сначала между Гретой и Анной, потом между Гретой и Стюартом, затем между Анной и Джеком и, когда был готов ужин, снова между Анной и Гретой.
Анна недоумевала, что произошло за время со вчерашней ночи и сегодня с утра и был ли наряд Греты знаком нового поворота событий. На ней было что-то вроде передника, надетого поверх юбки, украшенной двойным рядом кружев, блузка в деревенском стиле, украшенная кокетливыми шнурочками. Губы и ногти были карамель-но-розовыми. И по тому, как Грета вела себя со Стюартом – она была заботливой, громко и фальшиво смеялась над самыми глупыми его шутками, – Анна заподозрила, что Грета выбрала такой стиль поведения как наименее его отпугивающий. Может быть, так оно и было. Но на месте Стюарта она бы обиделась. Неужели Грета действительно думает, что Стюарт захочет сделать наследника с Малышкой Бо Пип?
– Я рассказывал тебе, как однажды сломал обе ноги в Вейле? – спросил Джек. – Ехал на лыжах со спуска, который был бы для меня слишком крутым даже при лучших обстоятельствах, но на полпути мне показалось, что я увидел Антонио Бандераса. Я мчался так быстро, как мог, а в следующую минуту я уже лежал на носилках и смотрел на шестнадцатилетнего инструктора, который спрашивал, все ли у меня в порядке. Шесть недель я лежал на вытяжке.
Грета рассмеялась, словно это была самая смешная история, которую она когда-либо слышала. Стюарт закатил глаза.
– Извините… – сказала Анна.
– Куда ты собираешься? – поинтересовался Джек.
– Нам нужно еще хлеба.
Она пошла на кухню и набрала номер сотового телефона Марвина.
– Ты где? – спросила Анна, когда он взял трубку.
– Наверху. Работаю. А что случилось?
– О, ничего особенного. Мы собираемся ужинать. Присоединяйся, если хочешь. – Анна услышала музыку Джоан Баэз на заднем плане. – Я имею в виду, пожалуйста, присоединяйся к нам. Мне нужно подкрепление.
– Идет война? – спросил Марвин.
– Война за место для правильных боевых действий, помимо всего прочего.
Музыка смолкла.
– Я спускаюсь. Встречай меня на лестнице.
Анна схватила хлебницу, поставила ее на стол и юркнула вон. Это заметил только Стюарт. Пес пошел следом.
Анна села на середине лестницы, Марвин подсел рядом. Его волосы, одежда и руки были испачканы, и от него пахло влажной глиной.
– Что здесь происходит?
– Предполагаю, какая-то любовная история.
Он покачал головой и вытянул руки ладонями вверх в знак беспомощности.
– Думаю, что Грета здесь для того, чтобы забеременеть на этой неделе.
Марвин сел прямо и скрестил ноги:
– Прости? Она что?
– Ты же слышал, что я сказала. – Анна высморкалась, и Крошка Иисус, подумав, что это одна из ее остроумных выходок, забил хвостом по стене.
– Забеременеть? От кого? Он замолчал.
– От меня?
– Марвин, – сказала она.
– Ну а от кого? Я единственный мужчина в этом доме, не бесполый и не голубой.
– Я не могу сейчас с ними общаться. В эти дни мне не слишком хорошо удается держать себя в руках.
– Ты и не должна это делать. – Он погладил пса, который положил голову на ступеньку между ним и Анной, а оставшуюся часть тела разместил еще на четырех. – Вот что, иди-ка наверх, а я принесу твой ужин. Если хочешь, можем посмотреть DVD. В любом случае, я сегодня слишком долго работал.
Анна помолчала.
– Было бы неплохо. Послушай, спасибо тебе.
– За что? – спросил он.
– За то, что всегда был добр ко мне, даже когда я на самом деле этого не заслуживала.
Марвин кивнул и не сказал ничего, поглаживая шелковистые уши пса.
– Боже, Флинни так любила это животное. Иногда мне кажется, что это человек в собачьем облике. Иногда, клянусь, он смотрит на меня ее глазами.
Наверху Анна играла на виолончели и ждала, пока наполнится ванна. Просто ради удовольствия она сыграла Баха в ключе фа диез, в этой же тональности пели старые трубы, когда горячая вода лилась по древней водопроводной трубе. Это звучало словно саундтрек к фильму Хичкока. Ей стало скучно, и она опустила виолончель, проверила ванну и выключила воду. Затем добавила соли с запахом лаванды, взяла с собой чистое платье и вышла в коридор. Дверь в комнату, где спала Лили, была приоткрыта. Анна вошла. Кто-то сидел в кресле рядом с кроваткой Лили, положив руку на маленькую спинку девочки.
– Привет, – прошептал Марвин.
– Что ты делаешь? – спросила Анна.
– То же, что и ты. Мысленно возвращаюсь к своим лучшим чертам.
Анна осторожно села на кровать, слушая глубокое ровное дыхание спящего ребенка.
– Иди сюда, – сказал он, похлопывая по месту на краю кровати, взял руку Анны и нежно положил на спину Лили. – Неужели есть что-то прекраснее, чем это? Мне нужно было завести два десятка детей. Мне нужно было уговорить Поппи на большее. – Анна задела ладонь Марвина, и он взял ее за руку. Они сидели так, пока Лили не перевернулась, а вода в ванне не остыла.
Они с Марвином вышли из комнаты.
– Кстати, о Поппи, – произнес Марвин в коридоре. – Я нашел ее. То есть нашел, где она остановилась. Я оставил сообщение.
– Я думала, ты давно это сделал, – опешила Анна. – Когда она была в Италии.
– Да, но она никогда мне не перезванивала. Я не мог оставить эту новость на автоответчике, просто не мог. Но на этот раз она перезвонит, я сказал, что хочу развестись. – Он вздохнул и провел пальцами по волосам. – Это так скверно, когда приходится подкупать жену таким образом.
– Хотела бы я поговорить с ней, – сказала Анна. Марвин удивленно посмотрел, когда она это сказала:
– Правда?
– Я не знаю. Может быть.
– А еще я хотел сказать, что переезжаю в Нью-Йорк. Мои работы хорошо выставляются и продаются, ну и мне пора быть в центре событий.
Анна кивнула:
– Я рада за тебя.
– И я хотел предложить тебе ехать со мной. Ты можешь жить у меня так долго, как захочешь, пока не определишься, чем заняться. У меня есть небольшая квартирка в Вест-сайде. Джек сказал мне, что ты продаешь дом. Это правда?
Анна кивнула.
– Очень мило, что ты предложил мне остаться с тобой.
– Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке, прежде чем уеду.
Они пошли в комнату Анны.
– Что ты хочешь посмотреть? – Анна держала в руках диски.
– Что угодно. Что захочешь, – сказал он.
Анна выбрала свой любимый, «Цельнометаллический».
В воскресенье утром Анна готовила завтрак на кухне, когда услышала, как кто-то с шумом спускается по лестнице. Она сняла с плиты сковородку с яичницей и пошла посмотреть. Вещи Джека вперемешку с вещами Стюарта, красный чемодан Греты и спортивная сумка медицинских препаратов Джека.
Джек спустился по лестнице, он выглядел больным и уставшим – типичный зеленоватый оттенок кожи, который появлялся, когда Джек менял лекарственные препараты, хотя он принимал одни и те же таблетки уже полгода.
– Доброе утро, – сказал он.
– Что это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Анна недоумевала, что произошло за время со вчерашней ночи и сегодня с утра и был ли наряд Греты знаком нового поворота событий. На ней было что-то вроде передника, надетого поверх юбки, украшенной двойным рядом кружев, блузка в деревенском стиле, украшенная кокетливыми шнурочками. Губы и ногти были карамель-но-розовыми. И по тому, как Грета вела себя со Стюартом – она была заботливой, громко и фальшиво смеялась над самыми глупыми его шутками, – Анна заподозрила, что Грета выбрала такой стиль поведения как наименее его отпугивающий. Может быть, так оно и было. Но на месте Стюарта она бы обиделась. Неужели Грета действительно думает, что Стюарт захочет сделать наследника с Малышкой Бо Пип?
– Я рассказывал тебе, как однажды сломал обе ноги в Вейле? – спросил Джек. – Ехал на лыжах со спуска, который был бы для меня слишком крутым даже при лучших обстоятельствах, но на полпути мне показалось, что я увидел Антонио Бандераса. Я мчался так быстро, как мог, а в следующую минуту я уже лежал на носилках и смотрел на шестнадцатилетнего инструктора, который спрашивал, все ли у меня в порядке. Шесть недель я лежал на вытяжке.
Грета рассмеялась, словно это была самая смешная история, которую она когда-либо слышала. Стюарт закатил глаза.
– Извините… – сказала Анна.
– Куда ты собираешься? – поинтересовался Джек.
– Нам нужно еще хлеба.
Она пошла на кухню и набрала номер сотового телефона Марвина.
– Ты где? – спросила Анна, когда он взял трубку.
– Наверху. Работаю. А что случилось?
– О, ничего особенного. Мы собираемся ужинать. Присоединяйся, если хочешь. – Анна услышала музыку Джоан Баэз на заднем плане. – Я имею в виду, пожалуйста, присоединяйся к нам. Мне нужно подкрепление.
– Идет война? – спросил Марвин.
– Война за место для правильных боевых действий, помимо всего прочего.
Музыка смолкла.
– Я спускаюсь. Встречай меня на лестнице.
Анна схватила хлебницу, поставила ее на стол и юркнула вон. Это заметил только Стюарт. Пес пошел следом.
Анна села на середине лестницы, Марвин подсел рядом. Его волосы, одежда и руки были испачканы, и от него пахло влажной глиной.
– Что здесь происходит?
– Предполагаю, какая-то любовная история.
Он покачал головой и вытянул руки ладонями вверх в знак беспомощности.
– Думаю, что Грета здесь для того, чтобы забеременеть на этой неделе.
Марвин сел прямо и скрестил ноги:
– Прости? Она что?
– Ты же слышал, что я сказала. – Анна высморкалась, и Крошка Иисус, подумав, что это одна из ее остроумных выходок, забил хвостом по стене.
– Забеременеть? От кого? Он замолчал.
– От меня?
– Марвин, – сказала она.
– Ну а от кого? Я единственный мужчина в этом доме, не бесполый и не голубой.
– Я не могу сейчас с ними общаться. В эти дни мне не слишком хорошо удается держать себя в руках.
– Ты и не должна это делать. – Он погладил пса, который положил голову на ступеньку между ним и Анной, а оставшуюся часть тела разместил еще на четырех. – Вот что, иди-ка наверх, а я принесу твой ужин. Если хочешь, можем посмотреть DVD. В любом случае, я сегодня слишком долго работал.
Анна помолчала.
– Было бы неплохо. Послушай, спасибо тебе.
– За что? – спросил он.
– За то, что всегда был добр ко мне, даже когда я на самом деле этого не заслуживала.
Марвин кивнул и не сказал ничего, поглаживая шелковистые уши пса.
– Боже, Флинни так любила это животное. Иногда мне кажется, что это человек в собачьем облике. Иногда, клянусь, он смотрит на меня ее глазами.
Наверху Анна играла на виолончели и ждала, пока наполнится ванна. Просто ради удовольствия она сыграла Баха в ключе фа диез, в этой же тональности пели старые трубы, когда горячая вода лилась по древней водопроводной трубе. Это звучало словно саундтрек к фильму Хичкока. Ей стало скучно, и она опустила виолончель, проверила ванну и выключила воду. Затем добавила соли с запахом лаванды, взяла с собой чистое платье и вышла в коридор. Дверь в комнату, где спала Лили, была приоткрыта. Анна вошла. Кто-то сидел в кресле рядом с кроваткой Лили, положив руку на маленькую спинку девочки.
– Привет, – прошептал Марвин.
– Что ты делаешь? – спросила Анна.
– То же, что и ты. Мысленно возвращаюсь к своим лучшим чертам.
Анна осторожно села на кровать, слушая глубокое ровное дыхание спящего ребенка.
– Иди сюда, – сказал он, похлопывая по месту на краю кровати, взял руку Анны и нежно положил на спину Лили. – Неужели есть что-то прекраснее, чем это? Мне нужно было завести два десятка детей. Мне нужно было уговорить Поппи на большее. – Анна задела ладонь Марвина, и он взял ее за руку. Они сидели так, пока Лили не перевернулась, а вода в ванне не остыла.
Они с Марвином вышли из комнаты.
– Кстати, о Поппи, – произнес Марвин в коридоре. – Я нашел ее. То есть нашел, где она остановилась. Я оставил сообщение.
– Я думала, ты давно это сделал, – опешила Анна. – Когда она была в Италии.
– Да, но она никогда мне не перезванивала. Я не мог оставить эту новость на автоответчике, просто не мог. Но на этот раз она перезвонит, я сказал, что хочу развестись. – Он вздохнул и провел пальцами по волосам. – Это так скверно, когда приходится подкупать жену таким образом.
– Хотела бы я поговорить с ней, – сказала Анна. Марвин удивленно посмотрел, когда она это сказала:
– Правда?
– Я не знаю. Может быть.
– А еще я хотел сказать, что переезжаю в Нью-Йорк. Мои работы хорошо выставляются и продаются, ну и мне пора быть в центре событий.
Анна кивнула:
– Я рада за тебя.
– И я хотел предложить тебе ехать со мной. Ты можешь жить у меня так долго, как захочешь, пока не определишься, чем заняться. У меня есть небольшая квартирка в Вест-сайде. Джек сказал мне, что ты продаешь дом. Это правда?
Анна кивнула.
– Очень мило, что ты предложил мне остаться с тобой.
– Я должен быть уверен, что с тобой все в порядке, прежде чем уеду.
Они пошли в комнату Анны.
– Что ты хочешь посмотреть? – Анна держала в руках диски.
– Что угодно. Что захочешь, – сказал он.
Анна выбрала свой любимый, «Цельнометаллический».
В воскресенье утром Анна готовила завтрак на кухне, когда услышала, как кто-то с шумом спускается по лестнице. Она сняла с плиты сковородку с яичницей и пошла посмотреть. Вещи Джека вперемешку с вещами Стюарта, красный чемодан Греты и спортивная сумка медицинских препаратов Джека.
Джек спустился по лестнице, он выглядел больным и уставшим – типичный зеленоватый оттенок кожи, который появлялся, когда Джек менял лекарственные препараты, хотя он принимал одни и те же таблетки уже полгода.
– Доброе утро, – сказал он.
– Что это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101