Он с нетерпением ожидал перемены.
Становилось все более жарко и душно. Харден приладил навес над кокпитом и сбросил рубашку, а затем и шорты, сменив их на набедренную повязку, сделанную из легкого белого полотенца.
Ночь он провел на палубе, где было прохладнее. На следующее утро он увидел, что мыльная пена и помои, вылитые из камбуза накануне, по-прежнему плавают около яхты.
* * *
Харден ползал по душному трюму, в очередной раз пытаясь найти течь. Штиль был подходящим моментом, чтобы проверить подводную часть корпуса, но, несмотря на жару, Харден не решался спускаться за борт, опасаясь акул.
Перед его глазами постоянно возникала одна и та же ужасная картина: он работает под водой, сосредоточив все внимание на корпусе яхты, из глубин возникает темный, вытянутый силуэт, длиннее и толще, чем его тело, и хватает его прежде, чем он успевает пошевелиться.
Акула, как будто призванная его воображением, выплыла к поверхности вечером. Корпус яхты был всего в три раза длиннее ее. Акула высунула голову из-под воды, и их глаза встретились. Огромная рыбина изогнула свое тело, отчего «Лебедь» покачнулся в первый раз с начала штиля. Затем она ушла на глубоководье и не вернулась. Харден жадно глядел ей вслед, с нетерпением ожидая ветра.
Чтобы заполнить томительные часы, Харден сделал десяток полезных, но необязательных дел. Когда он затягивал крепления кожуха двигателя, его посетила мысль, что рукоятка отвертки, в сущности, есть набор бесконечного числа рычагов, прикрепленных к жалу отвертки и разделенных бесконечным числом бесконечно малых углов.
Он подумал, не может ли каждый инструмент быть сведен к простому принципу рычага и точки опоры? Гаечный ключ? Очевидный рычаг, точка опоры — головка винта, которую он вращает. Плоскогубцы? Два рычага. Поршни в двигателе? Кажется, идея оказалась неверной. Может быть, посредством рычагов они распределяют мощность. Харден не мог сосредоточиться.
Он дремал в душной жаре, пока сон и солнце не опьянили его. Потом решил запустить мотор. Вопрос был в том, на сколько хватит топлива. Несколько последующих дней Харден то включал мотор, то выключал, пытаясь найти муссон, пока не кончилось топливо.
Харден не знал, когда к нему пришла эта мысль, но однажды он заметил, что его яхта полностью состоит из треугольников. Его глаз находил треугольники в комбинации штагов и мачты. Штаг шел от носа яхты к верхушке мачты, образуя треугольник, нижней стороной которого была мачта. Ахтерштаг служил гипотенузой другого треугольника. Ванты образовывали треугольники над краспицами.
Самым большим треугольником был обвисший грот.
Были и другие треугольники — на палубе яхты и ниже: небольшой треугольник бака, форпик, трап, вал винта, крыша рубки и многие другие.
Стежки в швах парусов содержали тысячи треугольников. Случайно ли парусные мастера открыли треугольники или они знали секрет всегда? Ответ на вопрос мог скрываться в плетении ткани.
Харден тщательно осмотрел парусину, но, под каким бы углом он ни поворачивал ткань, треугольников видно не было. Парусные мастера хранили секреты при себе. Но он знал, что где-то в глубине плетения треугольники должны были существовать.
Он бросился к парусным мешкам. Ну конечно!
Треугольники прятались в более тяжелых парусах. Харден вытащил штормовой стаксель из чехла, но тут же отбросил с отвращением. Хитрые мастера слишком умны, чтобы прятать свои треугольники в этом парусе.
Тяжелый спинакер. Вот это настоящий парус, полный секретов — вспомнить хотя бы, как он надувается, как шар, наполняясь ветром, и становится круглым, предавая свою истинную, треугольную форму.
Харден вытащил спинакер на палубу, расстелил его по палубе от мачты до штурвала и опустился на четвереньки, склонив лицо к мятому нейлону. Когда спустилась ночь, он упал на ткань и застонал от отчаяния. Парусные мастера спрятали свои треугольники с дьявольской хитростью. Ему никогда не найти их.
Он так и уснул, лежа на парусе. На следующий день — он потерял им счет — удушающая жара навалилась уже на рассвете. Харден с трудом проснулся и плеснул в лицо пригоршню теплой морской воды. Он хотел выпить кофе, но его ждало неотложное дело.
Харден вытащил из окуляра бинокля линзу и, используя ее как увеличительное стекло, стал рассматривать плетение ткани. К полудню, невзирая на адскую жару, он пришел к важному решению. Спинакер — фальшивка.
И он был так глуп, что попался на обман, хотя ответ все время находился у него перед глазами, на мачте. Трот. Конечно, грот! Там он найдет треугольники. Харден выкинул фальшивый спинакер в воду, подумав, как ему повезло, что он обнаружил его фальшь сейчас, а не в тот момент, когда спинакер понадобится. Затем, с сердцем, бьющимся от возбуждения, он поднес свою импровизированную лупу к гроту.
Он оказался прав. Ткань паруса была настоящим складом треугольников. Харден громко засмеялся. Он раскрыл секрет парусных мастеров. От радости он чувствовал головокружение. Только сейчас он понял, каким могуществом обладает. Затем ему пришло в голову, что человек, имеющий достаточно ясный ум, чтобы постигнуть секреты, которые парусные мастера изобретали в своих потайных убежищах, может легко справиться со штилем.
И затем пришло ошеломляющее решение. Великое откровение. Окончательное знание. По иронии судьбы, оно не имело никакого отношения ни к треугольникам, ни к детским секретам парусных мастеров. Нет. Это было знание богов. Знание «Левиафана».
Конечно, он знал все это и раньше, но просто не было случая этим воспользоваться. Эти знания были даны ему от рождения, им нельзя было обучиться.
Харден собрал все керосиновые лампы в салоне и навалил подушки диванов на обеденный стол. Не торопясь, он снял с ламп стекла, завернул их в полотенца и аккуратно сложил в буфете под раковиной камбуза. Затем отвернул держатели фитилей и насухо вытер каждый фитиль, вынув его из поддона. Стараясь не пролить керосин, он сложил фитили в раковине, потому что понял, что у него не остается времени разложить их по отдельности. Сила была готова прийти.
Затем он перевернул лампы и опрокинул поддоны на подушки. В каюте завоняло керосином, но так и было предусмотрено планом. Ветер за несколько секунд проветрит каюту, а затем наполнит треугольные паруса и погонит яхту на север.
Харден достал спичку из водонепроницаемого флакона, положил ее рядом со свернутой полоской бумаги и вышел на палубу, чтобы осмотреть небо. Оно было того же самого тускло-голубого цвета, как и прежде. Ни единого признака того, что рядом покоится огромная сила, ожидающая, когда ее освободят.
Он спустился по трапу, улыбаясь про себя. Как и остальное в жизни, все оказалось так просто! Надо только знать, как подать силе сигнал — и сила будет в твоем распоряжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Становилось все более жарко и душно. Харден приладил навес над кокпитом и сбросил рубашку, а затем и шорты, сменив их на набедренную повязку, сделанную из легкого белого полотенца.
Ночь он провел на палубе, где было прохладнее. На следующее утро он увидел, что мыльная пена и помои, вылитые из камбуза накануне, по-прежнему плавают около яхты.
* * *
Харден ползал по душному трюму, в очередной раз пытаясь найти течь. Штиль был подходящим моментом, чтобы проверить подводную часть корпуса, но, несмотря на жару, Харден не решался спускаться за борт, опасаясь акул.
Перед его глазами постоянно возникала одна и та же ужасная картина: он работает под водой, сосредоточив все внимание на корпусе яхты, из глубин возникает темный, вытянутый силуэт, длиннее и толще, чем его тело, и хватает его прежде, чем он успевает пошевелиться.
Акула, как будто призванная его воображением, выплыла к поверхности вечером. Корпус яхты был всего в три раза длиннее ее. Акула высунула голову из-под воды, и их глаза встретились. Огромная рыбина изогнула свое тело, отчего «Лебедь» покачнулся в первый раз с начала штиля. Затем она ушла на глубоководье и не вернулась. Харден жадно глядел ей вслед, с нетерпением ожидая ветра.
Чтобы заполнить томительные часы, Харден сделал десяток полезных, но необязательных дел. Когда он затягивал крепления кожуха двигателя, его посетила мысль, что рукоятка отвертки, в сущности, есть набор бесконечного числа рычагов, прикрепленных к жалу отвертки и разделенных бесконечным числом бесконечно малых углов.
Он подумал, не может ли каждый инструмент быть сведен к простому принципу рычага и точки опоры? Гаечный ключ? Очевидный рычаг, точка опоры — головка винта, которую он вращает. Плоскогубцы? Два рычага. Поршни в двигателе? Кажется, идея оказалась неверной. Может быть, посредством рычагов они распределяют мощность. Харден не мог сосредоточиться.
Он дремал в душной жаре, пока сон и солнце не опьянили его. Потом решил запустить мотор. Вопрос был в том, на сколько хватит топлива. Несколько последующих дней Харден то включал мотор, то выключал, пытаясь найти муссон, пока не кончилось топливо.
Харден не знал, когда к нему пришла эта мысль, но однажды он заметил, что его яхта полностью состоит из треугольников. Его глаз находил треугольники в комбинации штагов и мачты. Штаг шел от носа яхты к верхушке мачты, образуя треугольник, нижней стороной которого была мачта. Ахтерштаг служил гипотенузой другого треугольника. Ванты образовывали треугольники над краспицами.
Самым большим треугольником был обвисший грот.
Были и другие треугольники — на палубе яхты и ниже: небольшой треугольник бака, форпик, трап, вал винта, крыша рубки и многие другие.
Стежки в швах парусов содержали тысячи треугольников. Случайно ли парусные мастера открыли треугольники или они знали секрет всегда? Ответ на вопрос мог скрываться в плетении ткани.
Харден тщательно осмотрел парусину, но, под каким бы углом он ни поворачивал ткань, треугольников видно не было. Парусные мастера хранили секреты при себе. Но он знал, что где-то в глубине плетения треугольники должны были существовать.
Он бросился к парусным мешкам. Ну конечно!
Треугольники прятались в более тяжелых парусах. Харден вытащил штормовой стаксель из чехла, но тут же отбросил с отвращением. Хитрые мастера слишком умны, чтобы прятать свои треугольники в этом парусе.
Тяжелый спинакер. Вот это настоящий парус, полный секретов — вспомнить хотя бы, как он надувается, как шар, наполняясь ветром, и становится круглым, предавая свою истинную, треугольную форму.
Харден вытащил спинакер на палубу, расстелил его по палубе от мачты до штурвала и опустился на четвереньки, склонив лицо к мятому нейлону. Когда спустилась ночь, он упал на ткань и застонал от отчаяния. Парусные мастера спрятали свои треугольники с дьявольской хитростью. Ему никогда не найти их.
Он так и уснул, лежа на парусе. На следующий день — он потерял им счет — удушающая жара навалилась уже на рассвете. Харден с трудом проснулся и плеснул в лицо пригоршню теплой морской воды. Он хотел выпить кофе, но его ждало неотложное дело.
Харден вытащил из окуляра бинокля линзу и, используя ее как увеличительное стекло, стал рассматривать плетение ткани. К полудню, невзирая на адскую жару, он пришел к важному решению. Спинакер — фальшивка.
И он был так глуп, что попался на обман, хотя ответ все время находился у него перед глазами, на мачте. Трот. Конечно, грот! Там он найдет треугольники. Харден выкинул фальшивый спинакер в воду, подумав, как ему повезло, что он обнаружил его фальшь сейчас, а не в тот момент, когда спинакер понадобится. Затем, с сердцем, бьющимся от возбуждения, он поднес свою импровизированную лупу к гроту.
Он оказался прав. Ткань паруса была настоящим складом треугольников. Харден громко засмеялся. Он раскрыл секрет парусных мастеров. От радости он чувствовал головокружение. Только сейчас он понял, каким могуществом обладает. Затем ему пришло в голову, что человек, имеющий достаточно ясный ум, чтобы постигнуть секреты, которые парусные мастера изобретали в своих потайных убежищах, может легко справиться со штилем.
И затем пришло ошеломляющее решение. Великое откровение. Окончательное знание. По иронии судьбы, оно не имело никакого отношения ни к треугольникам, ни к детским секретам парусных мастеров. Нет. Это было знание богов. Знание «Левиафана».
Конечно, он знал все это и раньше, но просто не было случая этим воспользоваться. Эти знания были даны ему от рождения, им нельзя было обучиться.
Харден собрал все керосиновые лампы в салоне и навалил подушки диванов на обеденный стол. Не торопясь, он снял с ламп стекла, завернул их в полотенца и аккуратно сложил в буфете под раковиной камбуза. Затем отвернул держатели фитилей и насухо вытер каждый фитиль, вынув его из поддона. Стараясь не пролить керосин, он сложил фитили в раковине, потому что понял, что у него не остается времени разложить их по отдельности. Сила была готова прийти.
Затем он перевернул лампы и опрокинул поддоны на подушки. В каюте завоняло керосином, но так и было предусмотрено планом. Ветер за несколько секунд проветрит каюту, а затем наполнит треугольные паруса и погонит яхту на север.
Харден достал спичку из водонепроницаемого флакона, положил ее рядом со свернутой полоской бумаги и вышел на палубу, чтобы осмотреть небо. Оно было того же самого тускло-голубого цвета, как и прежде. Ни единого признака того, что рядом покоится огромная сила, ожидающая, когда ее освободят.
Он спустился по трапу, улыбаясь про себя. Как и остальное в жизни, все оказалось так просто! Надо только знать, как подать силе сигнал — и сила будет в твоем распоряжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106