Но даже несмотря на то, что сама все это произнесла вслух, она не была уверена в том, что говорила. Это потрясло ее до глубины души, и она поняла, что не уверена ни в чем.
Тот Ричард, в которого она влюбилась, был для нее потерян. Его место занял совершенно другой человек, холодный, очень озабоченный, замкнувшийся в себе, но в то же время взывающий о помощи.
Или, возможно, раньше она видела то, что хотела видеть.
Знакомое чувство отчаяния, которое она ощутила, и давящая боль в сердце снова переключили ее мысли на Тревиса – привычка, от которой, как ей хотелось надеяться, она окончательно избавилась.
Обнаружив это, она поняла, что ненавидит его больше, чем когда-либо, и проклинала его больше, Чем кого-либо прежде.
ГЛАВА 22
Тори и Ричард крепко спали, когда их разбудил телефон. Сквозь пелену сна Тори видела, как он нащупал трубку, беспокойно прижал ее к уху, элегантный будильник с радиоприемником рядом с телефоном показывал предрассветный час. Осторожно, не открывая глаз, притворяясь, что продолжает спать, она прислушалась, не упуская ни слова из разговора и напрягаясь, понимая, что он наблюдает за ней.
Это было то самое напряженное состояние, которое пронизывало всю их жизнь с момента возвращения домой из Аргентины.
В начале, когда прошел первый шок, он был вполне уверен, что сможет получить ссуду в банке, продать достаточно ценных бумаг и реализовать достаточно имущества, чтобы хватило средств на сохранение тоге образа жизни, к которому он привык.
Но когда обнаружилось, что большая часть ценных бумаг, за исключением нескольких сертификатов, все еще зарегистрированных на имя отца, уже продана, что вся недвижимость, которой он владел, является собственностью семьи и его доля не подлежит передаче другому лицу, и что его финансовое положение серьезно настолько, что даже банки, с которыми он поддерживал самые близкие отношения, перестали отвечать на его звонки, он запаниковал.
И все же Ричард продолжал упрямиться, отказывался отступиться хоть от одного из своих южноамериканских обязательств, таких, как лошади для поло, или изумруд Тори, или даже сами матчи поло. Лошади уже стоили по тысяче долларов каждая, а их еще надо было самолетом доставить в страну и оттранспортировать в Санта-Барбару, где поставить в конюшню за бог знает сколько долларов в месяц.
Тори была чрезвычайно расстроена тем, что не могла с ним поговорить. Он держался на расстоянии от всего и от всех, делая невозможными любые контакты, одержимый поисками решения проблемы своих вышедших из-под контроля долгов. Надо быть совсем слепой, чтобы, глядя на его стоические поиски альтернативных источников доходов, не видеть, что ему не по силам справиться с ситуацией, и надо быть совсем тупой, чтобы не догадываться, что большая часть из его последних находок входит в противоречие с законом.
Из кратких ответов Ричарда ничего не прояснилось. Тори открыла глаза и обнаружила, что он все еще смотрит на нее. Она сонно улыбнулась ему, ее глаза начали привыкать к темноте и уже могли различить фиолетовые круги под его глазами.
– Во сколько завтра вечером? – спросил он в трубку, не в восторге от ее внимания.
После пары вежливых ответов он повесил трубку и выскочил из постели, ничего не объясняя, и с неприступным видом начал собираться, метаясь по комнате.
Его спальня располагалась на втором этаже известного своей современной архитектурой дома, построенного на одном из участков поместий «Беннеттон Хиллз». Одна из стен комнаты была стеклянной и через нее видна гостиная на первом этаже и сад перед домом. Три другие стены были цвета ночи, вокруг современного камина из нержавеющей стали располагались пышные пуфики песочного цвета, мягкие изогнутые диваны и стулья. В блестящей фурнитуре, в наклоненных зеркалах, в полированных поверхностях стальной сварной скульптуры в углу Тори видела отражение Ричарда, поспешно собирающего свои вещи.
Одев джинсы, старый колумбийский свитер и кроссовки, он перекинул через плечо упакованную спортивную сумку и направился к двери.
Тори, чувствуя себя совершенно отвергнутой, смотрела на него, ожидая объяснений.
– Мне нужно на пару дней съездить в Санта-Барбару. Я позвоню тебе, – сказал он, смягчившись и возвращаясь к кровати, где она сидела, завернувшись в простыню, чувствуя себя совершенно беззащитной.
Она хотела спросить, что за крайняя необходимость заставляет его уезжать среди ночи, хотела попроситься поехать с ним, хотела просто поговорить.
Он сдержанно поцеловал ее, но его мысли были далеко отсюда. Как бы ей хотелось повернуть стрелки часов вспять, к тому времени, когда все было по-другому.
Она окончательно проснулась и через окна спальни с грустью наблюдала, как он большими шагами пересек гостиную, подхватил портфель, а затем повернулся и бросил на нее тяжелый взгляд.
Весь остаток ночи она не могла уснуть и поехала в офис, когда светофоры все еще подмигивали рассеянным желтым светом.
Это напоминало ей первые дни работы в фирме Джейка Шевелсона, когда она часто приходила первой и уходила последней. Безлюдные коридоры и пустые кабинеты всегда вызывали у нее особенное чувство. Она высоко ценила абсолютный покой этих часов, редкую возможность поработать в тишине, когда телефоны отдыхают, и наверстать упущенное. В это время работается в два раза быстрее и в два раза эффективнее, с истинным наслаждением от того, что ничто не отвлекает внимание.
Оставив сумочку, жакет и портфель в своем кабинете и сделав себе чашечку растворимою кофе в кофейной комнате, Тори смущенно проскользнула в святая святых – кабинет Ричарда. Она не считала, что шпионить хорошо, но, так или иначе, любопытство и неприятные предчувствия привели ее туда.
Устроившись в его кожаном кресле за широким черным гранитным столом, она некоторое время сидела потягивая кофе и размышляя.
Почему Ричард умчался в Санта-Барбару посреди ночи? Его чем-то встревожил телефонный звонок? Если бы только она знала содержание разговора Если бы только знала, что происходит.
Ее отношения с ним быстро портились, и она чувствовала себя абсолютно бессильной что-либо изменить. Она была забыта им и совершенно беспомощна, и не разрывала отношений с ним, потому что чувствовала себя виноватой.
Она не хотела бросать его одного; и не хотела поддерживать его уверенность, что ее привлекали только деньги. Кроме того, хотя он отгораживался от нее, время от времени он не выдерживал, и тогда она была ему нужна.
Эллиот Беннеттон освободил сына от ответственности за наиболее сложную работу и назначил Пита Шарбата, одного из самых опытных вице-президентов «Беннеттона» замещать Ричарда, когда тот отсутствует, как будто исчезновения его сына не были чем-то необычным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130