Джек притворился, что ищет что-то в холодильнике. В его присутствии девушки замолчали. Он схватил горстку греческих оливок и вернулся в гостиную, чтобы налить себе еще порцию мартини. Стул, на котором сидел Гэри, был пуст. Джек пошел обратно на кухню, где обнимались уже помирившиеся девушки, а затем спустился на задний двор. На низких столиках горели свечи. Джек бросил беглый взгляд на смутно видимые фигуры, пытаясь отыскать Гектора среди парочек и троек. Люди говорили тихими голосами, почти шепотом, – но возможно, ему это просто казалось после громкой музыки в комнатах. Здесь витало ощущение чего-то призрачного, запах земли и необитаемых комнат. Нет, скорее – запах кладбища. Когда Джеку было восемь лет, он и его брат Бен нашли открытый склеп, и он хорошо запомнил этот запах сырых камней, влажный мускусный запах разложения. Голос позади него произнес:
– Привет, Джек.
Джек оглянулся. Это был Гэри. Просто Гэри, черт возьми! Где же этот самоуверенный испанский членосос?
– Эй, чем занимаешься?
– Просто вдыхаю соблазнительные запахи, – сказал Гэри.
Джек удивился, теперь он почувствовал еще более странный аромат.
– Чем это, черт возьми, пахнет? – Он сел на шезлонг рядом с Гэри.
– Я полагаю, что литературно это называется благоухание гилиад. – Мужчина глотнул из бутылки, которую держал в руках.
– Как? Что это? – Джек подумал о бальзамирующем составе.
– Запах тополей. Разве он не прекрасен?
– О, это не то, что чувствую я. – Джек уже допил свой напиток, взял у Гэри бутылку и сделал большой глоток. Текила.
– Эй, тигренок! – сказал Гэри. – Что тебя тревожит, мой сладкий? Что сдавило твои яички?
– Что? – переспросил Джек. – Что сдавило?
– Кто эта противная Марша, которая заставляет тебя чувствовать себя Жаном?
– Да нет, все в порядке.
– Хорошо, милый. Как скажешь. Просто позволь дяде Гэри сделать тебя немного счастливее. Сначала мы напоим тебя текилой, как ты на это смотришь?
Джек засмеялся:
– И что потом?
Гэри наклонился к нему и слегка прикусил мочку уха.
Они допили бутылку вдвоем. Джек сделал последний глоток и вытащил из бутылки червя, отвратительную вещь, похожую на просроченные картофельные чипсы, засунул в рот и проглотил. Он слышал, что текила с червями вызывает галлюцинации. Возможно, когда прочищаешь желудок у туалетного бачка.
Гэри провел рукой по ноге Джека и остановился недалеко от промежности.
– Где мы можем остаться наедине? – прошептал Джек.
– Пойдем.
Джек прошел по гостиной, стараясь, чтобы Стюарт его не заметил, и последовал за Гэри вверх по лестнице.
Наверху был темный коридор с четырьмя или пятью дверями, все они были закрыты. Гэри взял Джека за руку и открыл дверь в крошечную комнатку. К их удивлению, внутри на широкой кровати лежал мужчина лет пятидесяти. По телевизору шли «Спасатели Малибу», Памела Андерсон бегала в тех нитках для чистки зубов, которые она называла бикини. На кровати лежало несколько журналов и два романа Джеймса Миченера.
– Ой, – сказал Гэри, – извините. Он был немного смущен, но спросил все-таки: – А вы кто?
– Я Уолт Айзенберг. Я продаю страховые полисы. – Лежащий произнес это так, что Джеку показалось, что тот хочет выписать полис прямо здесь и сейчас Я дядя Крейга. Дядя Уолт. Приехал с программой «Взаимное страхование в Омахе».
– Понятно. Что бы это ни значило.
– Я в городе из-за собрания по поводу страхования. Как вам вечеринка?
– В принципе ничего. А как вам «Спасатели Малибу»?
– Мне не нравится, – и он опять повернулся к телевизору.
Гэри закрыл дверь и устремился выше по лестнице.
Весь третий этаж был одним огромным помещением, служившим библиотекой и рабочим кабинетом. Джек сел рядом с Гэри на кожаный диванчик, освещенный зеленоватым светом от компьютера Крейга. Джек посмотрел вниз, на Стюарта, который в гостиной разговаривал с каким-то мужчиной, которого он не знал.
– А нас снизу видно? – спросил он, словно восьмилетняя девочка, сидящая в засаде на дереве.
– Только если посмотреть наверх.
– Может, это не такая уж и хорошая идея. – Джек чувствовал, что его голова пульсирует от текилы, а промежность горит от нашествия огненных муравьев. Нужно спросить кого-нибудь по поводу этой сыпи. Хотя Джек и бросил на нее пару взглядов, пока мылся в душе, но в действительности он ее не разглядывал. Сейчас ему пришло в голову, что болячка могла увеличиться.
– Что это? – Гэри коснулся воспаленной области, которую увидел на животе раздевающегося Джека.
– Аллергия на мыло. Просто дерматит, – объяснил Джек.
– Это заразно?
– Ты идиот? Как ты можешь подцепить аллергию?
– Ну, зачем же взрываться по пустякам, – сказал Гэри.
Джек понял, что не настроен для общения. Все чего ему хотелось, – это оказаться дома прямо сейчас. Он встал, приводя в порядок одежду.
– Ты куда собрался? – раздраженно поинтересовался Гэри.
– Домой.
– Сволочь! И вообще, не так уж ты и хорош.
– Само собой.
– Все вы, старые гомики, одинаковы. Никогда не доводите дело до конца.
К тому времени, как они со Стюартом добрались до дома, Джек почувствовал себя отвратительно. Его трясло, лицо горело и покрылось мелкими каплями пота. Болело горло. Стюарт выглядел обеспокоенно, хотя Джек не сказал, насколько ему было плохо.
Он долго стоял под душем, сначала под горячим, затем под холодным, потом опять под горячим – казалось, температура тела никак не может прийти в норму. Сыпь распространилась по телу и местами нагноилась, особенно там, где он ее расчесал. Джек в ужасе смотрел на свое отражение в зеркале. Не удивительно, что парень назвал его старым, – он, несомненно, выглядел изможденным и по крайней мере на десять лет старше, чем на самом деле. В зеркале расчесы и мелкие язвочки выглядели еще хуже. И когда он так похудел? Кожа приобрела оттенок старой слоновой кости и обвисла на ребрах.
Джек вытерся полотенцем, накинул на плечи тонкий халат и проскользнул в кровать к Стюарту, который все еще не спал. Джеку казалось, что он физически ощущает его мысли.
– Все в порядке, – заговорил Джек. – Просто легкий грипп. Как странно, утром я себя прекрасно чувствовал. Все было нормально всего пару часов назад.
– Я хочу, чтобы ты завтра же пошел к врачу, – сказал Стюарт. – Позвони ему с утра – сразу же, как проснешься.
– Хорошо, я позвоню. – Джек поцеловал своего друга. – Обещаю.
Всю ночь он находился в полудреме. В какой-то момент он померил температуру. Температура была тридцать девять и четыре, но к утру спала до тридцати семи и двух. Ему снились странные сны: железнодорожные станции и вереницы поездов. Свист паровых двигателей вдалеке. Чувство глубокой печали и безысходности.
Когда Джек проснулся, Стюарт уже ушел. На кухне к сковородке со свежеиспеченными оладьями из отрубей была пришпилена записка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101