— Посмотри! — заявила она, указывая на почтовый ящик Карлислов, установленный у дороги. — Флажок поднят. Почему бы нам не избавить хозяев от путешествия наверх и не захватить их почту?
Малкольм остановил «бугатти» и вышел из машины. Он достал из ящика перетянутый резинкой пакет и передал его Хилари. Затем вновь сел за руль. Хилари проглядывала корреспонденцию с ленивым любопытством, отметив несколько писем от различных музеев и галерей со всей страны. Какой все-таки Дункан осел, что не выставляется нигде, кроме нью-йоркской галереи его дружка Дэвида Макса!
Если бы он не был таким однолюбом и разрешил какому-нибудь энергичному агенту вроде нее организовывать его карьеру, то до конца года цены на его картины удвоились бы или даже утроились. Благодаря рынку финансов в эти дни только дурак не может делать денег.
Сейчас людям нравится тратить — выставлять богатство напоказ. Она перебирала почту, пока не наткнулась на конверт из журнала «Харперз».
— А это что еще такое? — пробормотала она.
— Ты о чем? — спросил Малкольм, не отвлекаясь от руля.
— Меган письмо из «Харперз».
Малкольм чуть притормозил перед последним подъемом к ранчо и внимательно взглянул на конверт.
— Боже, надеюсь, что это не отказ. В ее состоянии отказ — самая худшая вещь, которую только можно представить.
— Я ничего не понимаю!
— Ох, я совсем забыл тебе сказать. У Меган появилась идея для статьи. Она послала письмо в «Харперз» как раз в тот день, когда произошел несчастный случай.
— Меган? Она хочет писать для журнала?
— Она объяснила мне, что хранила все в секрете, но долгие годы об этом мечтала. Она серьезно настроена стать писателем.
Хилари прикусила губу до крови. Претензии Меган на то, чтобы стать писателем, означают только одно. Хилари могла бы поклясться, что Меган хочет выйти замуж за Малкольма — с какой точки зрения на это ни взгляни. Но если Меган поймает Малкольма в сети, то Хилари не уйдет с пустыми руками. Дункан Карлисл — более чем хороший приз в этой игре!
Джейд наблюдала, как Дункан снимает холст с мольберта.
— Мне нравится эта картина, — сказала она. — Ты не собираешься ее заканчивать?
— Не сейчас, — ответил он, относя полотно в угол студии и устанавливая на полку, уже заполненную готовыми картинами. — Имприматура должна подсохнуть.
— Имприматура?
— Ну, грунтовка. — Он выговорил это слово так, будто оно было неприличным.
Затем Дункан снял с полки другую незавершенную картину и водрузил ее на мольберт. Он очистил палитру и встал напротив полотна, оценивающе глядя на него. Выдавив из тюбиков с полдюжины новых красок, он стал их тщательно размешивать. Джейд в молчании наблюдала, как адажио началось вновь — танец художника, обольщающего свою избранницу.
Джейд откинулась на подушки, внезапно ощутив усталость, физическое и моральное недомогание. До ее ошибки в разговоре Дункан был таким открытым и мягким и беседовал с ней с удовольствием. Сейчас по причинам, ей непонятным, стена между ними выросла даже выше, чем ранее.
Если бы он не был так занят картиной, она попросила бы его помочь ей возвратиться в спальню. Но это, вне всякого сомнения, только подогрело бы его злость. Она прикрыла веки, пытаясь утихомирить головную боль.
Характерный звук мотора «бугатти» достиг ее слуха. Она и забыла, что Малкольм обещал сегодня ее навестить. Дункан, казалось, тоже забыл об этом визите. Во всяком случае, он не поднимал головы от холста до тех пор, пока не услышал стук в дверь. И даже после этого выдержал паузу, прежде чем ответить.
— Надеюсь, ты не сердишься, что мы врываемся прямо сюда, дружище! — сказал, входя, Малкольм. — Мы зашли в дом, но Дулси сказала, что ты с Меган здесь. Хилари просто не терпелось увидеть Меган.
— Мне это не нравится. Ты хорошо знаешь, что моя студия — это моя крепость, и неприкосновенная.
Губы Дункана поджались и сложились в жесткую линию.
Несмотря на то что Хилари алчно пожирала глазами развешанные по стенам картины, она быстро откликнулась:
— Я тебя прекрасно понимаю, Дункан. Студия — твоя святая святых, и мы сделали ошибку, придя сюда без приглашения. — Она подтолкнула Малкольма к выходу, но продолжала взглядом обшаривать помещение. — Просто я так стремилась повидать Меган, и когда твоя Дулси сказала, что она здесь, то… — Она почти что выпроводила Малкольма за дверь. — Мы подождем вас в доме.
Дункан смягчился:
— Мне не хотелось показаться грубым, но у меня правило не допускать никого в студию. Я присоединюсь к вам буквально через минуту. А пока — не могли бы вы помочь Меган добраться до спальни?
В этот момент в студию решительно вошла сиделка Бингхемптон, выглядевшая как солдат, готовый к бою. Не тратя времени даром, она тут же произвела первый выстрел:
— Я только что говорила с доктором Адельманом. Он пришел в неистовство, узнав, что здесь происходит.
Джейд не могла сдержать улыбки: Бингхемптон говорила таким тоном, как будто застала их во время оргии.
— Я как раз просил наших гостей проводить мою жену в ее комнату, — сконфуженно ответил Дункан.
— Вы хотите сказать, что она пойдет сама? — Сиделка посмотрела на Дункана так, словно он покусился не только на ее медицинский опыт, но и на ее девичью честь.
Джейд не могла больше выдерживать эту чепуху. Она встала и плотно запахнула пижаму.
— Давайте отстанем от моего мужа. Малкольм, если ты позволишь мне опереться на твою руку, этого будет достаточно.
Хотя боль в висках сопровождалась головокружением, она стояла абсолютно прямо, пока Малкольм спешил к ней на помощь. Но она не возразила, когда сиделка Бингхемптон подхватила ее под вторую руку.
Джейд даже не обратила внимания на то, что Хилари осталась в студии, когда они вышли на улицу.
— Надеюсь, ты потерпишь мое присутствие несколько минут. Нам необходимо поговорить, — сказала Хилари.
Дункан нахмурился. Сейчас он не хотел общаться ни с кем, тем более с Хилари.
— Если ты пойдешь за остальными, я вскоре подойду.
Хилари проигнорировала его слова.
— Нам нужно поговорить, — повторила она. — Наедине.
— Это не может подождать?
— Нет, Дункан, не может. — Хилари подошла к дивану, на котором только что лежала Джейд, и уселась, нервно теребя подол платья. Солнце, ворвавшееся через окно, превратило ее платиновые волосы в сияющий нимб. Она откинулась назад с грацией кошки.
Помимо своей воли Дункан представил, как бы он изобразил ее на холсте. Что-нибудь в византийском стиле или даже… Он увидел ее полулежащей на кушетке, обнаженное тело просвечивает сквозь легчайшую ткань. Он изобразил бы ее как одалистку, наложницу султана. Какое-то время представление о возможной картине вытесняло из его сознания живую Хилари. Затем, очнувшись, он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96