Трем секретаршам Берлина было дано указание не пропускать ни одного звонка. Мужчины совещались почти целый час.
Когда они закончили, Берлин сказал:
– Это единственный выход. Пусть этим займется Чакон. Пусть отработает деньги, которые я ему плачу. Мне больше ничего не остается.
– Чертовски рискованная затея, – заметил Стэмм. Это был коренастый человек лет пятидесяти с мелкими чертами лица и седым париком на голове. Он не любил действовать без плана. А то, что он только что услышал в офисе, было слишком импульсивным и опасным, чтобы называться планом. С другой стороны, ему платят четверть миллиона в год плюс премиальные за то, что он действует так, как ему велят. До сих пор его не просили сделать ничего такого, что не давало бы ему спать по ночам. – Да, это рискованно, – повторил он. – Но кто знает. Может, и получится. Я понял, что вы не обсуждали этот вопрос с вашим китайским другом.
– К черту этого сукиного сына. Я сам решаю, что для меня лучше.
– Но вы по-прежнему все-таки планируете ехать на Тайвань?
– Потом. После того, как мы закончим наше дело. Давай сперва позаботимся о нем.
– Раз надо – сделаем. А вы не думаете, что у Пао может быть свой план?
– Я знаю, он у него есть. Чертовы китайцы. Они никогда не рассказывают всего, что у них на уме. Они могут замышлять обокрасть тебя, а ты ничего не будешь подозревать, пока однажды не проснешься и не обнаружишь, что лежишь не на матрасе, а на голом полу.
– Чакон корыстолюбив. Этот ублюдок может запросить бешеную сумму за это дело.
– Дай ему, сколько он попросит. Но если с ним возникнут проблемы, действуй по своему усмотрению.
– Когда вы хотите, чтобы я начал?
– Прямо сейчас.
У Стэмма были свои сомнения, и он подумал о том, чтобы высказать их вслух. Ведь если об этом узнают, их ждут большие неприятности. Однако Берлин сказал:
– Сделай это для меня.
Шеф безопасности пожал плечами.
– Я займусь этим немедленно. Вы знаете, что делаете.
– Я сказал, сделай это.
* * *
Мартин Мэки с сигаретой в руке стоял у окна крошечной квартирки Джорджа Аарона и смотрел на десятиэтажное здание Метрополитэн Опера, отделенное от него 64-й стрит и Бродвеем.
Подойдя сзади, Джордж поцеловал его в шею и сообщил, что сквозь фасад оперного театра можно увидеть две фрески божественного Марка Шагала. Но не сегодня утром, добавил он. В такие солнечные дни шторы задергивают, чтобы защитить фрески от солнца.
Приближался полдень. На два часа у Мартина Мэки была назначена встреча с ДиПалмой возле его телекомпании на Западной 57-й стрит. Им нужно о многом поговорить. О дискете, о смерти Чарльза Суя, об убийстве Нельсоном Берлином своей родной сестры и об убеждении ДиПалмы, что ван Рутен что-то скрывает. Студия телекомпании была в нескольких минутах езды, и у Мэки оставалось почти два часа, чтобы позабавиться с юным Джорджем. Этим он и займется сейчас. Мэки испытывал чрезвычайное сексуальное возбуждение.
Он познакомился с Джорджем в аэропорту Майами сегодня утром, в очереди на регистрацию пассажиров, вылетающих самолетом Американ Эйрлайнз. Джордж, стройный блондин лет двадцати пяти, любил поболтать и обожал скабрезные слухи. Он знал потрясающие пикантные подробности об интимной жизни некоторых рок-звезд, профессиональных спортсменов и государственных деятелей. Как и все, кто делает вид, что не признает слухов, Мэки нашел их занимательными.
Представившись фотографом и сочинителем песен, Джордж сообщил, что возвращается в Нью-Йорк после короткого пребывания у своего дяди в Ки-Уэсте. Мэки решил, что Джордж гомосексуалист, который провел веселую неделю во Флориде с пожилым и богатым любовником. Мэки был не против того, чтобы платить за секс деньги. С возрастом ему приходилось делать это все чаще и чаще.
Джордж был привлекательным и забавным, а иногда бесцеремонным, но это было естественно для американца. К тому же он обладал весьма соблазнительным задом.
Через несколько минут разговора в аэропорту каждый понял, что его собеседник гомосексуалист. Разумеется, им было по пути. У Джорджа была чисто американская привычка доверяться совершенно незнакомому человеку. Мэки, со своей стороны, стал изображать из себя уставшего от жизни бизнесмена, который заехал во Флориду, чтобы посмотреть, как работают его капиталы. Эта небольшая ложь помогла ему сохранить доверие Джорджа. У геев достаточно оснований, чтобы не любить полицейских. К тому же Джордж был так очарован его английским акцентом, что другие биографические данные не понадобились.
Они вместе сели в самолет и скоротали время полета за приятной беседой весьма фривольного содержания. К тому времени, как их самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту Ла Гуардия, Джордж научил Мэки веселому четверостишию о девочке Элис из Далласа, которая никогда не видела фаллоса. Мэки в свою очередь поведал Джорджу правдивую историю об одном гонконгском банкире-гее, который наказал своего любовника за измену, приклеив член этого любовника к его ляжке.
Мэки также произвел сильное впечатление на Джорджа, показав ему фотографии своего дома в Кей-Бискайне, двух ресторанов, цветочного магазина и земельного участка на береговой полосе. Подняв глаза от фотографий, Джордж посмотрел на него долгим взглядом, замигал своими длинными ресницами и кокетливо заулыбался – верный знак того, что он готов броситься в объятия еще одного богатого дядюшки. Любовь и деньги всегда были для человека величайшими источниками радости.
Из аэропорта они вместе поехали на такси; на смену беседе пришло напряженное, полное ожидания, молчание. Когда Джордж пригласил Мэки к себе домой на чашку кофе, оба знали, что за этим последует. Мэки, как говорится, улыбнулось счастье.
В Кей-Бискайне ему было не до смеха. Он много трудился, готовя свой дом к переезду на постоянное жительство, и одновременно держал ухо востро в ожидании появления головорезов Линь Пао. К счастью, там у него было к кому обратиться за помощью в случае чего. У него сложились замечательные отношения с местными полицейскими, которым он щедро помог деньгами в организации благотворительных обедов. Флоридские копы приезжали в Гонконг, и он сделал все, чтобы они нашли его гостеприимным хозяином и хорошим советчиком.
Поэтому американцы поняли, когда Мэки сказал им, что у него проблемы с некоторыми китайцами, торговцами героином, и обещали подстраховать его в Кей-Бискайне. Когда он уезжал в Гонконг, они охраняли его дом и двух домоправителей – почтенную гаитянскую чету; и муж, и жена до нелегальной иммиграции в Америку были университетскими профессорами в своей стране.
С такими защитниками Мэки даже не ощущал потребности в оружии и был, возможно, единственным человеком во Флориде, который его не имеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Когда они закончили, Берлин сказал:
– Это единственный выход. Пусть этим займется Чакон. Пусть отработает деньги, которые я ему плачу. Мне больше ничего не остается.
– Чертовски рискованная затея, – заметил Стэмм. Это был коренастый человек лет пятидесяти с мелкими чертами лица и седым париком на голове. Он не любил действовать без плана. А то, что он только что услышал в офисе, было слишком импульсивным и опасным, чтобы называться планом. С другой стороны, ему платят четверть миллиона в год плюс премиальные за то, что он действует так, как ему велят. До сих пор его не просили сделать ничего такого, что не давало бы ему спать по ночам. – Да, это рискованно, – повторил он. – Но кто знает. Может, и получится. Я понял, что вы не обсуждали этот вопрос с вашим китайским другом.
– К черту этого сукиного сына. Я сам решаю, что для меня лучше.
– Но вы по-прежнему все-таки планируете ехать на Тайвань?
– Потом. После того, как мы закончим наше дело. Давай сперва позаботимся о нем.
– Раз надо – сделаем. А вы не думаете, что у Пао может быть свой план?
– Я знаю, он у него есть. Чертовы китайцы. Они никогда не рассказывают всего, что у них на уме. Они могут замышлять обокрасть тебя, а ты ничего не будешь подозревать, пока однажды не проснешься и не обнаружишь, что лежишь не на матрасе, а на голом полу.
– Чакон корыстолюбив. Этот ублюдок может запросить бешеную сумму за это дело.
– Дай ему, сколько он попросит. Но если с ним возникнут проблемы, действуй по своему усмотрению.
– Когда вы хотите, чтобы я начал?
– Прямо сейчас.
У Стэмма были свои сомнения, и он подумал о том, чтобы высказать их вслух. Ведь если об этом узнают, их ждут большие неприятности. Однако Берлин сказал:
– Сделай это для меня.
Шеф безопасности пожал плечами.
– Я займусь этим немедленно. Вы знаете, что делаете.
– Я сказал, сделай это.
* * *
Мартин Мэки с сигаретой в руке стоял у окна крошечной квартирки Джорджа Аарона и смотрел на десятиэтажное здание Метрополитэн Опера, отделенное от него 64-й стрит и Бродвеем.
Подойдя сзади, Джордж поцеловал его в шею и сообщил, что сквозь фасад оперного театра можно увидеть две фрески божественного Марка Шагала. Но не сегодня утром, добавил он. В такие солнечные дни шторы задергивают, чтобы защитить фрески от солнца.
Приближался полдень. На два часа у Мартина Мэки была назначена встреча с ДиПалмой возле его телекомпании на Западной 57-й стрит. Им нужно о многом поговорить. О дискете, о смерти Чарльза Суя, об убийстве Нельсоном Берлином своей родной сестры и об убеждении ДиПалмы, что ван Рутен что-то скрывает. Студия телекомпании была в нескольких минутах езды, и у Мэки оставалось почти два часа, чтобы позабавиться с юным Джорджем. Этим он и займется сейчас. Мэки испытывал чрезвычайное сексуальное возбуждение.
Он познакомился с Джорджем в аэропорту Майами сегодня утром, в очереди на регистрацию пассажиров, вылетающих самолетом Американ Эйрлайнз. Джордж, стройный блондин лет двадцати пяти, любил поболтать и обожал скабрезные слухи. Он знал потрясающие пикантные подробности об интимной жизни некоторых рок-звезд, профессиональных спортсменов и государственных деятелей. Как и все, кто делает вид, что не признает слухов, Мэки нашел их занимательными.
Представившись фотографом и сочинителем песен, Джордж сообщил, что возвращается в Нью-Йорк после короткого пребывания у своего дяди в Ки-Уэсте. Мэки решил, что Джордж гомосексуалист, который провел веселую неделю во Флориде с пожилым и богатым любовником. Мэки был не против того, чтобы платить за секс деньги. С возрастом ему приходилось делать это все чаще и чаще.
Джордж был привлекательным и забавным, а иногда бесцеремонным, но это было естественно для американца. К тому же он обладал весьма соблазнительным задом.
Через несколько минут разговора в аэропорту каждый понял, что его собеседник гомосексуалист. Разумеется, им было по пути. У Джорджа была чисто американская привычка доверяться совершенно незнакомому человеку. Мэки, со своей стороны, стал изображать из себя уставшего от жизни бизнесмена, который заехал во Флориду, чтобы посмотреть, как работают его капиталы. Эта небольшая ложь помогла ему сохранить доверие Джорджа. У геев достаточно оснований, чтобы не любить полицейских. К тому же Джордж был так очарован его английским акцентом, что другие биографические данные не понадобились.
Они вместе сели в самолет и скоротали время полета за приятной беседой весьма фривольного содержания. К тому времени, как их самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту Ла Гуардия, Джордж научил Мэки веселому четверостишию о девочке Элис из Далласа, которая никогда не видела фаллоса. Мэки в свою очередь поведал Джорджу правдивую историю об одном гонконгском банкире-гее, который наказал своего любовника за измену, приклеив член этого любовника к его ляжке.
Мэки также произвел сильное впечатление на Джорджа, показав ему фотографии своего дома в Кей-Бискайне, двух ресторанов, цветочного магазина и земельного участка на береговой полосе. Подняв глаза от фотографий, Джордж посмотрел на него долгим взглядом, замигал своими длинными ресницами и кокетливо заулыбался – верный знак того, что он готов броситься в объятия еще одного богатого дядюшки. Любовь и деньги всегда были для человека величайшими источниками радости.
Из аэропорта они вместе поехали на такси; на смену беседе пришло напряженное, полное ожидания, молчание. Когда Джордж пригласил Мэки к себе домой на чашку кофе, оба знали, что за этим последует. Мэки, как говорится, улыбнулось счастье.
В Кей-Бискайне ему было не до смеха. Он много трудился, готовя свой дом к переезду на постоянное жительство, и одновременно держал ухо востро в ожидании появления головорезов Линь Пао. К счастью, там у него было к кому обратиться за помощью в случае чего. У него сложились замечательные отношения с местными полицейскими, которым он щедро помог деньгами в организации благотворительных обедов. Флоридские копы приезжали в Гонконг, и он сделал все, чтобы они нашли его гостеприимным хозяином и хорошим советчиком.
Поэтому американцы поняли, когда Мэки сказал им, что у него проблемы с некоторыми китайцами, торговцами героином, и обещали подстраховать его в Кей-Бискайне. Когда он уезжал в Гонконг, они охраняли его дом и двух домоправителей – почтенную гаитянскую чету; и муж, и жена до нелегальной иммиграции в Америку были университетскими профессорами в своей стране.
С такими защитниками Мэки даже не ощущал потребности в оружии и был, возможно, единственным человеком во Флориде, который его не имеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95