"Наше будущее благополучие связано с Америкой, – сказал он своим противникам. – Но знайте, если мы не пойдем на взаимные уступки, то никогда не достигнем этого благополучия. Мы будем слишком заняты борьбой друг с другом. Мы привлечем к себе внимание американской прессы и полиции. Это будет стоить нам денег, людей и даже законных капиталовложений.
Итак, я предлагаю следующий выход из этого положения. Давайте достигнем согласия, которое позволит нам активизироваться в Америке без взаимного истребления. Это можно сделать, поделив между собой главные американские города. Здесь. Сейчас. В Азии. Без кровопролития. Я не вижу другого пути избежать больших и бессмысленных потерь. И скажу вам, мои соратники по древнейшим союзам, что предложенному мной компромиссу уже нет разумной альтернативы".
А если переговоры провалятся? Линь Пао оставалось только надеяться, что этого не случится. Если же это все-таки произойдет, то его престиж в мире древнейших обществ рухнет за одну ночь. Враги сочтут его бестолковым. Его мнению перестанут доверять даже члены его Триады, которые сразу отвернутся от него.
Потерпев фиаско, он не сумеет сохранить уважение своих людей. За неудачу на встрече в Гонконге он будет наказан смертью от рук своих сторонников. Смерть будет лучшим выходом из положения, в которое он себя поставит своим безрассудством. На этой встрече он не должен потерять ни своего престижа, ни территории. Пусть старый священник прочтет в Книге судеб и скажет Пао, будут ли переговоры удачными.
Пусть старый священник заставит его поверить в будущее.
* * *
В своем личном зоопарке встревоженный Линь Пао погладил указательным пальцем пульсирующий нерв на правом виске. Черт возьми этого священника. С каждой секундой Пао все больше злился на него, главным образом, потому, что священник все еще не замечал его присутствия. Да-чэнь по-прежнему был поглощен снежным барсом, рассматривая его с неподдельным интересом, – так смотрит маленький мальчик на свой пенис, когда впервые обнаруживает, что он у него есть. Для раздражительного Пао такое безразличие было оскорбительно. Он убивал людей и за более безобидные проступки.
Неожиданно Пао почувствовал, что ему холодно. Резко упала температура воздуха, чего обычно в марте, когда температура всегда умеренно теплая, а влажность сравнима с влажностью летних месяцев, не случалось. Почувствовав озноб, он спрятал руки в рукава. Хлопковый халат, украшенный золотой тесьмой, был недостаточно теплым для столь резкой перемены погоды, а войлочные туфли плохо согревали его ноги, которые стали холодными, как лед. Начала ныть его пустая глазница – верный признак того, что погода испортится.
Он посмотрел на небо. Солнце уже садилось, но ночь наступала быстрее, чем обычно. Эта темнота и похолодание свидетельствовали о том, что возвращаются сильные ветры и дожди, что были на прошлой неделе. Нужно было скорее заканчивать дела в зоопарке и возвращаться домой, пока не начался ливень. Он поежился и, как никогда раньше, ему захотелось ощутить на своем теле солнечное тепло.
Справа от него поднялся на ноги огромный маньчжур и начал нетерпеливо прохаживаться взад и вперед по клетке широким пружинистым шагом. Через две клетки от него полосатый индийский альбинос яростно атаковал лапой свою самку, загнав ее в угол и заставив прижаться к решетке. В другом конце зоопарка, в зарослях бамбука, нервно перепрыгивали с ветки на ветку и громко каркали вороны.
Вороны. Предвестницы беды. Признак того, что должно произойти что-то ужасное.
Аборигены сразу оробели. Кучерявый бросил на землю свои палочки для еды, потом быстро присел и поднял их. Его партнер, высокий сутулый мужчина с почерневшими зубами, завращал глазами и прижал руки к ушам. Пора здесь заканчивать дела, подумал Пао, пока два этих суеверных болвана не разрыдались.
Освободив из рукавов руки, Пао шагнул к священнику, желая, чтобы тот избавил его от злого джосса, который навлек на него снежный барс. Он желал, чтобы священник удалил тень, брошенную на его жизнь этим зверем. Желал, чтобы священник гарантировал успех на встрече в Гонконге.
Да-чэнь заговорил, даже не повернувшись к нему. Никогда раньше его низкий голос не звучал столь внушительно и грозно. Пао застыл на месте, сердце его заколотилось в груди, во рту стало сухо. Он вздрогнул, когда на него упала первая холодная капля дождя. Главное – не поддаться страху, подумал он. Люди боятся очень многого.
Да-чэнь заговорил, не сводя глаз с лежащего снежного барса:
– Сперва ты убьешь это создание. Затем, не позднее чем через двадцать один день, ты умрешь сам.
Он повернулся к Линь Пао и улыбнулся кроткой, детской улыбкой; таким спокойным Пао его никогда не видел.
Ошеломленный Пао лишился дара речи, ноги его приросли к земле.
– Ты умрешь насильственной смертью, – сказал Да-чэнь. – Орудием твоей смерти станет маленький мальчик, который живет на Западе. То, что от тебя пошло, к тебе возвратилось. Теперь ты должен встретиться со злыми духами, порожденными твоими прошлыми деяниями.
Потрясенный Пао смог наконец заговорить:
– Не говори мне таких вещей, старик. Я предупреждаю тебя. Не разговаривай со мной так.
– Я не творец и не деяние, я всего лишь орудие в руках высшей силы.
– Старый болван, что шутишь со мной в тот момент, когда я нуждаюсь...
– Я говорю правду. Не позже чем через двадцать один день ты умрешь. Думаю, тебе нужно приготовиться к смерти.
– Ты, старый маразматик. Кто ты такой, чтобы говорить мне, что я должен готовиться к смерти? Какой-то простофиля думает, что сможет лишить меня жизни. Что он для меня? Меня многие пытались убить, но никому это не удалось, – он впился в священника глазами. – Маленький мальчик, ты говоришь?
– Да. Он сейчас на Западе, но родился он в Срединном Царстве. – Срединным Царством в древности называли Китай.
Линь Пао повернулся в сторону, откуда каркали вороны:
– Мальчик. Обыкновенный мальчик, – он свирепо посмотрел на старого священника. – И ты думаешь, что я его испугаюсь?
Да-чэнь улыбнулся:
– Ты уже его боишься.
Это было правдой. Впервые за многие годы Линь Пао испытывал страх и ненавидел себя за это. Ничто так не ослабляет разум человека, как страх. Невозможно поступать благоразумно, когда испытываешь страх. Священник. Будь он проклят за то, что вызвал у него это ужасное чувство.
Пао сказал:
– Возьми свои слова назад, священник. Я приказываю тебе говорить только о помощи небес. Приказываю тебе говорить только правду.
– Небеса возжелали этого, – сказал Да-чэнь. – Ты уже не сможешь изменить свое будущее.
– Ты управляешь моим будущим, старик. Ты и только ты. А теперь хватит терять время. Я приказываю тебе сделать так, чтобы мне продолжала улыбаться удача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95