– За меня?
– Однако Флинн – это мое дело. Помнишь вечер после того, как вы приехали сюда, когда мы ужинали в ресторанчике «У Дэвида» и ты попросил, чтобы я взяла Флинн? Ты рассказал об идее Поппи оставить девочку мне на попечение или опекунство. Тогда это казалось мне нелепым. Сейчас не кажется. Я хочу стать ее опекуном официально.
– Что ты имеешь в виду?
– Тогда я не понимала этого, но понимаю сейчас. Я могу дать ей больше, чем ты. У нее будет все самое лучшее – лучшее образование, лучшие школы. Но у нее будет и кое-что больше. Я могу дать ей стабильность. Ты был прав. В тот вечер, когда мы говорили об этом, ты был прав.
– Ты хочешь, чтобы я отдал тебе свою дочь?
– А разве не поэтому ты проделал весь этот путь? Разве не об этом просил меня?
Марвин посмотрел вперед, легонько потирая кончики пальцев:
– Ладно.
– Что «ладно»?
– Давай обсудим это. Но я еще не готов что-либо решить окончательно, не готов оформить все официально.
– Хорошо, – сказала Анна. – Для Флинн будет лучше, если она будет жить со мной. Конечно, ты всегда будешь желанным гостем в моем доме, но думаю, нам нужно разработать несколько правил. Я не хочу, чтобы дом превратился в бордель. Я не буду тебя спрашивать, где или с кем ты был, но не потерплю, если ты начнешь спать здесь с кем попало. Делай это подальше от моего дома. Может быть, это прозвучит так, будто я пытаюсь распоряжаться твоим временем, но мне бы очень хотелось, чтобы ты укладывал Флинн спать. Она становится очень беспокойной, если тебя нет, когда она ложится.
– Я чувствую себя так, словно мне снова семнадцать лет.
– Марвин, ты должен подумать о дочери. Ей пришлось нелегко. Ее бросила мать, отец вечно отсутствует. Ей нелегко. Это плохо для любого ребенка. А особенно для такого, как она.
– Ты права, абсолютно права. И ты хорошо справляешься с Флинни.
– С другой стороны, ты должен жить своей жизнью. Ты молод. Нет ни одной причины, почему бы тебе не найти человека, с которым ты мог бы начать все сначала.
Он кивнул, но ничего не сказал. Она видела его нерешительность. Было видно, как мысли проносятся в его голове одна за другой. Выражение лица быстро менялось. Привычка к свободе от всякой ответственности боролась с теми нитями, которыми сердце Марвина было привязано к Флинн.
– Мы еще поговорим об этом. Мне нужно подумать. Может быть, я действительно пересмотрю наши отношения с Поппи. Думаю, надо дать ей то, чего она хочет.
– Что именно?
– Развод.
После нескольких дней обсуждений они пришли к некоему соглашению. На данный момент все останется по-прежнему, окончательно они решат все ближе к Новому году. Анна понимала, что все это было слишком опасно: Марвин мог просто исчезнуть и забрать с собой ее внучку, как много лет назад забрал ее дочь. Вот так потерять Флинн и провести остаток жизни, переживая и ожидая телефонного звонка, – нет, такого Анна не могла позволить. За это короткое время она успела безнадежно влюбиться в девочку, хотя это было не слишком неожиданно. Чего она действительно не ожидала, так это того, что Флинн окажется столь необходима ей. Что станет не просто частью ее жизни, но ее основой.
Поставив индейку в духовку, Анна налила себе кофе и села у окна. Сегодня вечером она ждала гостей. Должны были прийти Грета, Майк, их приемная дочка Лили и Джек со Стюартом. Джек занимал весьма значительное место в мыслях Анны, несмотря на то что они были едва знакомы.
В понедельник она, неожиданно для самой себя, позвонила Джеку, сомневаясь, что он вообще ее помнит. Но он воскликнул: «Анна!» – словно сидел у телефона и ждал ее звонка. Он сказал, что они со Стюартом с радостью придут к ней на ужин в честь Дня благодарения.
Возможно, это будет последняя вечеринка в этом доме. После того как Анна обнаружила, что Флинн сотворила на заднем дворе, она принялась серьезно раздумывать над тем, что нужно переезжать в старый дом в штате Мэн. Ей казалось, что Флинн будет лучше в маленьком городке, в размеренном быту северной общины вроде той, к которой она привыкла на Аляске. Дом был большим – почти полторы тысячи квадратных метров, что означало уединенность для всех, кто в ней нуждался. Если Марвин захочет туда переехать, он сможет использовать чердак как студию. Анна знала, что это может испортить их отношения, но на прошлой неделе она попросила адвоката подготовить документы об официальном опекунстве, которые вступили бы в силу, как только Марвин подпишет их или в случае установления его отцовской несостоятельности. Анна заключила с зятем мир, и его присутствие в доме было вполне удобным, а иногда даже приятно товарищеским. Но Марвин в любой момент мог исчезнуть, как Гудини, и ей нужно быть очень, очень осторожной. Она специально попросила определить признаки нарушения родительских обязанностей достаточно широко, так, чтобы хороший адвокат мог дать делу ход, стоило бы Марвину только подумать о том, чтобы сбежать с какой-нибудь женщиной. И Флинн останется на попечении Анны. Никто бы не стал спорить, что девочке не хватает полноценной отцовской заботы: расписание Марвина слишком непостоянно, и его дочь не может даже вовремя поесть, к тому же Флинн ежедневно видит эти ужасные скульптуры, разбросанные по всему дому.
Анна принялась нарезать сельдерей, включив радио, чтобы заглушить звуки, издаваемые любовниками в комнате Марвина. Ради всего святого, это длится уже больше часа. А что если Флинн проснется и услышит? Состояние ребенка и так непрочно, ее хрупкий мирок не рассыпался только чудом и молитвами. Помимо всего прочего. Марвин клялся не водить женщин в этот дом.
Анна открыла дверь кладовой и от неожиданности выронила из рук миску для салата. Там, где прошлым вечером ютились невинные банки с клюквой, стояли скульптуры Марвина – бюсты, изображающие Рональда Рейгана и разнообразных серийных убийц. Она вышла в коридор и позвала зятя.
– Что случилось? – ответил он, через минуту появляясь на кухне.
– Что случилось? Ты превратил мою кладовую в «Сердце тьмы», вот что случилось. Где, черт побери, моя клюква?
Марвин, одетый в нелепый шелковый халат, который едва прикрывал бедра, открыл шкафчик над раковиной:
– Клюква здесь. Я переставил ее.
Он перешагнул через осколки на полу и подошел к чулану:
– В этой кладовой наименьший уровень влажности в доме. Восемь процентов. Я просто поставил их сюда, чтобы они подсохли за ночь.
– Убери их! Я хочу, чтобы через секунду этих омерзительных вещей не было в моем доме.
– И что, по-твоему, я должен с ними сделать? Колледж закрыт на праздники. Все закрыто.
– Убери их! – снова сказала она. – И я не имею в виду «спрячь» или «вынеси». Я требую, чтобы ты все выкинул.
– Ты представляешь, как много я над ними работал? Анна повернулась и посмотрела на зятя, но не смогла выдержать его взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101