Скажем так, возможно, что Тодд имел какое-то отношение к молнии, уничтожившей дом. Он действительно посетил Чарли-Снейка, чтобы поговорить о сестре Берлина. Сначала я никак не мог понять, каким образом Тодд и Бенджи прошли незамеченными мимо охраны Снейка. Но затем я вспомнил, что Рафаэль Амандо профессиональный теннисист. Чарли-Снейк сгорел рано утром, примерно в то время, когда у него обычно проходили уроки тенниса. Поэтому Амандо был единственной возможностью для Тодда и Бенджи встретиться со Снейком.
Они сказали мне, что были в доме Снейка. Каким-то образом они вынудили его признать, что Берлин изнасиловал свою сестру. Очевидно, Пао и правительство Чан Кай-ши скрывали это. После беседы со Снейком у Тодда и Бенджи пропала охота разговаривать много.
– Как Чарли-Снейк мог признать такое?
ДиПалма покачал головой.
– Я не знаю. Вообще-то, знаю, это Тодд заставил его сделать признание. Как, я не знаю, но заставил.
– А Джоун? Почему она должна была погибнуть?
– Тодд сказал, что это карма. Четыреста лет назад она была его рабыней. Она хотела искупить грехи прошлых жизней. Пожертвовав собой ради находившихся в самолете людей, она приблизилась к богам. Тодд говорит, что теперь она свободна.
– Бедная девочка. Но если бы не она, самолет бы упал в океан, и вы бы погибли. Я думаю, для этого она и поехала с вами в Манилу. Тодд ничего не говорил, чтобы ты не чувствовал себя виноватым. Ты всегда приходишь в эту комнату, когда у тебя появляется желание размышлять о вселенских проблемах. Что сейчас тебя беспокоит?
– Ван Рутен.
Она напряглась в его руках. ДиПалма задумчиво покачал головой.
– Я думал о певице-китаянке, с которой он встречался. Она пропала. Мне кажется, он ее убил.
Джан посмотрела на него. ДиПалма сказал:
– Грег думает, что он умнее других. Это одна из причин, почему его привлекла китаянка. Он восхищается умственными способностями китайцев и считает, что он им ровня. Но это не так. Если хочешь знать правду, никто не сравнится с китайцами по части интеллекта. Разве можно превзойти старейшую цивилизацию на земле?
Джан сказала:
– Фрэнк, даже если он признается, что убил ее, его все равно не посадят в тюрьму. Он осведомитель и нужен правосудию. Ты рассказывал мне о людях, которые совершили множество убийств и не провели ни дня за решеткой только потому, что они были важными свидетелями против кого-то другого.
ДиПалма коснулся ее носа кончиком указательного пальца.
– Ты не учитываешь одного. Грег получает удовольствие, когда ему удается обвести нас вокруг пальца. В данный момент ему достаточно того, что он смог безнаказанно убить основного участника этой маленькой игры. Понимаешь, он нарушил правила игры и теперь испытывает ощущение власти. Когда-нибудь у него появится желание похвастаться этим, но не сейчас. Сейчас достаточно того, что он знает то, чего не знаем мы.
– Объясни мне вот что, – попросила Джан. – Если Грег такой мерзавец, почему никто раньше этого не заметил? Даже я уже через две недели разобралась, что он за человек.
ДиПалма сказал:
– В этом городе работа в полиции тесно связана с политикой. Нужно, чтобы все были довольны: контора мэра, контора губернатора, чернокожие, голубые, испанцы, евреи. С первого дня нью-йоркский коп ходит по натянутому канату, и не дай Бог, если он оступится и упадет. Чтобы выжить, требуется ум, везение и друзья в высших сферах. Ван Рутен продержался все это время в полиции потому, что у него было то и другое, й третье. – Он покачал головой. – Я видел, как люди закрывают глаза на многие грязные поступки этого парня. Одна из причин в том, что он помогал копам вокруг себя иметь хороший вид. Держал их на этом канате. И еще одно: копы не любят продавать своих. Нас притесняют со всех сторон, и мы стараемся держаться вместе, даже если знаем, что у одного из наших братьев полицейских рыльце в пушку. Так мы противостоим миру. Есть копы, которые ни за что не поверят, что ван Рутен совершил что-то предосудительное. Они считают, что он подвергается гонениям со стороны прокоммунистически настроенных либералов.
Джан кивнула.
– Может показаться, что всякий раз появляется кто-то, кто выручает нашего приятеля Грега из трудного положения.
– До сих пор. Я хочу закинуть удочку насчет Тароко и посмотреть на его реакцию. Пусть он знает, что ему не удалось выйти сухим из воды, что он не так умен, как ему кажется. Если мне это удастся, его самомнению будет нанесен страшный удар.
– До встречи с ним, – сказала Джан, – я не представляла, что можно лгать так искусно. Боже, умри он завтра, я слезинки по нему не пророню. Он причинил зло многим людям. Очень многим. Кстати, как поживает Мартин Мэки?
– Думаю, хорошо. Он уехал во Флориду на несколько дней. Заедет еще в Нью-Йорк прежде, чем возвратиться в Гонконг. Мы несколько раз говорили с ним по телефону после моего возвращения из Манилы. Он сказал, что Анхела Рамос была бы рада, узнав, что дискета в Америке.
– Анхела была замечательной девушкой. Линь Пао заслуживает смерти за одно то, что сделал с ней. Раз уж мы заговорили о Линь Пао, почему Тодд и Бенджи вернулись сюда, а не продолжили путь на Тайвань? Разве они не хотят свести счеты с этим Черным Генералом, как они его называют?
– Тодд называет его Киити, – сказал ДиПалма. – Да, я думаю, они могли поехать на Тайвань. Но раз они вернулись сюда, значит у них была на то причина. Не знаю, что за причина, но она существует.
Джан поцеловала его в щеку.
– Давай больше не будем о серьезном. Отгадай, чего мне сейчас хочется.
ДиПалма положил руку ей на грудь.
– Мне хочется того же.
– Не угадал. Это может подождать до спальни. Чего я хочу сейчас, так это танцевать. Медленно-медленно.
– Здесь? Но здесь нет музыки.
– Смелее, дружок.
Она взяла его руку, обвила своею его талию и начала покачиваться. Низким хрипловатым голосом она затянула: «Все, что у меня есть, это ты» – любимую песню ДиПалмы. В комнату прокрался рассвет, с наружного подоконника доносилось воркование голубя. ДиПалма прижал Джан к себе, и они продолжили танец.
22
Тайбэй, Тайвань
На закате Линь Пао и двое вооруженных охранников покинули территорию, принадлежащую Пао, на горе Янгмин и медленно стали подниматься на ее вершину. Один из охранников нес в руке небольшую клетку с бабочками. Пао держал вазу с белыми орхидеями и цветами сливы.
Неподалеку от гребня горы мужчины остановились перед небольшой бамбуковой рощицей, окружающей одинокую сосну.
Пао подал знак рукой, и охранник, несший бабочек, выступил вперед и поставил клетку под сосной. Затем, не дожидаясь приказа, оба охранника спустились по холму на несколько ярдов, оставив Линь Пао одного. Через несколько секунд он поставил вазу на клетку и склонил голову в молчаливом почтении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Они сказали мне, что были в доме Снейка. Каким-то образом они вынудили его признать, что Берлин изнасиловал свою сестру. Очевидно, Пао и правительство Чан Кай-ши скрывали это. После беседы со Снейком у Тодда и Бенджи пропала охота разговаривать много.
– Как Чарли-Снейк мог признать такое?
ДиПалма покачал головой.
– Я не знаю. Вообще-то, знаю, это Тодд заставил его сделать признание. Как, я не знаю, но заставил.
– А Джоун? Почему она должна была погибнуть?
– Тодд сказал, что это карма. Четыреста лет назад она была его рабыней. Она хотела искупить грехи прошлых жизней. Пожертвовав собой ради находившихся в самолете людей, она приблизилась к богам. Тодд говорит, что теперь она свободна.
– Бедная девочка. Но если бы не она, самолет бы упал в океан, и вы бы погибли. Я думаю, для этого она и поехала с вами в Манилу. Тодд ничего не говорил, чтобы ты не чувствовал себя виноватым. Ты всегда приходишь в эту комнату, когда у тебя появляется желание размышлять о вселенских проблемах. Что сейчас тебя беспокоит?
– Ван Рутен.
Она напряглась в его руках. ДиПалма задумчиво покачал головой.
– Я думал о певице-китаянке, с которой он встречался. Она пропала. Мне кажется, он ее убил.
Джан посмотрела на него. ДиПалма сказал:
– Грег думает, что он умнее других. Это одна из причин, почему его привлекла китаянка. Он восхищается умственными способностями китайцев и считает, что он им ровня. Но это не так. Если хочешь знать правду, никто не сравнится с китайцами по части интеллекта. Разве можно превзойти старейшую цивилизацию на земле?
Джан сказала:
– Фрэнк, даже если он признается, что убил ее, его все равно не посадят в тюрьму. Он осведомитель и нужен правосудию. Ты рассказывал мне о людях, которые совершили множество убийств и не провели ни дня за решеткой только потому, что они были важными свидетелями против кого-то другого.
ДиПалма коснулся ее носа кончиком указательного пальца.
– Ты не учитываешь одного. Грег получает удовольствие, когда ему удается обвести нас вокруг пальца. В данный момент ему достаточно того, что он смог безнаказанно убить основного участника этой маленькой игры. Понимаешь, он нарушил правила игры и теперь испытывает ощущение власти. Когда-нибудь у него появится желание похвастаться этим, но не сейчас. Сейчас достаточно того, что он знает то, чего не знаем мы.
– Объясни мне вот что, – попросила Джан. – Если Грег такой мерзавец, почему никто раньше этого не заметил? Даже я уже через две недели разобралась, что он за человек.
ДиПалма сказал:
– В этом городе работа в полиции тесно связана с политикой. Нужно, чтобы все были довольны: контора мэра, контора губернатора, чернокожие, голубые, испанцы, евреи. С первого дня нью-йоркский коп ходит по натянутому канату, и не дай Бог, если он оступится и упадет. Чтобы выжить, требуется ум, везение и друзья в высших сферах. Ван Рутен продержался все это время в полиции потому, что у него было то и другое, й третье. – Он покачал головой. – Я видел, как люди закрывают глаза на многие грязные поступки этого парня. Одна из причин в том, что он помогал копам вокруг себя иметь хороший вид. Держал их на этом канате. И еще одно: копы не любят продавать своих. Нас притесняют со всех сторон, и мы стараемся держаться вместе, даже если знаем, что у одного из наших братьев полицейских рыльце в пушку. Так мы противостоим миру. Есть копы, которые ни за что не поверят, что ван Рутен совершил что-то предосудительное. Они считают, что он подвергается гонениям со стороны прокоммунистически настроенных либералов.
Джан кивнула.
– Может показаться, что всякий раз появляется кто-то, кто выручает нашего приятеля Грега из трудного положения.
– До сих пор. Я хочу закинуть удочку насчет Тароко и посмотреть на его реакцию. Пусть он знает, что ему не удалось выйти сухим из воды, что он не так умен, как ему кажется. Если мне это удастся, его самомнению будет нанесен страшный удар.
– До встречи с ним, – сказала Джан, – я не представляла, что можно лгать так искусно. Боже, умри он завтра, я слезинки по нему не пророню. Он причинил зло многим людям. Очень многим. Кстати, как поживает Мартин Мэки?
– Думаю, хорошо. Он уехал во Флориду на несколько дней. Заедет еще в Нью-Йорк прежде, чем возвратиться в Гонконг. Мы несколько раз говорили с ним по телефону после моего возвращения из Манилы. Он сказал, что Анхела Рамос была бы рада, узнав, что дискета в Америке.
– Анхела была замечательной девушкой. Линь Пао заслуживает смерти за одно то, что сделал с ней. Раз уж мы заговорили о Линь Пао, почему Тодд и Бенджи вернулись сюда, а не продолжили путь на Тайвань? Разве они не хотят свести счеты с этим Черным Генералом, как они его называют?
– Тодд называет его Киити, – сказал ДиПалма. – Да, я думаю, они могли поехать на Тайвань. Но раз они вернулись сюда, значит у них была на то причина. Не знаю, что за причина, но она существует.
Джан поцеловала его в щеку.
– Давай больше не будем о серьезном. Отгадай, чего мне сейчас хочется.
ДиПалма положил руку ей на грудь.
– Мне хочется того же.
– Не угадал. Это может подождать до спальни. Чего я хочу сейчас, так это танцевать. Медленно-медленно.
– Здесь? Но здесь нет музыки.
– Смелее, дружок.
Она взяла его руку, обвила своею его талию и начала покачиваться. Низким хрипловатым голосом она затянула: «Все, что у меня есть, это ты» – любимую песню ДиПалмы. В комнату прокрался рассвет, с наружного подоконника доносилось воркование голубя. ДиПалма прижал Джан к себе, и они продолжили танец.
22
Тайбэй, Тайвань
На закате Линь Пао и двое вооруженных охранников покинули территорию, принадлежащую Пао, на горе Янгмин и медленно стали подниматься на ее вершину. Один из охранников нес в руке небольшую клетку с бабочками. Пао держал вазу с белыми орхидеями и цветами сливы.
Неподалеку от гребня горы мужчины остановились перед небольшой бамбуковой рощицей, окружающей одинокую сосну.
Пао подал знак рукой, и охранник, несший бабочек, выступил вперед и поставил клетку под сосной. Затем, не дожидаясь приказа, оба охранника спустились по холму на несколько ярдов, оставив Линь Пао одного. Через несколько секунд он поставил вазу на клетку и склонил голову в молчаливом почтении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95