцу, мгновенно разбухло до прежних размеров, нагнав кровь в перегруженные клапаны, и я почувствовал, как мою грудь пронзила острая боль. Пористые кости быстро затвердели и распрямились до человеческих размеров, порвав несколько небольших связок в пальцах ног. Я закричал от боли, схватившись за поврежденную конечность и прыгая на другой. Я стал оглядываться по сторонам в поисках источника смеха. Наконец я свалился на песок, а она лишь заливалась пуще прежнего.
Надо мной потешалась Нефар, одна из пяти посвященных женского пола, живших в то время в обители Ра. Я, с тех пор как достиг половой зрелости, то обожал ее, то обижался.
О роли женщин в древних обрядах и всевозможных мистических науках написано много. Иногда их изображают как носителей необычайных сверхъестественных сил и непревзойденного мастерства, а иногда, напротив, как объекты насмешек и суеверного страха, которых надлежит отстранить от занятий мистическими науками. Уверяю вас, что в то время и в том месте, о котором я рассказываю, женщины ценились не больше и не меньше мужчин, поскольку тех и других уравнивала дисциплина обители Ра. Имело значение лишь знание ремесла. А Нефар считалась в нем весьма искушенной.
Я уже говорил, что в процессе совершенствования искусства каждый состязался только сам с собой. Но это идеальный случай. На самом деле любое честолюбивое существо ожидает одобрения и даже лести. Короче говоря, я чувствовал себя счастливым, когда оказывался единственным, первым или лучшим в овладении предметом. И мне не нравилось, когда это место захватывала Нефар. За все время пребывания в обители Ра только двое шли в ногу с моими успехами и даже иногда их превосходили. Один мальчик и девочка – Нефар.
– Ты с ума сошла? – зарычал я на нее, хватаясь за изуродованные пальцы ноги. – Ты ведь могла меня убить! Даже новичок знает, что нельзя прерывать сеанс магии. Но я не стану льстить тебе, называя новичком. Как ты посмела пойти за мной?! Как посмела шпионить?!
Пока она бежала ко мне, веселья в ее лице поубавилось, а когда она опустилась около меня на колени, оно и вовсе сменилось раздражением.
– Это ты себе льстишь! – воскликнула она. – Я не собиралась тебе мешать. Я тебя даже не видела. Перестань корчиться как ребенок. Дай взглянуть.
Когда она попыталась осмотреть мою ступню, я резко отвел ее руку и едва не закричал от боли, пронзившей ногу. Но она оказалась настойчивой, и я крепко сжал зубы и не сопротивлялся больше.
Три средних пальца моей правой ступни скрючились, покрылись узлами, разбухли и уже начали чернеть. Нефар увидела, что она натворила, – и я даже испытал некоторое удовлетворение, заглянув в ее полные раскаяния глаза, – но это продолжалось недолго и не стоило той боли, что мне пришлось терпеть.
Выражение сочувствия на ее лице быстро сменилось полным безразличием. Легким умелым движением она проворно распрямила пальцы моей ступни от основания до кончиков. Ощущение было такое, словно в кожу, мышцы, сухожилия и кости втирали теплое масло. Нет, скорее, словно в кровяное русло, ко мне попало маленькое солнце, горячей волной разносящее лучистое тепло до самых кончиков пальцев. Боль не просто исчезла. Ее заменило состояние блаженства, пронизывающее всю ступню. Порванные связки распрямились и срослись, кровь и лимфа, заполнившие поврежденную ткань, постепенно исчезли. Мои пальцы вновь приобрели нормальный вид и цвет.
Нефар применила простое перенесение энергии, естественное излечение. Я бы сделал для нее то же самое. И все же у меня перехватило дыхание.
– Повреждено еще что-нибудь? – спросила она.
Я покачал головой, медленно сгибая пальцы. Сейчас, когда она убрала руки, вновь появилась небольшая болезненность, что вполне естественно, но функции полностью восстановились.
– Думаю, остальное в порядке, – сознался я с недовольным видом.
Потом сердито посмотрел на нее.
– Почему ты сказала, что не видела меня? Я здесь один! Над чем ты смеялась?
Она мягко опустилась на колени, и в ее темных глазах промелькнули еле заметные смешинки.
– Нет, нет, – сказала она.
– Нет – что? – нетерпеливо спросил я.
– Ты здесь не один.
От дуновения ветра ей на лицо упала темная прядь. Она отвела волосы пальцем, а потом указала им на небо и подняла глаза. Они заблестели в солнечных лучах, лицо расплылось в блаженной улыбке.
Нахмурившись, я посмотрел туда, куда она указывала, и у меня перехватило дух. На фоне слепящего, почти белого неба четким силуэтом вырисовывался большой сокол. Только не простой показалась мне эта хищная птица.
Я выдохнул, произнеся лишь одно имя:
– Акан.
– Я смеялась не над тобой, – тихо сказала она, поднимаясь на ноги рядом со мной. – Я радовалась: это так красиво!
Птица неслась вихрем, парила, скользила в воздушном потоке; лениво поворачивалась к солнцу, быстро набирала высоту, превращаясь через несколько мгновений в темное пятнышко на широком пространстве небес. А потом сокол устремился к нам в натиске мощных крыльев и нырнул к земле. Он подлетел так близко, что затмил нас крыльями, и у меня расширились зрачки. Я слышал, как трепещут от ветра его крылья, и почти успел сосчитать перья у него на животе. Я ненавидел его и завидовал ему горькой завистью, от которой самому становилось стыдно.
Акан. Тихий, прилежный мальчик, которого большинство соучеников недолюбливали за то, что он был замкнутым и выполнял – причем часто лучше всех – почти каждое задание с первой попытки. Только он, помимо Нефар, мог затмить мои достижения. И теперь он проделал это в буквальном смысле слова! Он оказался там, куда я страстно стремился, – в небе. Жестокая насмешка над моими жалкими попытками!
Я больше не мог на это смотреть. Я заболевал от зависти. Накал моих эмоций исключал возможность продолжения сегодня занятий магией. Судорожно вздохнув, я оторвал взгляд от завораживающей грации парящего в небе существа и собрался вскочить на ноги и убежать.
Меня остановил ее голос.
– Знаешь, он читает «Черную магию».
Я уставился на нее.
– Невероятно. Даже Мастера…
Она пожала плечами.
– Мастера об этом не знают. – Она неохотно отвела от неба глаза, мгновенно потерявшие серебристый блеск, и остановила взгляд на мне.– Однажды ночью я пошла за ним в верхнюю библиотеку. Она не запирается. Любой может войти и читать что угодно.
– Сомневаюсь, что все так просто.
Но, хотя голос мой прозвучал нагловато, я был заинтригован.
– Наверное, – согласилась она. – Думаю, фокус в том, чтобы понять прочитанное.
– Думаешь, он понимает? Она снова пожала плечами.
– Это не важно.
Я с ней согласился. Действительно, не все ли равно, знает кто-нибудь о его тайных походах или нет, в состоянии он понять прочитанное или его знания не хватает, – сам факт тайных занятий Акана превратил его в совершенно иного человека, не того, которого я прежде знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66