– С этой веточки мне видны луна и не меньше миллиарда звезд. Великолепный вид. Я, пожалуй, останусь здесь и полюбуюсь еще.
Прорычав нечто нечленораздельное, он ухватился за ствол. На одно ужасное мгновение Рейчел показалось, что он выдернет дерево с корнями и стряхнет ее наземь.
– Спускайся, или я залезу к тебе. Выбирай. Но поверь – ты пожалеешь, если заставишь меня подняться.
Он был в гневе. И еще каком!
– Могу я сказать хоть слово? – возмутилась она.
От обрушившегося на шишковатый ствол кулака дерево содрогнулось. Она ухватилась понадежнее.
– Ты у меня поговоришь, – мрачно пообещал он. – Ты мне целые тома наговоришь. Ты еще пожалеешь, что вообще говорить научилась.
Она задрала подбородок, стараясь не выдать страха.
– Я отклоняю ваше любезное приглашение. Он прижал указательный палец к большому.
– Вот столько у меня осталось терпения. Так что или слезай ко мне немедленно, или я, к чертовой матери, вызову полицию.
– Не вызовешь.
– Не сомневайся. Мысль увидеть твою милую мордашку за решеткой кажется мне необычайно привлекательной.
Она разозлилась настолько, что забыла об осторожности. Потрясая издали кулачком, она кричала:
– Давай. Милости прошу. Не стесняйся. Действуй. Копы меня тоже не достанут.
Он рывком поднялся на нижнюю ветку, и Рейчел тихо ахнула. Может, не стоило дразнить его?
Оценив ситуацию, она приняла мгновенное решение. Она весит фунтов на шестьдесят пять меньше, чем милейший профессор. По законам физики – он ведь физик – она может забраться на такие ветки, куда ему и в голову не придет лезть.
– Ну-ка достань, – подначила она, перебираясь выше. – Попробуй, вдруг получится. Я лучшая в мире лазательница по деревьям.
Он спустился на землю и глядел на нее со зловещей усмешкой.
– Проиграл? – неуверенно поинтересовалась она, выглядывая из-за листвы.
Он покачал головой.
– Нет. А ты – да. С минуты на минуту.
– Это почему же? – спросила она, чувствуя подвох.
– Ты в курсе, что забираешься на очень старый дуб?
Она ухватилась покрепче.
– Да, и что же?
– А то… Возраст, да еще сухой климат – ветки должны быть очень хрупкими. Волей-неволей ты все равно окажешься внизу. А тогда… – он сжал кулаки, – тогда ты моя.
– Фиг вам, мистер Я-Напишу-Формулу-Чего-Угодно. Я легкая. Я ловкая. И такая трусиха, что хоть сто лет просижу здесь, если понадобится. – Она полезла выше.
– Попробуй вон на ту ветку, – посоветовал он.
– Ха! – фыркнула Рейчел. – Нас на старых штучках не проведешь. Мне эта больше нравится. – Усевшись поудобнее, она, очень довольная, заявила: – Поскольку ты торчишь там внизу, а я – здесь наверху, я должна сказать тебе пару вещей.
– Я тоже, моя сладкая. Поверь, я тоже.
Пожалуй, она и в самом деле победила на этот раз. Откашлявшись, Рейчел начала:
– Я еще не говорила, что ты – старый надутый профессор, который умеет здорово целоваться, но не узнает настоящего чувства, даже если оно само придет и даст ему в зубы. – Иллюстрируя сказанное, она изобразила апперкот левой, балансируя на ветке. – Куда там, спорю…
Громкий треск разнесся по безмолвному кладбищу.
Странное ощущение, успела отметить Рейчел. Она понимала, что происходит, но смотрела на все как бы со стороны. Ветка подалась. Она четко ощутила это. Только что была надежная опора, и вот ее не стало.
Потом сработал слепой инстинкт. Пытаясь спастись, она в панике ухватилась за ближайшие ветки. В результате только несколько заноз, горсть дубовых листьев да кусок коры.
И тут, за мгновение до того, как обрушиться на твердую, утоптанную землю, она пришла в себя. В нелепой попытке взлететь она взмахнула руками и ногами, моля заветный медальон о крыльях. И когда все это оказалось безрезультатным, она издала пронзительный крик, который должен был поднять из гроба и Франциску, и половину упокоившихся на этом кладбище душ.
Она ударилась обо что-то не столь твердое, как земля, но все же достаточно твердое, чтобы вышибить из нее дух. Из глаз полетели искры. И она долго лежала без движения.
– Я живая, – вздохнула она.
– Ненадолго, – промычал из-под нее Зак.
Она села.
– Как в мультфильме. Я вижу звезды.
– Это не звезды, идиотка. Это фотовспышки. Ты запустила аппаратуру. А теперь слезай с меня, и я тебя убью.
– Ты не можешь меня убить. Я невиновна, – заявила она. – И я не сдвинусь с места, пока ты не выслушаешь правду.
– Ты хочешь правды? Сейчас получишь. – Он сел, сбросив ее с груди. – Ты почти заставила меня поверить. На какое-то время ты сделала невозможное возможным. Я подумал, а вдруг правда и вера существуют на свете.
– Они и существуют! – подтвердила она в продолжающемся стрекоте и вспышках фотоаппаратов.
– Черта с два. Во имя правды ты притащилась сюда? Во имя правды решила протянуть Франциске руку помощи и изгадить мои эксперименты?
– Мадам изгадила твои эксперименты… и выключи эти камеры.
– Ты помогала ей и… – он дернул тянувшийся по земле провод, – они отключены. Будь я умнее, зафиксировал бы весь этот печальный эпизод на пленке хотя бы для забавы, если не для доказательства преступных намерений.
– Не было никаких преступных намерений. Я хотела остановить Мадам, а не помочь ей. – Она схватила его за рубашку. – Гектор, сторож, позвонил мне. Он сказал, что здесь Мадам Зуфало, и спросил, можно ли ей здесь находиться.
Он оторвал ее руки от рубашки, до боли сжав запястья.
– Почему он позвонил тебе?
– Потому что он наш старый друг. Его семья связана с Ранчо почти так же долго, как моя.
– И когда ты пришла, то обнаружила…
– Мадам Зуфало на дереве, привязывающую магнит. – Она в отчаянии всматривалась в землю. – Он где-то здесь. Поищи паука. Коричневого. С пурпурными пятнами. Большие красные клешни и подлое выражение. Вроде как у тебя.
– Ты, может быть, не заметила, но здесь все кишит пауками.
– Очень смешно. – Она выдернула руки. – Этот магнито-паук должен быть где-то здесь. Она хотела фруктизировать твой котовый магнекрометр.
– Фруктизировать мой котовый магнекрометр? Что случилось с вашей феноменальной памятью, мисс Я-Могу-Процитировать-Вас-Слово-в-Слово?
– Не работает, когда дело касается электронных штуковин, – призналась она. – Зак?
– Что еще?
– Магнит фруктизировал бы твои штуковины?
– Можешь порадоваться. Они фруктизированы дальше некуда.
– Ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду, – досадливо отмахнулась она и повернулась, чтобы взглянуть на него сквозь упавшие на лицо локоны. – Магнит не испортил бы твою аппаратуру?
– Магнит заставил бы катодный магнетометр зарегистрировать флуктуацию. К несчастью, если мы найдем магнит, это не докажет того, что ты пыталась остановить Мадам. Это докажет только то, что ты знала о ее действиях.
Рейчел вздохнула.
– Зак?
– Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Прорычав нечто нечленораздельное, он ухватился за ствол. На одно ужасное мгновение Рейчел показалось, что он выдернет дерево с корнями и стряхнет ее наземь.
– Спускайся, или я залезу к тебе. Выбирай. Но поверь – ты пожалеешь, если заставишь меня подняться.
Он был в гневе. И еще каком!
– Могу я сказать хоть слово? – возмутилась она.
От обрушившегося на шишковатый ствол кулака дерево содрогнулось. Она ухватилась понадежнее.
– Ты у меня поговоришь, – мрачно пообещал он. – Ты мне целые тома наговоришь. Ты еще пожалеешь, что вообще говорить научилась.
Она задрала подбородок, стараясь не выдать страха.
– Я отклоняю ваше любезное приглашение. Он прижал указательный палец к большому.
– Вот столько у меня осталось терпения. Так что или слезай ко мне немедленно, или я, к чертовой матери, вызову полицию.
– Не вызовешь.
– Не сомневайся. Мысль увидеть твою милую мордашку за решеткой кажется мне необычайно привлекательной.
Она разозлилась настолько, что забыла об осторожности. Потрясая издали кулачком, она кричала:
– Давай. Милости прошу. Не стесняйся. Действуй. Копы меня тоже не достанут.
Он рывком поднялся на нижнюю ветку, и Рейчел тихо ахнула. Может, не стоило дразнить его?
Оценив ситуацию, она приняла мгновенное решение. Она весит фунтов на шестьдесят пять меньше, чем милейший профессор. По законам физики – он ведь физик – она может забраться на такие ветки, куда ему и в голову не придет лезть.
– Ну-ка достань, – подначила она, перебираясь выше. – Попробуй, вдруг получится. Я лучшая в мире лазательница по деревьям.
Он спустился на землю и глядел на нее со зловещей усмешкой.
– Проиграл? – неуверенно поинтересовалась она, выглядывая из-за листвы.
Он покачал головой.
– Нет. А ты – да. С минуты на минуту.
– Это почему же? – спросила она, чувствуя подвох.
– Ты в курсе, что забираешься на очень старый дуб?
Она ухватилась покрепче.
– Да, и что же?
– А то… Возраст, да еще сухой климат – ветки должны быть очень хрупкими. Волей-неволей ты все равно окажешься внизу. А тогда… – он сжал кулаки, – тогда ты моя.
– Фиг вам, мистер Я-Напишу-Формулу-Чего-Угодно. Я легкая. Я ловкая. И такая трусиха, что хоть сто лет просижу здесь, если понадобится. – Она полезла выше.
– Попробуй вон на ту ветку, – посоветовал он.
– Ха! – фыркнула Рейчел. – Нас на старых штучках не проведешь. Мне эта больше нравится. – Усевшись поудобнее, она, очень довольная, заявила: – Поскольку ты торчишь там внизу, а я – здесь наверху, я должна сказать тебе пару вещей.
– Я тоже, моя сладкая. Поверь, я тоже.
Пожалуй, она и в самом деле победила на этот раз. Откашлявшись, Рейчел начала:
– Я еще не говорила, что ты – старый надутый профессор, который умеет здорово целоваться, но не узнает настоящего чувства, даже если оно само придет и даст ему в зубы. – Иллюстрируя сказанное, она изобразила апперкот левой, балансируя на ветке. – Куда там, спорю…
Громкий треск разнесся по безмолвному кладбищу.
Странное ощущение, успела отметить Рейчел. Она понимала, что происходит, но смотрела на все как бы со стороны. Ветка подалась. Она четко ощутила это. Только что была надежная опора, и вот ее не стало.
Потом сработал слепой инстинкт. Пытаясь спастись, она в панике ухватилась за ближайшие ветки. В результате только несколько заноз, горсть дубовых листьев да кусок коры.
И тут, за мгновение до того, как обрушиться на твердую, утоптанную землю, она пришла в себя. В нелепой попытке взлететь она взмахнула руками и ногами, моля заветный медальон о крыльях. И когда все это оказалось безрезультатным, она издала пронзительный крик, который должен был поднять из гроба и Франциску, и половину упокоившихся на этом кладбище душ.
Она ударилась обо что-то не столь твердое, как земля, но все же достаточно твердое, чтобы вышибить из нее дух. Из глаз полетели искры. И она долго лежала без движения.
– Я живая, – вздохнула она.
– Ненадолго, – промычал из-под нее Зак.
Она села.
– Как в мультфильме. Я вижу звезды.
– Это не звезды, идиотка. Это фотовспышки. Ты запустила аппаратуру. А теперь слезай с меня, и я тебя убью.
– Ты не можешь меня убить. Я невиновна, – заявила она. – И я не сдвинусь с места, пока ты не выслушаешь правду.
– Ты хочешь правды? Сейчас получишь. – Он сел, сбросив ее с груди. – Ты почти заставила меня поверить. На какое-то время ты сделала невозможное возможным. Я подумал, а вдруг правда и вера существуют на свете.
– Они и существуют! – подтвердила она в продолжающемся стрекоте и вспышках фотоаппаратов.
– Черта с два. Во имя правды ты притащилась сюда? Во имя правды решила протянуть Франциске руку помощи и изгадить мои эксперименты?
– Мадам изгадила твои эксперименты… и выключи эти камеры.
– Ты помогала ей и… – он дернул тянувшийся по земле провод, – они отключены. Будь я умнее, зафиксировал бы весь этот печальный эпизод на пленке хотя бы для забавы, если не для доказательства преступных намерений.
– Не было никаких преступных намерений. Я хотела остановить Мадам, а не помочь ей. – Она схватила его за рубашку. – Гектор, сторож, позвонил мне. Он сказал, что здесь Мадам Зуфало, и спросил, можно ли ей здесь находиться.
Он оторвал ее руки от рубашки, до боли сжав запястья.
– Почему он позвонил тебе?
– Потому что он наш старый друг. Его семья связана с Ранчо почти так же долго, как моя.
– И когда ты пришла, то обнаружила…
– Мадам Зуфало на дереве, привязывающую магнит. – Она в отчаянии всматривалась в землю. – Он где-то здесь. Поищи паука. Коричневого. С пурпурными пятнами. Большие красные клешни и подлое выражение. Вроде как у тебя.
– Ты, может быть, не заметила, но здесь все кишит пауками.
– Очень смешно. – Она выдернула руки. – Этот магнито-паук должен быть где-то здесь. Она хотела фруктизировать твой котовый магнекрометр.
– Фруктизировать мой котовый магнекрометр? Что случилось с вашей феноменальной памятью, мисс Я-Могу-Процитировать-Вас-Слово-в-Слово?
– Не работает, когда дело касается электронных штуковин, – призналась она. – Зак?
– Что еще?
– Магнит фруктизировал бы твои штуковины?
– Можешь порадоваться. Они фруктизированы дальше некуда.
– Ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду, – досадливо отмахнулась она и повернулась, чтобы взглянуть на него сквозь упавшие на лицо локоны. – Магнит не испортил бы твою аппаратуру?
– Магнит заставил бы катодный магнетометр зарегистрировать флуктуацию. К несчастью, если мы найдем магнит, это не докажет того, что ты пыталась остановить Мадам. Это докажет только то, что ты знала о ее действиях.
Рейчел вздохнула.
– Зак?
– Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41