– Она переключилась на аудиторию. – Если так, можем ли мы верить этим результатам? Вы только что сказали нам о своем предубеждении, которое должно повлиять на эксперимент.
– Она вас сделала, – выкрикнул кто-то.
– Ты что вытворяешь? – прошипел ей в ухо Зак.
– Ничего я не вытворяю, – сердито отмахнулась она. – Просто хочу, чтобы к Франциске отнеслись беспристрастно. А это вам явно не по душе. – И прежде, чем он успел вставить хоть слово, снова обратилась к толпе: – Я намерена проследить за тем, чтобы эксперименты проводились честно.
– И как же вы предполагаете это осуществить? – перебил Зак.
Рейчел продолжала адресовать свои реплики толпе. Не он один умеет играть в эти игры.
– Я собираюсь ходить по пятам за профессором Заком Кингстоном, чтобы убедиться, что его результаты не сфабрикованы.
Раздались аплодисменты, и снова засверкали вспышки фотоаппаратов. Она взглянула на профессора. Видно было, что он очень зол. И еще было видно, что он намерен говорить. А она знала, что если он заговорит, то все доводы будут сведены на нет.
Она ухватилась за микрофон и торопливо проговорила:
– Благодарим за внимание. Мы будем держать вас в курсе событий.
И выдернула шнур. Трансляционная система замолчала, и толпа начала расходиться. Она удовлетворенно улыбнулась и покосилась на Зака. Улыбка несколько увяла. Он был не просто зол, а разъярен.
– Никогда не допущу, чтобы вы и близко подошли к моим экспериментам.
– Ну, теперь уж никуда не денетесь!
– Я ничего не обещал, а…
– Блестящая идея, профессор Кингстон, – перебил его телерепортер. – Какие кадры! Ваш спор будет открывать городские новости. Должен сказать, что участие мисс Эйвери предотвратит всяческие вопросы об этической стороне дела впоследствии. Она будет приглядывать за вами, а вы будете приглядывать за ней.
– Глаз не спущу, – проворчал Зак. – А пока нам нужно обсудить вдвоем основные условия. – Он сжал ее локоть в железные тиски и отвел в сторонку.
– Основные условия. Прекрасная идея, – воскликнула Рейчел. Она была готова согласиться с чем угодно, лишь бы развеять грозовые тучи в его глазах.
– Рад, что вам нравится, потому что у меня есть репутация, которую нужно поддерживать. И я не желаю согласовывать свои эксперименты с кем бы то ни было, особенно с большеглазыми, изумительно невинными блондинками.
– Но я и есть большеглазая и невинная, – запротестовала она.
– Так докажите это. Дайте мне копию вашей рукописи о Франциске, а также копии всех ваших документов. Ее дневники я тоже хочу исследовать.
Она распахнула свои большие глаза.
– Откуда вы знаете о дневниках?
– Руководство Ранчо упоминало об их существовании.
– Как мило с их стороны. – Она колебалась. Эти дневники… они очень личные. Ей не улыбалась мысль подвергнуть их и Франциску безжалостным профессорским штудиям.
– Откуда это нежелание? – напористо поинтересовался он. – Раз вы уверены в существовании призрака, бояться вам нечего. Если только это не надувательство.
– Это не надувательство! Ладно. Вы хотите увидеть все, что у меня есть? Прелестно. Только вам придется иметь дело с заверенной копией дневников. Оригинал на испанском и слишком хрупкий.
– Понятно. Идем?
– Сейчас?
– Лучшего времени не придумаешь.
– Сегодня я не могу, – возразила она. – Мне нужно работать.
– Завтра, – не отступал он.
Ей не нравился такой напор. Но был ли выбор? Она уже сделала все, что могла, чтобы защитить свое привидение. Теперь дело за Франциской. Рейчел взглянула на Зака, смутно беспокоящего ее.
Этот человек – ее враг. Этот человек намерен уничтожить ее привидение, ее книгу и, в конечном счете, всю ее жизнь. Откуда же у нее это непреодолимое желание уступить его требованиям? Хуже того, почему она делается внутри такой мягкой и слюняво-сентиментальной при виде этой мрачноватой улыбки?
Он делает это нарочно – вот единственное объяснение. Он играет нечестно. Сам это доказал. До этого «шоу» она еще могла в чем-то доверять ему. Не во многом, правда. Но теперь, зная, как сильно он вооружен против самой мысли о привидении и как он пользуется своими мужскими хитростями, чтобы привести ее в смятение, она утратила всяческое доверие.
Он терпеливо переждал, пока она соберется с мыслями, и поднял медную бровь.
– Ну? – спросил он спокойно. – Каков вердикт?
Его глаза из темных, ореховых, превратились в манящие светло-зеленые. Она сжала губы, стараясь не замечать перемены. По крайней мере не подавать виду, что заметила.
– Не знаю, – откровенно сказала она. – Кажется, вы не принимаете всерьез моего призрака. Вы обращаетесь с ним так… так легкомысленно.
Он помрачнел.
– Вы ошибаетесь. Я крайне серьезно отношусь ко всем аспектам этого явления.
Ее такой ответ нисколько не убедил.
– Вы играете со мной.
– Это не игра. Совсем нет.
Она сцепила руки.
– Можете… можете вы пообещать быть честным, по крайней мере настолько, чтобы отнестись непредвзято?
Он шумно выдохнул.
– А знаете, что вы первая, кто попросил честного отношения? У большинства людей, с которыми я имел дело, оказывался длинный список требований. Но в этих списках никогда не указывалось честное отношение.
Если нужно умолять ради Наны и Франциски, она будет умолять. Но Боже, как же она ненавидит делать это!
– Пожалуйста, профессор. Очень важно, чтобы вы пообещали.
Он приподнял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Это ваше единственное требование – честное отношение? Не будет никаких особых условий? Вы не будете указывать, как проводить эксперименты? Не будете поливать меня грязью, когда все закончится и Франциска не покажется?
Забрезжила надежда.
– Никаких особых условий, – подтвердила она. – И никаких советов по проведению экспериментов.
Пальцы, помедлив, отпустили. Странно, ей жалко было расставаться с ними.
– Ну а потом?
Она озорно улыбнулась.
– Потом не придется поливать вас грязью, потому что вы сядете в лужу.
Он нахмурился, и впервые в его глазах замерцало сомнение.
– Все может обернуться не так, как вы ожидаете, – мягко сказал он, и Рейчел услышала участие в его голосе. – Надеюсь, вы не слишком огорчитесь, узнав результаты.
Она успокаивающе похлопала его по руке, чувствуя, как та напрягается.
– Осторожнее, профессор. Вы начинаете верить в мою невинность. Не забывайте, что я аферистка. Аферистки не огорчаются.
Он не замкнулся, как можно было предположить.
– Совершенно верно. Не следует делать выводов, пока они не подкреплены доказательствами. А поскольку мы становимся… сотрудниками, я предлагаю перейти на «ты».
– Спасибо, Зак.
– Значит, согласна. Встречаемся завтра, и ты покажешь дневники, рукопись и все, что имеет отношение к этому делу.
Подумав еще минуту, она уступила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Она вас сделала, – выкрикнул кто-то.
– Ты что вытворяешь? – прошипел ей в ухо Зак.
– Ничего я не вытворяю, – сердито отмахнулась она. – Просто хочу, чтобы к Франциске отнеслись беспристрастно. А это вам явно не по душе. – И прежде, чем он успел вставить хоть слово, снова обратилась к толпе: – Я намерена проследить за тем, чтобы эксперименты проводились честно.
– И как же вы предполагаете это осуществить? – перебил Зак.
Рейчел продолжала адресовать свои реплики толпе. Не он один умеет играть в эти игры.
– Я собираюсь ходить по пятам за профессором Заком Кингстоном, чтобы убедиться, что его результаты не сфабрикованы.
Раздались аплодисменты, и снова засверкали вспышки фотоаппаратов. Она взглянула на профессора. Видно было, что он очень зол. И еще было видно, что он намерен говорить. А она знала, что если он заговорит, то все доводы будут сведены на нет.
Она ухватилась за микрофон и торопливо проговорила:
– Благодарим за внимание. Мы будем держать вас в курсе событий.
И выдернула шнур. Трансляционная система замолчала, и толпа начала расходиться. Она удовлетворенно улыбнулась и покосилась на Зака. Улыбка несколько увяла. Он был не просто зол, а разъярен.
– Никогда не допущу, чтобы вы и близко подошли к моим экспериментам.
– Ну, теперь уж никуда не денетесь!
– Я ничего не обещал, а…
– Блестящая идея, профессор Кингстон, – перебил его телерепортер. – Какие кадры! Ваш спор будет открывать городские новости. Должен сказать, что участие мисс Эйвери предотвратит всяческие вопросы об этической стороне дела впоследствии. Она будет приглядывать за вами, а вы будете приглядывать за ней.
– Глаз не спущу, – проворчал Зак. – А пока нам нужно обсудить вдвоем основные условия. – Он сжал ее локоть в железные тиски и отвел в сторонку.
– Основные условия. Прекрасная идея, – воскликнула Рейчел. Она была готова согласиться с чем угодно, лишь бы развеять грозовые тучи в его глазах.
– Рад, что вам нравится, потому что у меня есть репутация, которую нужно поддерживать. И я не желаю согласовывать свои эксперименты с кем бы то ни было, особенно с большеглазыми, изумительно невинными блондинками.
– Но я и есть большеглазая и невинная, – запротестовала она.
– Так докажите это. Дайте мне копию вашей рукописи о Франциске, а также копии всех ваших документов. Ее дневники я тоже хочу исследовать.
Она распахнула свои большие глаза.
– Откуда вы знаете о дневниках?
– Руководство Ранчо упоминало об их существовании.
– Как мило с их стороны. – Она колебалась. Эти дневники… они очень личные. Ей не улыбалась мысль подвергнуть их и Франциску безжалостным профессорским штудиям.
– Откуда это нежелание? – напористо поинтересовался он. – Раз вы уверены в существовании призрака, бояться вам нечего. Если только это не надувательство.
– Это не надувательство! Ладно. Вы хотите увидеть все, что у меня есть? Прелестно. Только вам придется иметь дело с заверенной копией дневников. Оригинал на испанском и слишком хрупкий.
– Понятно. Идем?
– Сейчас?
– Лучшего времени не придумаешь.
– Сегодня я не могу, – возразила она. – Мне нужно работать.
– Завтра, – не отступал он.
Ей не нравился такой напор. Но был ли выбор? Она уже сделала все, что могла, чтобы защитить свое привидение. Теперь дело за Франциской. Рейчел взглянула на Зака, смутно беспокоящего ее.
Этот человек – ее враг. Этот человек намерен уничтожить ее привидение, ее книгу и, в конечном счете, всю ее жизнь. Откуда же у нее это непреодолимое желание уступить его требованиям? Хуже того, почему она делается внутри такой мягкой и слюняво-сентиментальной при виде этой мрачноватой улыбки?
Он делает это нарочно – вот единственное объяснение. Он играет нечестно. Сам это доказал. До этого «шоу» она еще могла в чем-то доверять ему. Не во многом, правда. Но теперь, зная, как сильно он вооружен против самой мысли о привидении и как он пользуется своими мужскими хитростями, чтобы привести ее в смятение, она утратила всяческое доверие.
Он терпеливо переждал, пока она соберется с мыслями, и поднял медную бровь.
– Ну? – спросил он спокойно. – Каков вердикт?
Его глаза из темных, ореховых, превратились в манящие светло-зеленые. Она сжала губы, стараясь не замечать перемены. По крайней мере не подавать виду, что заметила.
– Не знаю, – откровенно сказала она. – Кажется, вы не принимаете всерьез моего призрака. Вы обращаетесь с ним так… так легкомысленно.
Он помрачнел.
– Вы ошибаетесь. Я крайне серьезно отношусь ко всем аспектам этого явления.
Ее такой ответ нисколько не убедил.
– Вы играете со мной.
– Это не игра. Совсем нет.
Она сцепила руки.
– Можете… можете вы пообещать быть честным, по крайней мере настолько, чтобы отнестись непредвзято?
Он шумно выдохнул.
– А знаете, что вы первая, кто попросил честного отношения? У большинства людей, с которыми я имел дело, оказывался длинный список требований. Но в этих списках никогда не указывалось честное отношение.
Если нужно умолять ради Наны и Франциски, она будет умолять. Но Боже, как же она ненавидит делать это!
– Пожалуйста, профессор. Очень важно, чтобы вы пообещали.
Он приподнял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– Это ваше единственное требование – честное отношение? Не будет никаких особых условий? Вы не будете указывать, как проводить эксперименты? Не будете поливать меня грязью, когда все закончится и Франциска не покажется?
Забрезжила надежда.
– Никаких особых условий, – подтвердила она. – И никаких советов по проведению экспериментов.
Пальцы, помедлив, отпустили. Странно, ей жалко было расставаться с ними.
– Ну а потом?
Она озорно улыбнулась.
– Потом не придется поливать вас грязью, потому что вы сядете в лужу.
Он нахмурился, и впервые в его глазах замерцало сомнение.
– Все может обернуться не так, как вы ожидаете, – мягко сказал он, и Рейчел услышала участие в его голосе. – Надеюсь, вы не слишком огорчитесь, узнав результаты.
Она успокаивающе похлопала его по руке, чувствуя, как та напрягается.
– Осторожнее, профессор. Вы начинаете верить в мою невинность. Не забывайте, что я аферистка. Аферистки не огорчаются.
Он не замкнулся, как можно было предположить.
– Совершенно верно. Не следует делать выводов, пока они не подкреплены доказательствами. А поскольку мы становимся… сотрудниками, я предлагаю перейти на «ты».
– Спасибо, Зак.
– Значит, согласна. Встречаемся завтра, и ты покажешь дневники, рукопись и все, что имеет отношение к этому делу.
Подумав еще минуту, она уступила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41